Диссертация (Метафизические основания локальных моральных систем), страница 9

Американский социальный философ Геральд Гаусв 2010 году опубликовал работу «Порядок общественного разума»65, где онизлагает многофакторный анализ феномена морали, и также демонстрирует на6465Берлин И. История свободы. Россия. М.: Новое литературное обозрение, 2001. С. 67-98.Gaus G. The Order of Public Reason. Cambridge: Cambridge University Press, 2010.39примере аналогии с ежом и лисицей, то, как он собирается говорить про мораль.Вообще, к этой басне стали обращаться настолько часто в самых разных текстахот философии до маркетинга, что Гаус даже находит нужным извиниться передчитателями за банальность примера66.

В этой связи нужно также упомянутьнедавнюю монографию Рональда Дворкина по политической и моральнойфилософии «Справедливость для ежей»67, где он также использует метафору ежаи лисицы для демонстрации своих методологических предпочтений. Но, вотличие от Гауса, симпатии Дворкина полностью на стороне ежа, и он стараетсяна протяжении всей книги свести политику и мораль к одному ценностномузнаменателю.Книги Гауса и Дворкина постулируют две диаметрально противоположныеметодологии. Чтобы объяснить, почему в обществе складывается моральныйпорядок и каким он должен быть в идеале, Дворкин стремится минимизироватьколичество базовых понятий, прибегая к старой, прямо-таки древней идееединства ценностей, а цель Гауса состоит, напротив, в том, чтобы показать,почему мораль неизбежно многосторонний феномен.

На наш взгляд, ни один изавторов не смог последовательно придерживаться своих декларируемых целей.Так, Геральд Гаус настолько стремился охватить все аспекты морали, что самоэто стремление становится его исследовательским фетишем (в чём он вполнеотдает себе отчет68). С другой стороны Дворкин, стараясь всё разнообразиеморальной жизни свести к единству ценностей, вынужден говорить о стольбольшом количестве вопросов, начиная от свободы воли и заканчиваясправедливым распределением ресурсов, что для читателя текст фрагментируетсяв смысловые кластеры, связанные друг с другом исключительно формально, ноникак не последовательностью доказательств. Такая невыполнимость связана восновном с тем, что оба подхода в той или иной степени применяются в любойисследовательской работе и полностью предпочесть одно другому можно только66Ibid.

P. xiii.Dworkin R. Justice for Hedgehogs. Cambridge: The Belknap Press of Harvard University Press,2011.68Gaus G. Op. Cit. P. xv.6740на уровне деклараций, но не в действительном воплощении своего исследования.Поэтому говоря о предпочтении «лисьего» подхода к морали мы помним о том,чтоэтолишьметодологическийприоритет,ноникакнеабсолютнобескомпромиссное методологическое требование.Мы не могли не упомянуть этих работ из-за их тематической близости кдиссертации и того, что цели Гауса во многом совпадают с целями исследования.С тем отличием, что приоритетом исследовательской программы Гаусавыступают социальные механизмы самоорганизации общества, в результатекоторых появляются моральные системы.

Мы тоже неизбежно будем о нихговорить, но в нашей диссертационной работе основной упор сделан навыявлении метафизических оснований, которые позволяют непротиворечивомыслить о таких системах. К работам обоих авторов мы ещё будем возвращатьсяв дальнейшем. Сейчас мы только укажем, что хотя Гаус и Дворкин совершенно непренебрегают метафизическими вопросами, но для них это средство обоснованияопределенных политических взглядов. В то время как данное исследованиепреждевсего,сосредоточенонаанализеметафизическихоснованийфункционирования моральных норм в рамках комплексов, которые называютсялокальными моральными системам, а эмпирические данные, к которым имеютвторичный, иллюстрирующий характер.

В этом параграфе раскрыто, чтособственно представляет собой моральные системы, об основании которых такмного говорится. Исследование не начато с этого сразу потому, что кажетсяправильным вначале объяснить значение постулата о том, что все элементыморальной жизни могут быть того же метафизического порядка, что и всеостальные элементы реальности. Комплексный «лисий» подход к изучениюморали невозможен, если хотя бы один из элементов моральной системы имееттрансцендентную санкцию, как только такой элемент появляется, он сразустановится центральным и из лисицы концепция превращается в ежа. Поэтому впервом параграфе первой главы дан исторический обзор того, как делилисьэтические и метаэтические теории относительно разрешения вопроса ометафизическом позиционировании морали.

