Диссертация (Метафизические основания локальных моральных систем), страница 8

Длярешения того, что на самом деле для нас «главней», инклюзивист, в отличии отэксклюзивиста, может обратиться к наблюдению за поведением людей приконфликте их моральных и внеморальных ценностей. И независимо от того, чтооно покажет, позиция инклюзивизма относительно принадлежности морали креальности останется неизменной.Мы видим, что ни инклюзивизм, ни эксклюзивизм не тождественныперечисленным метаэтическим позициям. Есть множество философов, которыевполне ясно артикулировали свою точку зрения по этому вопросу.

Как ужеговорилось, вынесение морали за скобки мира не претендует на содержательнуюновизну. Однако типология ответов на вопрос о соотношении реальности иморали никогда не была в фокусе внимания исследователей и тех, кто предлагалтот или иной ответ на это вопрос.

Поэтому непосредственные следствия изинклюзивизма и эксклюзивизма остаются до сих пор должным образом неотрефлексированными. И если до этого мы в основном говорили о том, чегоинклюзивизм или эксклюзивизм не влекут за собой, то в последней части статьимы наметим некоторые теоретические ходы, которые следуют из принятияметафизического инклюзивизма и эксклюзивизма.Автор исследования, как это уже могло стать понятно некоторым читателям,относит себя к метафизическим моральным инклюзивистам. Изначальная посылкао том, что мораль – это часть реальности, диктует границы того, как мы можемрассуждать о моральных фактах, моральном сознании, натуралистическойошибке, моральном релятивизме, абсолютизме, плюрализме и пр.

Возьмем однупроблему и посмотрим, как моральный инклюзивизм сужает возможные пути еёрешения. Пусть это будет проблема, получившая в отечественной философииназвание принципа или гильотины Юма. Мы нисколько не претендуем на35предложение нового оригинального решения, этот пример служит лишь дляиллюстрации в «живой теоретической практике» тех ограничений, которыенакладывает на нас инклюзивизм. Понятно, что в этих рассуждениях мыиспользовали и другие метаэтические предпосылки, легко прочитываемыеспециалистами, однако мы не будем их артикулировать, чтобы не перегружатьаргументацию и не отвлекаться от поставленной задачи.Обычно принцип Юма (is-ought problem) звучит так: ошибочно выводить то,что «должно» из того, что «есть»; выводить императивы из описаний – этологическая ошибка. Попробуем обозначить один из возможных подходов кданной проблеме в рамках метафизического морального инклюзивизма.

Начнём стого, что моральные предписания это не только основанные на наших ценностяхлингвистические конструкции, но и сущности, которые регулируют значительнуючасть нашей жизни. Моральные предписания представляют для людейпрактический интерес постольку, поскольку они реализуются индивидами, то естькогда за ними стоят намерения по изменению мира в соответствии с этимипредписаниями. К тому же не всегда моральные императивы осознаются ипринимают лингвистическую форму, они могли быть запрограммированы вгеноме или невербально почерпнуты из практики.

Вряд ли моральноепредписание, не имеющее отношения к ситуации, в которой находитсяморальный агент, и которое никто не принимает всерьез, может заметно ирегулярно влиять на ход событий. Поэтому мы рассматриваем только такиепредписания, интенциональное содержание которых потенциально может статьили уже стало действительными намерениями.Проблема предстанет в другом свете, если мы будем говорить о моральныхимперативах не как о чём-то отдельном и самостоятельном, а как о чём-товходящемвмир,существующего.когдаподМоральномумиромпонимаетсядолженствованиюисовокупностьвсегоисточникамэтогодолженствования оказывается просто «некуда больше деться», они частьреальности.

И если есть некая совокупность возможных дескрипций мира, то всё,что существует, включая моральные императивы, описывается множеством этих36возможных дескрипций. Следовательно, моральные императивы могут бытьописаны наравне с другими частями мира, что позволяет переформулироватьизначальный вопрос: «Как нам вывести то, что «должно» из того, что «есть»? в«Как нам вывести то, что «есть» из того, что «должно»? Аксиологический вопросстановится, в том числе, и онтологическим вопросом, так как вопрос о том, какотличить добро от зла не решается отдельно от вопроса о том, как отличитьсуществующее от лишь кажущегося таковым.

Причем здесь мы не пытаемсясвести категорию блага к предикату существования. Мы говорим, что всякоеморальное предписание, независимо от нашего к нему отношения, если оноосмысленно и для кого-то значимо, должно будет обладать предикатомсуществования. Исследование ценностей оказывается связано с исследованиембытия.

