Рубинштейн (1000003), страница 19

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 19)

идеалистическая "психология духа" была противопоставлена

физиологической психологии. При этом объяснение явлений было признано

задачей лишь физиологической психологии, изучающей психофизические, т.

е. скорее физиологические, чем собственно психические, осмысленные,

"духовные" явления. Задачей же психологии духа признавалось лишь

описание тех форм, в которых эти духовные явления даны ("описательная

психология"), или непонимание ("понимающая психология"). Как в одном, так

и в другом случае духовные, т. е. осмысленные, психические явления,

характерные для психологии человека, превращались в данности, не

допускающие причинного объяснения их генезиса.

Эти духовные явления связывались с формами культуры, т. е. с

содержанием истории, но не столько с тем, чтобы объяснить исторический

генезис и развитие человеческого сознания, сколько с тем, чтобы признать

духовный характер раскрывающегося в историческом процессе содержания

культуры, которая превращается в систему вечных духовных форм, структур

или ценностей. В результате создалось внешнее противопоставление природы

и истории, природного и духовного. Оно является общим для обеих

враждующих концепций. В этом смысле можно опять-таки сказать, что

неизбежность всего в дальнейшем развернувшегося конфликта

натуралистической и "духовной" психологии - "geis-teswissenschaftliche

Psychologie" - была заложена в исходных позициях натуралистической

психологии. Ее механистический натурализм, так же как и идеализм

психологии духа, не мог возвыситься до мысли о единстве человеческой

природы и истории, до той истины, что человек прежде всего природное,

естественное существо, но самая природа человека -' продукт истории.

Поэтому духовное содержание исторического человека было внешне

противопоставлено психологии природного человека.

Своеобразную попытку понять развитие форм человеческого сознания

как продукт социально-исторического развития сделала французская

социологическая школа Э. Дюркгейма.

Тенденция связать психологию с социальными дисциплинами во

французской науке не нова. Она идет еще от Огюста Конта. В своей

классификации наук Конт, как известно, не отвел особого места психологии.

Его отрицательное отношение к психологии как самостоятельной дисциплине

было направлено, в основном, против интроспективной метафизической

психологии, которую в его время насаждал во Франции В. Кузен. О. Конт

противопоставил этой психологии то положение, что психические процессы

становятся объектом науки лишь постольку, поскольку мы устанавливаем и

определяем их извне, в объективном наблюдении, и вскрываем вне их

лежащие причины возникновения и протекания. Для реализации своего

требования О. Конт не видел другого пути, как расчленить психологию на две

дисциплины. Изучение психических функций он относил: 1) к анатомо-

физиологии мозга, которая изучает их физиологические условия, 2) к

социологии, которая изучает их характер, взаимосвязи и развитие в

социальной среде.

Признание социальной обусловленности психологии человека

получило значительный отзвук во французской психологической литературе.

(Особенно явственно обнаруживаются эти социальные мотивы у одного из

крупнейших французских психологов предыдущего поколения - у Т. Рибо.)

Представители французской социологической школы и близкие к ней ученые

(Э. Дюркгейм, Л. Леви-Брюль, Ш. Блондель, Ж. Пиаже, М. Хальбвакс), а

также П. Жане попытались объяснить формы человеческого сознания как

продукт общественного развития. В ряде исследований они попытались

вскрыть общественно-исторический генезис человеческих форм памяти,

мышления, эмоций, развития личности и ее самосознания. Однако проблема

социальной обусловленности сознания не получила и в исследованиях

французских психологов удовлетворительного разрешения. В работах,

исходящих из социологической концепции Э. Дюркгейма, социальность была

понята идеалистически в отрыве от реальных общественных,

производственных отношений людей и их отношения к природе; социальное,

так же как и все объективное содержание мира, было сведено к

общественному сознанию - к идеологии; социальные отношения - к

общению в плане сознания.

Эта идеалистически понятая социальность была внешне

противопоставлена биологической природе человека. Психическое развитие

было поэтому некоторыми представителями этого направления (Ж. Пиаже)

понято как процесс вытеснения примитивных форм биологически

обусловленной психики психикой социализированной. У представителей

французской социологической школы социальность сводится к идеологии,

идеология же (и коллективные представления) отожествляется с психологией.

Общественное бытие превращается в социально организованный опыт. Из

сферы социального, в котором эти психологи ищут объяснения генезиса и

развития человеческого сознания, выпадает общественная деятельность

человека, практика, в процессе которой в действительности формируется

сознание человека. Поэтому действительно адекватного объяснения генезиса

и развития сознания у человека и эта психология, рассматривающая сознание

как продукт общественно-исторического развития, дать не смогла.

Психология, оформившаяся как наука в экспериментальных

исследованиях ощущений и затем памяти, была по своим исходным

господствующим установкам насквозь интеллектуалистична; познавательные

процессы занимали в ней центральное место. Это была психология ощущений,

восприятии, представлений, идей. Потребности, побуждения, тенденции не

играли в ней сколько-нибудь заметной роли. Она изучала сознание само по

себе, вне реальной деятельности и поведения; уже поэтому проблема

побуждений не была для нее актуальна. Поскольку эта традиционная

классическая психология сознания пыталась объяснить поведение, она

исходила из перцептивных, интеллектуальных моментов, она упоминала и о

тенденциях, но все эти тенденции мыслились как нечто производное от

представлений, от идей. Это были тенденции идей, из которых пытались

объяснить поведение человека, а не тенденции человека, которыми

объяснялось бы течение его идей.

