Новая философская энциклопедия В 4 томах. Том 1 (Новая философская энциклопедия В 4 томах. Том 1.pdf), страница 12

Человеческое познание, если оно неосновано на откровении и авторитете, всегда правдопо­добно, условно и модально. Человеческое рассуждениеможет привести и приводит к абсурду и противоречивымвысказываниям, но усилия человеческого ума не тщетны,а весьма значимы, коль скоро очерчивают и расширяютобласть познанного и познаваемого. Вера — это акт, пре­одолевающий ограниченность и противоречивость чело­веческого ума, но она нуждается в рациональном дискурсеи предполагает его.

Вера сама парадоксальна, коль скоропредполагает существование квазипредметности символа,имеющего двоякую направленность на сакральное и одно­временно на мирское (см. Эквивокация), обращается кмифологемам (событиям, существующим вне времени ине локализуемым в пространстве — распятие, преображе­ние и др.). Ансельм Кентерберийский, обсуждая вопросо том, как можно рассуждать о неизреченном, обращаетвнимание на то, что человеческое познание, использую­щее чувственные знаки, существует в трех формах: 1) обоз­начение именем, которое воспринимается чувственнымобразом, 2) представление об имени, существующее внут­ри нас нечувственным образом, 3) созерцание вещи припосредстве телесного образа, создаваемого воображением,или через понимание смысла, ее всеобщей сущности. Ужев том, что используются косвенные обозначения «черезиное», «через какое-нибудь подобие или образ» {АнсельмКентерберийский, Соч.

М., 1995, с. 119), заключена воз­можность заблуждения я невозможного противоречия, ко­торое обнаруживается в рассуждении и сталкивается с не­объяснимой, непроницаемой, непостижимой тайной (тамже, с. 51,109). Ансельм различает собственное и косвенноезначение слова, не отождествляя референт со значениемслова: референт относится к объекту речи, референтноезначение — к речи.

Поэтому название вещи для него тож­дественно слову, употребленному в речи. Петр Абеляр,проводя различие между чувственным образом вещи ипонятием о ней, видит в понятии деятельность души, ре­зультат акта понимания. Рассудок создает вымышленную,воображаемую реальность, но нельзя уподоблять понятиечувственному образу вещи. По Абеляру, существуют тривида значений: 1) интеллектуальное, конституируемоеумом; 2) воображаемое, созданное воображением; 3) ре­альное, которое играет решающую роль в различении со­держательных и пустых понятий.

В споре об универсалиях,противоборстве реализма, номинализма и концептуализмапо-разному трактовалась область смысла и соответствен­но бессмысленного. При обсуждении смысла предложе­ния Абеляр обращает внимание на то, что его значение неможет быть выражено некоей внешней вешью и мысли­тельным актом, а представляет собой статус некоей ква­зивещи - объективированного представления, данного вречи и соотносимого с реальным, возможным и невозмож­ным положением вещей.В новоевропейской философия приоритет отдавался ра­циональному дискурсу и его регулятивам. Абсурд выно­сился за границы интеллекта и объяснялся деятельностьюфантазии. С этим связано разграничение Декартом и Спи­нозой воображения и интеллекта. Интеллект создает аб­сурдные, но осмысленные выражения, не соотносимыес предметами.

Свет разума проникает повсюду, не оставляя22АБСУРДместа для всего неясного, темного, смутного. Посколькусреди процедур доказательства приоритет отдавался пря­мому доказательству, сведение к абсурду и доказательствоот противного оцениваются весьма низко. Так, А. Арно иП. Николь, противопоставляя доказательства через началавещи и через какую-либо нелепость, считают, что сведениек абсурду и косвенные доказательства «могут убедить ум,но отнюдь не просвещают его».

«Мы не утверждаем, чтоподобные доказательства надо отвергнуть», но они пред­ставляют собой «скорее разъяснение, чем новое доказа­тельство», разъяснение существования вещи, а не объясне­ние его причин (Арно Α., Николь П. Логика, или искусствомыслить. М.. 1997, с.

266). В философии французского инемецкого романтизма в противовес панлогизму Фихтеи Гегеля, попытавшихся включить противоречие, ранееоценивавшееся как абсурд, в структуру спекулятивнодиалектического умозаключения, вводилось иррациональноеначало, неподвластное разуму (учение о сигнатурах и иероглифичности бытия в «магическом идеализме» Новалиса,мысли Шеллинга о «темном основании», коренящемсяв бессознательности бога и души, в мифе, о «безоснов­ном», о «бездне» неразличенности и исчезновении всехпротивоположностей как первоначале всего сущего).В логике и гносеологии 2-й пол. 19 — нач.

20 в. X. Зигварт,Дж. С. Милль) обсуждается проблема «предметности»и «беспредметности» логических актов, причем проводитсяразличие между абсурдом как отсутствием значения и абсу­рдом как беспредметностью. По Зигварту, абсурдныевыражения (напр., «круглый квадрат») не имеют смысла ине соотносятся с какими-либо предметами, это не поня­тия, а лишь слова, которые подлежат устранению из науки.Однако вместе с этими словами из научного знания элими­нируются не только собственно абсурдные выражения, нои опосредованно абсурдные, полученные с помощью про­цедуры косвенного доказательства.