Мы точно сможем ответить, что «есть», описывая то, что «должно», таккак за каждым актуальным императивом долженствования стоит как минимумодин человек, его разделяющий и вовлеченный в сеть социальных отношений.Последнее описывается социальными науками, а первое  то, что этот индивидпридерживаетсятогоилииногоимператива,описываетсякакегопсихологическая установка и сопряжено с определённым состоянием его мозга,котороеописываетсядолженствованиеинейрофизиологией.еговнутреннееПричем,принятиевнешнеесоциальноеиндивидуумоммогутсосуществовать независимо друг от друга.

То есть кто-то может считать, что ондолжен сделать действие Х даже тогда, когда от него этого никто не ожидает, и,наоборот, действие Y может предписываться индивиду, но он не будет к немустремиться и исполнять его.Получение таких описаний или доказательство их возможности неподменяют собой реальные процессы актуализации морального долженствованияв сознании отдельных индивидов. Из описания некоторого процесса не следуетсам этот процесс, описание поднятия тяжестей не тождественно и напрямую непереводится в поднятие какой-либо тяжести. Принцип Юма теряет своймистической ореол, заключавшейся в исключении моральных ценностей изфактов мира, он сохраняется как тривиальная констатация нетождественности37объекта описания и его описания.

Простая грамматическая процедура не можетпревратить описания фактов естественных наук в практические инструкции, надэтой задачей трудятся сотрудники прикладных институтов, превращая впрескрипции дескрипции, созданные сотрудниками академических институтов62.Точно так же и описание существующих моральных императивов безспециальной аналитической и исследовательской работы не воспроизводитморальные императивы в людях и не дает прямых указаний на то, как достичьтакого воспроизводства.Преимущественно имплицитный характер решения вопроса о соотношенииморали и реальности отчасти повинен в некоторой теоретической запутанностиморальной философии. Благодаря своей непроговоренности метафизическийморальный эксклюзивизм имеет приверженцев даже среди тех, кто казалось быпридерживаетсяматериалистическихинатуралистическихфилософскихвоззрений.

Например, Дерек Парфит рассматривает моральные истины какотносящиеся к категории нормативных суждений и тем самым формируютотдельный вид бытия, знание о котором отличается от знаний об окружающеммире и который не может быть отнесен к описывающим этот мир истинам 63. Ноцель предлагаемой двухчастной типологии метаэтических взглядов не в том,чтобы открыть глаза философам (тот же Парфит прекрасно представляет, в чемвопрос) и не в том, чтобы дать философскую санкцию учёным на изучениеморали (без того существует множество исследователей, которые анализируютмораль как естественный факт).

Скорее идея в том, чтобы взгляд на проблемыметаэтики и этики в контексте глобальной включенности или невключенностиморали в наличный мир стал ещё одной легитимной и устойчивой перспективой.Переходякследующемупараграфу,отметим,чтогораздоболеепредпочтительной альтернативой строгому доказательству метафизическойнеобходимости62инклюзивизманампредставляетсяувеличениеегоЛевин Г..Д. Дескриптивное и прескриптивное знание как предмет эпистемологии // Знаниекак предмет эпистемологии. М., 2011. С. 110 – 111.63Parfit D. Normativity// Shafer-Landau R., Oxford Studies in Metaethics, vol.

I, Oxford: ClarendonPress, 2006. P.331.38«правдоподобности»черезсозданиеконцепцииморали,максимальноохватывающей её аспекты, и основывающейся на множестве исследованийморали как натурального факта, включённого в причинно-следственную связьсобытий. Вряд ли такая задача может быть полностью выполнена в обозримомбудущем, однако разработка и критическое обсуждение будущего проекта ужекажутсявесьмасвоевременными.Однимизглавныхпрепятствийдляосуществления подобного проекта на наш взгляд выступает моральныйабсолютизм, сохранившееся представление о морали как о некой сущности,которая может быть сведена к какому-то одному качеству или исчерпывающеобъяснена через одну центральную идею.§ 2. Концепция морали: от абсолютизма к локальнымсистемамВ этом параграфе представлены основные контуры понятия моральнаясистема.

Основной упор в нашей аргументации будет сделан на то, чтобыпоказать бесперспективность морального абсолютизма и преимущества того, чтоможно назвать комплексным подходом к проблеме морали. Лучше всего нашзамысел можно продемонстрировать на рассуждении из знаменитого эссе ИсайиБерлина «Ёж и лиса»64, где пересказ древнегреческой притчи служит метафоройдля выражения двух типов жизненных стратегий. Суть притчи заключается в том,что у лисы было множество уловок, а у ежа только одна (свернуться в клубок).Тем не менее, лиса была поймана охотниками, а ёж нет. Один хороший прием ежаоказался лучше множества недостаточно хороших уловок лисы. Так вот мы будемотстаивать «лисий» подход к изучению морали в противоположность «ежовому».Отметим, что мы не оригинальны и не одиноки в выборе такой метафоры и дажетого, что мы ей хотим сказать.