диссертация (Современный религиозный плюрализм теоретико-социологический анализ), страница 11

Technical Paper No. 2013/6.ULR: http://www.un.org/esa/population/migration/documents/EGM.Skeldon_17.12.2013.pdf1042Второйфакторподдерживаемую-транснационализм.передовымиВтехнологиямиэруглобализации,транспортизацииикоммуникации, процессами экономической и культурной интеграции, всебольшемигрантовгражданами»12.Онипутешествоватьпокультурныефактическимогутмиру,границы,чтоявляютсяпроживатьсвободнооткрываетв«космополитическимидвухпересекатьмножествоилиболеестранах,территориальныевозможностейидляформирования мозаичной системы религиозных ценностей и практик. Какбыло отмечено выше, даже те иммигранты, которые постоянно проживают воднойстранеиммиграции,поддерживаютпостоянныйконтактсродственниками и друзьями в обоих обществах.

Эти транснациональныесвязи стимулируют мигрантов, с одной стороны, поддерживать религиозные,а также социальные связи со своим сообществом происхождения, а с другой,обеспечивать обмен религиозных практик и учений между обществами.Третий фактор - средства массовой информации и Интернет. Немигрируя самостоятельно, люди могут легко получить доступ к информациио религиях прошлого и настоящего, различных духовных практиках черезкниги, журналы, газеты, телевидение, и все более и более через Интернет.Они могут также присоединиться к виртуальным сообществам, посвященнымразличным религиям, или стать виртуальными друзьями с людьми,проживающими в других частях мира и практикующими различные религии.Четвертый фактор – религиозные инновации.

Новый миграционный икосмополитический опыт жизни в сочетании с развитием информационныхи коммуникационных технологий производят духовные и общественныепотребности и практические возможности, которые поощряют развитиеновых религий, часто представляющих собой синкретичные духовныеучения, объединяющие элементы из различных традиций, и, соответственно,новых религиозных сообществ.Религиозные инновации – это типичныйфеномен современности.12См.: Delanty, G.

The cosmopolitan Imagination. Cambridge: University Press, 2009.43Таким образом, процесс неизбежной трансформации религиозногоразнообразия, является генерирующим в качественных преобразованиях полясосуществования и взаимодействие религиозных акторов друг с другом иобществом, а с аналитической точки зрения проблематизирующим задачуопределения концепта «современный религиозный плюрализм».Прежде всего, теоретизирование о современном религиозном плюрализме,сталкивается с серьезной проблемой определения религии, самого основаниядискуссий о религиозном плюрализме. Как религия должна быть определена,и какие таксономические и семантические категории должны практическииспользоваться в отображении современного религиозного пейзажа? Сутьпроблемы сводится к тому, что оперативное понимание религии, каккультурной области, в которой акторы «общаются» со сверхъестественнымисилами в более или менее институциализированных контекстах, обычно невызывает проблем, если анализируются авраамические традиции.

Однаковыход за пределы монотеистических религий создает аналитические ипрактические сложности, порождая дискуссии в кругу социологов. Являютсяли йога или практики медитации религией? Авелизм и езидизм13 - имеют,прежде всего, религиозные или этнические маркеры? Над проблемойопределения границ религии социологи размышляют во многих проектах,нацеленныхнаанализсовременногорелигиозногоразнообразиявконкретных странах14.Помимо этого, вопросы о концепции и определении религии поднимаютсяв повседневных контекстах политики, государственной политики, СМИ исудах», потому что, по словам Дж. Бекфорда, «безусловно, это вопрос, где13Авелизм – это мистическая ветвь ислама.

Например, в Турции алевизм рассматривается как один из двухглавных ветвей ислама (около 18 млн. последователей). Езидизм – это монотеистическая синкретичнаярелигия, содержащая элементы зороастризма, христианства, ислама. Езиды в основном являются курдскойэтно-религиозной группой, большая их часть живет в Ираке. В Армении езиды признаются в качествесамостоятельной национальной группой, отдельные общины живут в Сирии и Грузии, но с конца прошлогостолетия из этих стран большинство езидов иммигрировала в Европу, в основном в Германию.14См., например, Ahlin, L., Borup,J., Fibiger, M., Kuhle L., Mortensen, V., Pedersen, R.

