Рубинштейн (1000003), страница 21

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 21)

Психологические воззрения Ломоносова были составной частью его

общественно-научного мировоззрения. Человек, сын своего времени, был

неизменно в центре интересов Ломоносова, психологические воззрения

которого получили поэтому определенный гуманистический характер.

С середины XVIII в., в связи с зарождением в рамках феодальной

России буржуазных отношений, наряду с богословской церковной идеологией

и идеалистическим рационализмом, со времен Петра проникающим в Россию

из Западной Европы, начинает сказываться в России и влияние французских

просветителей и материалистов.

Это влияние впервые сказывается непосредственно в психологических

воззрениях Я. П. Козельского ("Филозофические предложения", 1768) и

опосредованно проявляется в психологической концепции А. Н. Радищева,

вполне самостоятельной и оригинальной в разрешении психогенетической

проблемы, в установлении ведущей роли речи в психическом развитии

человека. Эта концепция изложена Радищевым главным образом в его

основном философском трактате "О человеке, его смертности и бессмертии".

Психологические воззрения Радищева являлись составной частью его

философского, материалистического и гуманистического мировоззрения.

В начале XIX в., когда более радикальная часть дворянства, дворянские

революционеры стали в ряды декабристов, более умеренное либеральное

дворянство стало противопоставлять реакционной официальной идеологии

(представленной "Библейским обществом", Голицыным, Фотием) идеи

немецкой идеалистической философии. На психологию этого времени

особенно значительное влияние оказал Шеллинг. Первыми яркими

выразителями шеллингианских идей выступают Д. М. Велланский

("Биологическое исследование природы в творящем и творимом ее качестве,

содержащее основные начертания всеобщей физиологии", 1812) и В. Ф.

Одоевский ("Психологические заметки"). Духом позднего шеллингианства

проникнуты работы П. С. Авсенева, X. А. Экеблада ("Опыт обозрения

биолого-психологического исследования способностей человеческого духа",

1872) и др. Эти работы трактуют психологию в плане общей антропологии,

подчеркивают "целостность" человеческого существа, связь его со всей

вселенной и выдвигают идеи развития, однако не в естественнонаучной, а

метафизической трактовке. Конкретные факты, выявляющие реальный

процесс развития, заслоняются или попросту заменяются метафизическими

размышлениями, часто довольно шаткими. <...>

От русских шеллингианцев надо отделить А. И. Галича. В

философском отношении Галич <...> сам испытывал явное влияние Шеллинга.

Однако в системе его психологических взглядов, представленных в

замечательном труде "Картина человека" (1834), Галич выступает как

оригинальный ученый и развивает передовые для своего времени идеи,

связывая переход от сознания к самосознанию с "практической стороной

духа", т е. деятельностью человека в общественной жизни.

"Я знаю, что я живу не иначе, как обнаруживая свою деятельность

(хотя бы то было и по поводу внешних раздражении), - пишет Галич, - не

иначе, как проявляя свою жизнь для себя и для других, не иначе, как выводя на

позорище временные отдельные порождения моего средобежного могущества,

которое везде и остается основанием последних, составляющих совокупность

или сумму моего бытия исторического". "Пускай мысль делает различия

между внешним и внутренним, в практике мы действительно и существуем и

знаем про себя столько, сколько удается нам показать то, что мы есть и чем

мы могли бы быть". "Раскрывшееся сознание моей жизни исторически подает

мне и способы распознавать свое лицо с другими отдельными лицами. Я и

самого себя и всякого другого принимаю за особенное, определенное

существо, и приветствую в нем брата". В связи с этим подчеркиванием

деятельности, "практической стороны духа", в "Картине человека" Галича

ярко выдвигаются проблемы личностно-мотивационного плана -

побуждения, склонности, страсти и т. д. Связанное "с историческим бытием"

народа духовное развитие личности, по Галичу, наиболее существенно

сказывается в нравственных чувствованиях и поступках человека. Отсюда

специальное место в его системе занимает критическая этика, вызвавшая

крайнее недовольство официальной науки николаевской России.

Решающее значение для развития передовой русской психологии XIX

в. имели психологические воззрения великих русских философов-

материалистов - А. И. Герцена, В. Г. Белинского, Н. А. Добролюбова и в

особенности Н. Г. Чернышевского. <...>

Идея Герцена о "деянии" как существеннейшем факторе духовного

развития человека сохраняет все свое принципиальное значение и по

сегодняшний день, так же как острую актуальность сохраняет по отношению

и к современной психологии его общее требование "одействотворения" науки.

Белинский во второй период своего творческого развития также

высказал требование передовой общественной мысли - дать психологию

личности, а не лишь отдельных способностей. <...>

В противоположность дуалистическим идеалистическим теориям,

противопоставляющим психическое и физическое, Добролюбов отстаивает их

единство.

"Смотря на человека как на одно целое, нераздельное существо, -

пишет Добролюбов, - мы устраняем и те бесчисленные противоречия, какие

находят схоластики между телесной и душевной деятельностью... теперь уж

никто не сомневается в том, что все старания провести разграничительную

черту между духовными и телесными отправлениями напрасны и что наука

человеческая этого достигнуть не может. Без вещественного обнаружения мы

не можем узнать о существовании внутренней деятельности, а вещественное

обнаружение происходит в теле". <...>

Философские идеи Чернышевского, его материализм и

психофизиологический монизм находят себе блестящее конкретное

претворение у И. М. Сеченова. <...> Его знаменитые "Рефлексы головного

мозга" (появившиеся в 1863 г. в виде журнальных статей в "Медицинском

вестнике", а в 1866 г. вышедшие отдельной книгой) определили новые пути

физиологии головного мозга, оказав, как известно, значительное влияние на

И. П. Павлова.

