Диссертация (Демонология в визуальной культуре Московской Руси), страница 5

В диссертации письменные (как и визуальные) образырассматриваются в знаковом аспекте: в фокусе внимания – цвета, элементы облика, детали,характеристики, задействованные в описаниях и формирующие визуальный код, который посвоему функционирует в литературе и имеет аналоги в изображениях, конструируя рассказ одемоническом в разных культурных текстах.

Особое внимание уделяется здесь принципам иособенностям интерсемиотического перевода: письменных сюжетов и мотивов в визуальные,визуальныхвустныеиписьменные.Этопозволяетреконструироватьпринципыконструирования образов с помощью разных знаковых систем и увидеть спецификувизуального языка, которая во многих случаях крайне далека от языка книжного.18Семиотический подход играет ключевую роль во второй части исследования, гдеанализируются структура, семантика, синтактика и прагматика знаков и визуальных моделей,принципы их функционирования в иконографии. Помимо этого, рассматриваются вопросы,связанные с геометрическим и семантическим синтаксисом икон – проблематика, в разныхаспектах изучавшаяся в работах Л.Ф. Жегина, Б.А.

Успенского, Б.В. Раушенбаха [Жегин 1970;Раушенбах 1975; Раушенбах 1980; Успенский 2005 и др.].При анализе иконографических мотивов, тем и гипертем, в диссертации оказываютсяактуальными принципы серийного анализа, обоснованные Жеромом Баше [Баше 2005; Baschet2008]. Эта работа нацелена не только на выявление моделей, вариаций, принциповсочетаемости и построения визуальных схем, но и на анализ самих серий, определение ихграниц, центра и периферии. Кроме того, серийный анализ выводит на изучение ролей ифункций храмовых образов.Вопросам рецепции изображений, интерпретативным и коммуникативным практикам,стратегиям прочтения визуального текста, посвящена третья часть диссертации. Это переводитисследование в область антропологии искусства, а фокус смещается на стратегии и практикикоммуникации с христианскими сакральными образами, которые с разных сторон рассмотреныв монографиях Ханса Бельтинга, Ролана Рехта, Дэвида Фридберга, Майкла Камиля, ЖеромаБаше, и во множестве более узких по охвату материала исследований2.

Предметом анализастановится зрительская атака на изображения, десемантизация фигур и мотивов, а такжегиперсемиотизация – ситуация, когда семантически не нагруженные элементы начинаютрассматриваться как знаки, что приводит к вчитыванию новой информации в традиционныеобразы и к перекодировке мотивов. Наконец, в тех случаях, когда речь идет об особенностисоздания и прочтения мелких фигур (знаков, мотивов) на иконах и о ролях «микрорассказа» виконографии, актуальным оказывается анализ регистров эффективности храмовых образов –проблематика, в разных аспектах рассмотренная всеми перечисленными авторами и отдельнопроанализированная Ж. Баше [Baschet 2008].2Так, одна из ключевых тем третьей части – стратегии и практики атаки на изображения,прагматика повреждений икон, фресок и миниатюр – на европейском материале рассмотрена висследованиях тех же Д.

Фридберга и М. Камиля, а также Ж. Бартолейна, П.-О. Диттмара, В.Жоливе, М.Р. Майзульса и др. [Freedberg 1985; Freedberg 1989; Camille 1998; Bartholeyns,Dittmar, Jolivet 2006; Bartholeyns, Dittmar, Jolivet 2008; Майзульс 2017; Майзульс 2017б;Майзульс 2017в] (см. там же обзоры литературы по теме); многие исследования былиобъединены в сборники, посвященные иконоклазму [Latour, Weibel 2002; Kolrud, Prusac 2014] идр.19Степень изученности проблемыДревнерусская демонология в изображениях и текстах привлекла внимание исследователейво второй половине – конце XIX в.

В этом время вышла серия работ Ф.И. Буслаева,посвященныхрусскимлицевымапокалипсисам,композициямСтрашногосудаидревнерусскому образу беса [Буслаев 1884 I, II; Буслаев 1886; Буслаев 1910а], Н.В. Покровскогоо христианской иконографии Страшного суда [Покровский 1887а], публикации Н.С.Тихонравова, И.Я Порфирьева, А.И. Алмазова, М.И. Соколова о средневековых русскихапокрифах [Алмазов 1901a; Алмазов 1901б; Порфирьев 1877; Порфирьев 1890; Соколов 1889;Соколов 1895; Тихонравов 1863 I, II; и др.], В.А. Сахарова, В.М. Истрина и Ф.Д. Батюшкова одревнерусских эсхатологических текстах [Батюшков 1891; Истрин 1897; Истрин 1899; Сахаров1879; Сахаров 1888], Е.В. Петухова о литературных синодиках [Петухов 1895], Н.Н.

Дурново окочующем мотиве заключенного беса [Дурново 1907]; был опубликован ряд переводныхсочинений о святых-демоноборцах и змееборцах (Житие Нифонта Константского, НикитыГотфского, Хождение Иоанна Богослова и др.). В 1915 г. вышла книга Ф.А. Рязановского«Демонология в древнерусской литературе» – обобщающее исследование о демонологическихсюжетах в древнерусской литературе [Рязановский 1915].Первый опыт описания и классификации интересующих нас визуальных и текстовыхисточников (известных на период до начала XX в.), предпринятый разными исследователями,оказался очень плодотворным. Были введены в научный оборот сочинения, в разной степенивлиявшие на русскую иконографию врага, а также описаны важные для нас изобразительныециклы и визуальные темы.В постреволюционный период работа с интересующими нас изображениями и текстамипроводилась редко и фрагментарно; интерес к ним начал возрождаться во второй половине XXв.