Милль проводит разли­чие между соозначающими и несоозначающими (именамисобственными) словами: первые имеют значение, вторые —нет, но имеют референт. Ф. Брентано и А. Мейнонг про­водят различие между объектами и чистыми предметами,с которыми имеют дело первичные акты переживания —представление, мышление, чувство и желание.

Г. Фрегепроводит различие между значением и смыслом. Такимобразом, логическая структура смысла дифференцирует­ся — проводятся тонкие дистинкцни между уровнями пред­метности, с которыми соотносятся осмысленные выска­зывания, вычленяются и различные уровни смысла. Э. Гус­серль в «Логических исследованиях», обсуждая проб­лему осмысленныхи бессмысленныхвыражений, принима­ет различение идеальной предметности и предметов, с ко­торым соотносится знак, но исходит из интендиональностиактов, придающих значение выражению, и проводит даль­нейшее различение между самим выражением, интенциейзначения и осуществлением полноты значения.

Обычно ис токи абсурда и бессмысленности выражений объяснялисьобразами фантазии, соединенной с интеллектом. Подоб­ное объяснение для Гуссерля неприемлемо, поскольку длянего акт понимания смысла осуществляется без созерца­ния. Бессмысленность, нелепость, абсурдность выраже­ний связываются с объективно несовместимым.В логике и гносеологии 20 в., в частности в программеверификационизма. проводилось различие между объект­ным языком и метаязыком, между протокольными и бес­смысленными предложениями (к последним относилисьсуждения метафизики), вводился критерий проверяемос­ти для определения осмысленности высказываний.

Цельпрограммы верификационизма — элиминировать из языканауки бессмысленные высказывания, построить искусст­венный однозначный язык, лишенный бессмысленныхвыражений. Эту радикальную программу осуществитьне удалось. В естественном языке возможны абсурдные,бессмысленные сочетания слов, что свидетельствует обего несовершенстве с логической точки зрения. В после­дующем (прежде всего в аналитике естественного языкау Л. Витгенштейна) значение выражения было отождест­влено с его употреблением в языке. Причем различалосьстрогое и нестрогое (метафизическое) употребление вы­ражений, проводился анализ интенсиональных и экстен­сиональных контекстов. Абсурд связывается с различнымитипами парадоксов.

Критика К. Поппером верификацио­низма разрушила прежние логикогносеологические дистинкции и задала в программе фальсификационизма но­вый ориентир в демаркации между имеющими смысл ибессмысленными высказываниями. В современной пост­модернистской философии осознается, что абсурд нельзяотождествить ни с беспредметностью, ни с ложностьювысказывания, что разграничение смысла и нонсенсаневозможно обосновать с помощью различения истиныи лжи, наоборот, истинность предположения «измеряет­ся именно смыслом, ложность же связана с воплощеннойбессмыслицей» (ДелезЖ.

Различие и повторение. М., 1998,с. 192). Ж. Делез, обсуждая проблему абсурда, возникаю­щую в логике, проводит различие между двумя фигураминонсенса и соответственно между двумя формами абсур­да. Невозможные объекты (квадратный круг, материалбез протяженности) не принадлежат ни к реальному, ни квозможному бытию, а относятся к сверхсуществующему,где не действует принцип непротиворечия (Делез Ж. Ло­гика смысла. М., 1998, с. 58, 100). Для Делеза абсурд, бес­смыслица является «как бы секретом смысла», а механизмабсурда — высшей целью смысла. Тем самым более фунда­ментальными структурами по сравнению с истиной и лож­ностью оказываются смысл и бессмыслица.Поворот логики и гносеологии к проблеме осмысленностивыражений, к трактовке абсурда как способа прояснениясмысла связан с отказом от прежних оппозиций (таких,как «язык-мышление», «слово-понятие», «знак-значение»)и с введением новых, более дифференцированных оппо­зиций (таких, как денотат и значение, значение и смысл,язык и речь, экстенсиональный и интенсиональный кон­тексты, концепт и понятие), различных уровней предмет­ности - от интенционального значения до идеальнойпредметности.

При всех постоянно усложняющихся про­цедурах выявления смысла проблема абсурда рассматрива­лась логиками лишь в контексте осмысленности высказы­ваний (нередко сужающегося до анализа его предметныхреферентов и трактовки абсурда как беспредметности), ноне в качестве потаенного механизма, позволяющего понять,что же такое смысл.В 20 в. стало ясно, что логико-гносеологический аспектабсурда — это важный (коль скоро на нем основываютсявсе процедуры доказательства от противного и сведенияк абсурду, используемые в математике и в научномзнании), ко далеко не единственный аспект проблематикиабсурда. Сфера дискурса, обращающегося к абсурду,*АБУБАЦЕРсущественно расширилась: появились не только новыеформы речевого дискурса (прежде всего практика психо­аналитической терапии, осуществляющейся в диало­ге «врач—пациент»), но и новые формы художественныхпрактик, непосредственно обращавшихся к абсурду как ксвоему регулятиву.