"Люди, - пишет Ф. Энгельс, - привыкли объяснять свои действия из

своего мышления, вместо того чтобы объяснять их из своих потребностей

(которые при этом, конечно, отражаются в голове, осознаются), и этим путем

с течением времени возникло то идеалистическое мировоззрение, которое

овладело умами в особенности со времени гибели античного мира"1. Это

положение Энгельса полностью применимо к основному направлению

западноевропейской психологической науки XIX в. Интеллектуализм,

связанный с пренебрежением к неинтеллектуальной стороне психики, к

динамическим движущим силам поведения, столкнулся с фактами, которые он

оказался не в состоянии охватить и объяснить. Они вскрылись, во-первых, в

генетическом плане сравнительной психологии, в которой изучение

поведения животных, начиная с Ч. Дарвина, выявило значение проблемы

инстинктов; с психологии животных эта проблема движущих сил,

побуждений или мотивов поведения была распространена на человека. Роль

влечений, аффективных тенденций вскрылась, во-вторых, в патологическом

плане (в исследованиях П. Жане, 3. Фрейда и др.). И опять-таки из области

патологии сделаны были выводы и в отношении нормальной психологии. В

частности, психоанализ показал на обширном клиническом материале, что

общая картина психической жизни человека, созданная традиционной

школьной, насквозь интеллектуализированной психологией, никак не

соответствовала действительности. В действительности в психике человека, в

мотивах его поведения проявляется далеко не только интеллект; в них

существенную роль играют влечения, аффективные тенденции, которые часто

приходят в острый конфликт с сознанием человека и, определяя его

поведение, порождают жестокие потрясения.

В связи с этим на передний план все больше выдвигается новая

проблема - побуждений, мотивов, двигателей поведения, и психология

начинает искать их не в идеях, а в тенденциях (отчасти Т. Рибо, затем П.

Жане), потребностях (Э. Клапаред, Д. Катц, К. Левин, Дж. Шиманский),

влечениях (3. Фрейд, А. Адлер), инстинктах и диспозициях (У. Мак-Дугалл, Э.

Ч. Толмен и множество других). Выражающаяся в них динамическая

направленность признается уже не чем-то производным, а тем основным, из

чего психология должна исходить при объяснении поведения.

В трактовке этих динамических движущих сил чем дальше, тем больше

выделяется тенденция, которая с особенной остротой проявляется в таких

концепциях, как психоанализ 3. Фрейда, "гормическая" психология У. Мак-

Дугалла и др., рассматривать движущие силы человеческой деятельности как

нечто первично

-----------------

' Маркс К , Энгельс Ф. Соч Т 20 С 439

-----------------

заложенное внутри человека, в его организме, а не формирующееся и

развивающееся из его изменяющихся и развивающихся взаимоотношений с

миром. Поэтому источники человеческой деятельности, ее мотивы

представляются как идущие из темных глубин организма, совершенно

иррациональные, бессознательные силы, находящиеся вовсе вне контроля

интеллекта: идеи уже будто бы вовсе не могут быть движущей силой

поведения людей: это привилегия одних лишь слепых инстинктов.

Роль влечений особенно остро выявил на клиническом материале 3

Фрейд На их основе он возвел здание психоанализа. < . > Теоретически наряду

с основной группой сексуальных влечений признаются еще в качестве второй

группы сначала влечения "Я", затем влечения смерти Исходящие из

биологических глубин организма силы определяют всю деятельность

человека; примитивные влечения являются основными ее мотивами. Роль

социальных отношений ограничивается чисто негативной функцией

вытеснения. Давление социальности, представителем которой внутри

личности выступает "Я", осуществляющее социальную "цензуру", вытесняет

влечения в сферу бессознательного. Вразрез с проходящим через всю

психологию от Р Декарта и Дж. Локка отожествлением психики и сознания

Фрейд признает сознание лишь свойством психики, причем свойством,

которым она может и не обладать Психика при этом расчленяется на внешние

друг другу сферы - сознательного, бессознательного и подсознательного.

Между первыми двумя действуют силы отталкивания; влечения вытесняются

в бессознательное; вытесненные, они не могут без маскировки проникнуть в

сферу сознания, и не сознательное "Я", а "Оно" признается подлинным ядром

личности.

Интеллектуализм традиционной психологии нашел концентрированное

выражение в самой концепции сознания как предмета психологии. Сознание

- это прежде всего знание, познание. Сведение психики к сознанию стирает

границы между психическим переживанием и знанием, между

психологическим и идеологическим, философским понятием сознания.

Индивидуальное сознание конкретного индивида, которое изучает

психология, - JTO в действительности единство знания и переживания.

Традиционная концепция трактовала само переживание как явление сознания;

верная своей общей установке, она сводила переживание как реальный

психический факт к его самоотражению в сознании. Поэтому традиционное

понятие переживания как явления сознания, которым широко пользуется

интроспективная психология, выступает в основном познавательным,

интеллектуальным образованием, между тем как в действительности и в

нашем его понимании переживание - это полнокровный психический факт,

включающий все стороны психики и выражающий в каком-то преломлении

полноту индивидуального бытия познающего субъекта, а не только

познаваемое содержание отражаемого объекта.

На основе такого интеллектуализированного понимания сознания,

сводящего психическое к одной из его сторон, попытка восстановить в своих

правах реальный психический факт неизбежно приводит к не менее

порочному противопоставлению психики и сознания и к выключению из

психического его познавательной, сознательной стороны. Эта точка зрения

нашла себе выражение в различных концепциях современной психологии: в

психоанализе 3. Фрейда с его учением о бессознательном и сведением

Характеристики

Список файлов книги