Сеченов заложил в России также основы психофизиологии органов

чувств и наметил в ней, в частности в теории зрения, связи его с осязанием и т.

д., новые, оригинальные пути. Однако было бы совершенно неправильно

рассматривать Сеченова только как физиолога, который в качестве такового

своими физиологическими трудами оказал более или менее значительное

влияние на психологию.

И. М Сеченов был и крупнейшим русским психологом, и можно с

определенностью утверждать, что не только Сеченов-физиолог оказал

влияние на Сеченова-психолога, но и обратно' занятия Сеченова с ранней

молодости психологией оказали прямое и притом очень значительное влияние

на его физиологические исследования, в частности те, которые определили

его концепцию рефлексов головного мозга. Он сам об этом прямо

свидетельствует (см. его работу Автобиографические записки. М., 1907)

В своей психологической концепции Сеченов выдвинул изучение

психических процессов в закономерностях их протекания как основной

предмет психологии и особенно подчеркнул значение генетического метода.

В своей борьбе против традиционной идеалистической психологии сознания

Сеченов (в замечательной статье "Кому и как разрабатывать психологию")

поставил перед научной мыслью задачу, которая сохраняет свое значение и по

сегодняшний день Основную ошибку психологов-идеалистов Сеченов видел в

том, что они являются, как он выражается, "обособителями психического", т.

е. в том, что они вырывают психическое из связи природных явлений, в

которые они в действительности включены, и, превращая психическое в

обособленное, замкнутое в себе существование, внешне противопоставляют

тело и душу. В своих "Рефлексах головного мозга", о которых И. П. Павлов

говорил как о "гениальном взлете сеченовской мысли", и в других своих

психологических работах, с которыми "Рефлексы головного мозга" связаны

органической общностью единой концепции, Сеченов пытался разрешить эту

задачу - преодоления обособления психического - теми средствами,

которые в то время были в его распоряжении. Он отвергает отожествление

психического с сознательным и рассматривает "сознательный элемент" как

средний член единого - рефлекторного - процесса, который начинается в

предметной действительности внешним импульсом и кончается поступком

Преодоление "обособления" психического - это, по существу, та самая

задача, которую сейчас новыми, открывшимися ей в настоящее время

средствами, решает советская психология.

Своими идеями и исследованиями Сеченов оказал прямое влияние на

развитие в России экспериментально-психологических исследований,

сближавших русскую психологию с передовым русским естествознанием.

Идеями Сеченова в значительной степени определялось формирование

русской экспериментальной психологии в 80-х-90-х гг. прошлого столетия.

<...>

В тот же период, когда развертывается деятельность Чернышевского и

Сеченова, вскрывающего физиологические предпосылки психологии, - в 60-

х гг. - А. А Потебня выдвигает в русской науке положение о единстве

сознания и языка и ставит перед историей языка задачу "показать на деле

участие слова в образовании последовательного ряда систем, обнимающих

отношение личности к природе" '. Применяя исторический принцип не только

к внешним языковым формам, но и к внутреннему строю языков, Потебня

делает первую и единственную в своем роде блестящую попытку на огромном

историческом материале наметить основные этапы развития языкового

сознания русского народа. На тонком анализе обширного языкового

материала Потебня стремится вскрыть историческое становление и смену

разных форм мышления - мифологического, научного ("прозаического") и

поэтического. Для Потебни, в отличие от

---------------------------

' Потебня А А Мысль и язык М , 1862 С 21

--------------------------

Г. В. Ф. Гегеля, поэтическое мышление является не низшей ступенью

мышления, а своеобразной и специфической по отношению к

"прозаическому" и научному мышлению, но не менее существенной, чем

последнее, формой познания. Потебня подчеркивает также роль слова и в

развитии самосознания. <...>

В психологии, разрабатываемой в середине прошлого столетия,

находят также отражение тенденции эмпирической психологии. В центре

этого течения, ориентирующегося по преимуществу на английскую

эмпирическую психологию, - принцип ассоцианизма. Впервые влияние

эмпиризма сказалось еще в работе О. М. Новицкого "Руководство к опытной

психологии" (1840), но в определенное течение это направление оформляется

лишь в 60-х-70-х гг. Его основным представителем является М. М. Троицкий

("Наука о духе"). Он пытается свести всю духовную жизнь к ассоциациям. В

своей "Немецкой психологии в текущем столетии" (1867) он подвергает

критике немецкую метафизическую идеалистическую психологию. В. А.

Снегирев ("Психология", 1873) также признает закон ассоциации основным

законом психической жизни и примыкает к английской эмпирической

психологии, но позиция его эклектична: свой ассоцианизм он пытается

примирить с самыми различными психологическими направлениями и

точками зрения.

Проводниками идеалистических тенденций в психологии в этот период

выступают такие люди, как К. Д. Кавелин и Н. Н. Страхов. Они вступают в

борьбу против материалистического направления физиологической

психологии (механистические представители которой склонны были, правда,

свести психологию к физиологии) .<...>

Особое место в психологической литературе этого периода занимает

основное произведение одного из крупнейших представителей русской

педагогической мысли - "Человек как предмет воспитания" (1868-1869) К.

Д. Ушинского.

Ушинский, широко используя в своем труде материал, накопленный

Характеристики

Список файлов книги