Religious Diversity andPluralism: Empirical Data and Theoretical Reflections from the Danish Pluralism Project // Journal of ContemporaryReligion, 2012. N 27:3; Baumann, M. New Religious Plurality in Switzerland: Studying Lucerne‟s ReligiousDiversity / Religious Pluralism in the Diaspora. P. Kumar (ed.). Leiden: Brill, 2006.; Bouma, G. The Emergence ofReligious Plurality in Australia: A Multicultural Society // Sociology of Religion, 1995.

N 56 и др.44наиболее интенсивно проявляются проблемы, стоящие перед лицомплюрализма»15. Ученый поясняет, что в странах, которые поддерживаютолигополииде-юреилиде-факто,используетсяобщаястратегиядоминирующими силами - маркировать определенные религии как «нерелигии». Власти и культурные элиты, таким образом, принимают узкоеопределение религии. На основании исследования моделей государственнорелигиозных отношений в разных странах известный американский социологрелигии Ф.

Йанг делает вывод, что в некоторых случаях признанные религиии государство «вступают в сговор», чтобы маркировать другие религии как«плохие религии», секты, культы, или злые культы, в той степени, чтобылюди могли верить, что их запрет оправдан с точки зрения морали иобщественных интересов. «Но моральные аргументы для запрета культов,которыевыдвинутысторонникамикорыстные, - полагает Йанг,- ипризнанныхявляютсярелигийсаботажем принциповсправедливости и равенства на религиозном рынке»16.социальноеи,болееважно,политическоевероятно,Таким образом,измерениерелигиозныйплюрализма ставит на повестку дня вопрос об определении религии.

Покапризнанные религии доминируют в общественном дискурсе о том, чтоявляется религией, а что «не-религией», они будут в состоянии поддерживатьстатус-кво недобросовестной конкуренции.Помимосказанного,концептуальнаянесогласованностьнередковыступает в роли фактора, лежащего в основе напряженных отношениймежду религиозными группами и отказа от сотрудничества не только друг сдругом, но и с исследователями. Так, швейцарский социолог М. Бауманн,поднимает проблему практических пределов исследований, напрямуюсвязанную с концептуализацией религии, на примере групп йоги и«свободных масонов» в Люцерне17.15Beckford, J. Religious Pluralism and Diversity: Response to Yang and Theriault // Social Compass, 2010. N 57(2).

P. 221.16Yang, F. Oligopoly Is Not Pluralism / Religious Pluralism: Framing Religious Diversity in the ContemporaryWorld. G. Giordan and E. Pace (eds.). New York: Springer, 2014. P. 56.17См.: Baumann, M. New Religious Plurality in Switzerland: Studying Lucerne‟s Religious Diversity /45Канадский социолог религии П. Бейер напоминает нам: то, что«расценивается как религия вообще и как конкретная религия - продуктотносительно недавнего, крайне селективного и несколько произвольногоисторического (ре) конструирования»18. Очевидно, что в условиях «буйнойрастительности религий в современном мире», по образному выражениюизвестногошотландскогорелигиоведаН.

Смарта19,поддерживаемыхрелигиозными инновациями и другими факторами глобализации, о которыхшла речь выше, требуются новые ответы на этот вопрос. Вообще говоря, завсю историю исследования религии специалисты так и не пришли к единомуее определению, предлагаются различные, порой взаимоисключающиеформулировки. Британский эксперт в области религии Дж. Боукер впредисловии к «Оксфордскому словарю мировых религий» довольноподробно исследует эту тему и в конце статьи спрашивает: «Итак,приблизились ли мы к тому, чтобы дать определение религии?».

И отвечает:«Нет»20. К проблеме практически не объединяемых определений религии,проистекающих из различных дисциплинарных сфер– психологии,социологии, философии, теологии и проч., добавляется новая, связанная сувеличением религиозного разнообразия и усложнением социальной ролирелигии.

Встреча различных культур и традиций продуцирует новыерелигиозные движения, для которых характерна новизна содержания ипрактик, и которые также заслуживают внимания и признания со стороныисследователей. Однако, как полагает российский религиовед И.Н. Яблоков,«многообразие религиозных форм, языковые особенности для выражения ихв различных культурах делают чрезвычайно трудной проблему поиска теххарактеристик, которые позволили бы относить некоторые явления кReligious Pluralism in the Diaspora. P. Kumar (ed.).