И можно заметить, что сторонники41метафизического морального эксклюзивизма, те, кто решал, что источникамморали нет места в актуальном бытии, всегда склонялись к тому, что всюсложность морали нужно объяснять через связь с этим трансцендентным. Если жеавторы были метафизическими моральными инклюзивистами, то есть считали,что мораль – это часть мира, то у них появлялся больший теоретический простордля того, чтобы объяснить, как мораль может проистекать из самых разныхисточников. Тем не менее, многие из моральных инклюзивистов считали, чтосреди обилия действительных факторов, конституирующих нашу моральнуюпрактику, нам непременно нужно выбрать какой-то один.Феномены нашей моральной жизни весьма многообразны и каждый элементэтого многообразия может требовать детального анализа и выявления причин,которые приводят к его появлению.

Этики зачастую пытались преодолеть этуисследовательскую сложность одним решительным шагом. Как отмечал АльфредАйер: «Вопрос, который часто обсуждается этическими философами, – это вопросо возможности нахождения определений, которые сводили бы все этическиетермины к одному-двум или двум фундаментальным терминам»69. На протяженииистории этической мысли среди философов не прекращались попытки найти«золотой ключик» к решению любых моральных парадоксов.

Этот ключикдолжен был оказаться проще и элегантнее чем сложный и противоречивыйкомплексдействительнойморальнойпроблематики.Предполагалосьипредполагается, что существует некий этический абсолют или набор идей,которые, в конечном счете, стоят за всяким моральным поступком. Впсихологической плоскости он удовлетворяет запрос на формирование удобнойуниверсальной шкалы оценки наших поступков. Сюзанна Вульф отмечаетпритягательность идеи универсального морального критерия: «Заманчиво думать,что если какое-либо действие лучше, разумнее, предпочтительнее другого, то этодолжно быть из-за того, что оно располагается выше на некой основной(substantive) оценочной шкале  оно производит больше основного блага или69Айер А.Д. Язык, истина и логика.

М.:Канон, 2010. С. 149.42выражает больше основной добродетели <…>»70. При таком подходе все бывшиеи будущие человеческие поступки могут быть расположены на единойвоображаемой континуальной шкале этической ценности.Для того чтобы можно было свести сферу этического к какому-то одномуаспекту, нужно как-то завуалировать роль остальных аспектов морали. В статье,посвященной существованию разных измерений морали, Иридель Дженкинсвыделил несколько таких теоретических способов: «Можно сокращать моральныйкомплекс через исключение некоторых его элементов, просто объявляя ихфикцией или эпифеноменом; или обойти сложность, делая некоторые из этихэлементов сущностными и затем выводя из них остальное.»71.

В выключениичерез понятие фикций и понятие эпифеномена есть важное различие. Если теорияидет по первому пути, то за «заклейменными» элементами признается казуальнаясила  возможность влиять на наши поступки, хотя такое влияние всяческипорицается как превращенное и искажающее истинную суть моральногосознания. Если же теоретик встает на путь эпифеноменализма, то в этом случаенеугодные ему элементы теряют всякую каузальную силу, так как всего лишьрегистрируют или объясняют уже состоявшийся поступок или наличествующиестремления. Примеры и первого и второго рода мы можем обнаружить у Ницше.В работе «Человеческое, слишком человеческое» он пишет, что мораль это ложь,обуздывающая зверя в нас72, а в «Сумерках идолов» сказано, что моральнеправильно истолковывает некоторые явления и поэтому она лишь симптоминых мотивов, которые могут нами рационализироваться, но этим неизменяться73.

Моральными фикциями, как правило, объявляют некие влиятельныесоциальные установления, а не плоды воображения отдельных индивидов.Моральная фикция одного человека малозначительна, она остаётся подавляемойсоциумом девиацией, и её потенциальная опасность ограничена горизонтом70Wolf S. Morality and the View from Here // The Journal of Ethics. 1999.