В 1960–80 гг. выходили исследования, где рассматривалась история, текстология и сюжетикапереводных и русских сочинений с демонологической тематикой, некоторые из которых влиялина русскую иконографию (работы О.А. Державиной, Р.П. Дмитриевой, О.Д. Горелкиной(Журавель), М.А. Салминой, Т.Ф. Волковой и др.) [Волкова 1979; Горелкина 1988; Горелкина1989; Журавель 1996; Державина 1965; Дмитриева 1964; Салмина 1985; и др.]. Параллельноизучались отдельные иконографические сюжеты и циклы, включающие фигуры демонических идемонизируемых персонажей (в работах Л.А. Успенского, В.К.

Лауриной, В.Н. Лазарева, М.В.Алпатова и др.). Интересно при этом, что во многих иконографических работах,комментированных изданиях и даже статьях, посвященных отдельным иконам и сюжетам,образы персонажей-антагонистов и многочисленные демонические фигуры (персонификацииСмерти, Ада, персонажей Апокалипсиса и т.п.) не становились предметом описания. Визуальноеразнообразие, семантическая наполненность и вариативность, богатство сюжетов и мотивов20русской демонологии оказались почти не востребованной, а иногда, как кажется, табуированнойдля исследователей тематикой. Это тем более очевидно в работах, детально описывающихдругие части и фрагменты композиций.Всплеск интереса и источникам, и к различным проблемам, так или иначе связанным сосредневековым русским образом врага, происходит в конце XX – начала XXI в.

В это времябыли детально изучены отдельные памятники письменности, которые служили источникомвизуальных демонологических мотивов (исследования А.М. Молдована о «Житии АндреяЮродивого», И.В. Дергачевой о Житии Василия Нового и литературных синодиках, А.И.Алексеева о «Слове о небесных силах» Кирилла Философа и др.) [Молдован 2000; Дергачева2004; Алексеев 1999; Алексеев 2002]. Тексты, связанные со святыми-демоноборцами измееборцам изучаются в работах Н. Тетерятниковой, А.Н. Власова, А.В.

Пигина, А.Л. Юргановаи др.; сюжет о договоре человека с дьяволом рассмотрен в книге и серии публикаций О.В.Журавель [Тетерятникова 1982; Власов 2010; Пигин 1993; Пигин 1997; Пигин 1998a; Пигин1998б; Пигин 2006; Юрганов 2006]. Публикацию и анализ многих апокрифических сочинений, втом числе с эсхатологической и демонологической тематикой, предприняли В.В. Мильков и Б.Г.Деревенский [Мильков 1999; Деревенский 2000; Деревенский 2007]. К эсхатологическимсочинениям русского Средневековья, представлениям о посмертном и страшном судах,мытарствах и т.п. обращались в разных аспектах А.И.

Алексеевский, А.А. Булычев, В.Я.Петрухин, И.Н. Данилевский и др.Во второй половине XX в. возникает множество фундаментальных исследований русскойи, шире, восточнославянской народной демонологии. Особый вклад принадлежит здесьмосковской этнолингвистической школе: работы Н.И. Толстого, С.М. Толстой, Л.И.Виноградовой, Е.Е. Левкиевской, А.Л. Топоркова, О.В.

Беловой, Т.А. Агапкиной и др. Многиеисследования – прежде всего Л.И. Виноградовой, Е.Е. Левкиевской, Н.И. Топоркова и О.В.Беловой – пересекают границы устной культуры и рассматривают образы демонологическихперсонажей в книжности и в ряде изображений либо способы конструирования визуальныхобразов бесов/демонов/чертей в фольклоре [Белова 1997; Белова 2000; Белова 2001; Белова2004; Белова 2005; Белова 2006; Виноградова 1997; Виноградова 2000; Виноградова 2000б;Виноградова 2001; Виноградова 2012; Левкиевская 1999; Левкиевская 2000; Левкиевская 2006;Левкиевская 2010; Топорков 2012; Топорков, Турилов 2002; Сисиниева легенда 2017; и др.].Пересечению устной и книжной демонологии, магическим текстам и следственным делам околдовстве, отразившим демонологические представления раннего Нового времени, посвященыработы А.В. Пигина, Е.Б.

Смилянской, А.С. Лаврова, В.Ф. Райана, Т.В. Михайловой и др.[Лавров 2000; Михайлова 2018; Пигин 1993; Пигин 1997; Пигин 1998a; Пигин 1998б; Пигин2006; Ryan 1998; Райан 2006; Смилянская 2002a; Смилянская 2002б; Смилянская 2003].21Несмотря на обилие работ, рассматривающих демонологические и эсхатологическиепредставлениярусскогоСредневековьяиНовоговременисоднойстороны,ивосточнославянские представления о духах-соседях и антагонистах с другой, визуальнаядемонология не становилась предметом комплексного анализа. Вопросы о дрейфе мотивовмежду книжностью, иконографией и устной культурой, способах визуализации книжныхсюжетов и образов либо не затрагивались вовсе, либо рассматривались поверхностно, на уровнекраткого описания ряда изображений.И все же изучение визуальной демонологии на уровне описания отдельных изображений ициклов в последние десятилетия получило новый импульс.

Лицевые рукописи XVI–XIX вв. сдемонологической тематикой привлекли внимание многих специалистов. Иллюминированнымсинодикам и Житиям Василия Нового посвящены работы Л.Б. Сукиной и И.В. Дергачевой[Сукина 2003; Сукина 2003б; Сукина 2016; Дергачева 2004; Дергачева 2011; и др.].Исследованием лицевых апокалипсисов занимаются В.Г. Подковырова, Ю.А. Грибов, Г.В.Маркелов, А.Б. Бильдюг, Г.П. Чинякова и др.; старообрядческие Цветники и сборники сэсхатологической тематикой рассматривал Н.Ю.