Диссертация (Виды юридического мышления методологическое и теоретико-правовое обоснование), страница 4

Вскрылосьфундаментальное качество «понимания», его аксиологическая и теоретическая«нагруженность» предшествующим (предзаданным окружающей средой),совокупнымисторическимисоциальнымфакторами,опытом,еговариативностьобусловленностькоторыхкаккультурнобызадает,программирует человеческое восприятие и научное наблюдение.

Измениласьмодельпознаниявцелом,веськаркаснаучногознания,какестественнонаучного, так и гуманитарного, произошли его эволюционные иреволюционные сдвиги. Оказалось, что «понимание» находится в зависимостиот социально-исторического контекста, общественных идеалов, ценностей,«социального заказа», в общем, от априорных установок.

В свою очередь, этоотразилось и на трактовке естественнонаучного мышления, которое также2Подробнее см.: Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий:Логическое введение в исторические науки / вступ. ст. Б. В. Маркова. СПб. : Наука, 1997.19оказалось «ценностно-нагруженным», проявление чего усматривается уже всамом выборе проблем3.Также надо заметить, что исторически каждое из методологическихнаправлений первоначально стремилось абсолютизировать свой способмышления, пытаясь придать ему главенствующее значение.Так, например, один из участников «Венского кружка» логическийпозитивист К.

Гемпель считал, что «общие законы имеют достаточноаналогичные функции в истории и естественных науках»4, хотя он признавалспецифику социального познания по сравнению с естественными науками,поскольку многие теории и гипотезы относятся к индивидуальной психологии,а потому сложны для точной формализации, о чем писал так: «большинствуобъяснений, предлагаемых в истории или социологии, не удается включитьявные утверждения о предполагаемых общих закономерностях»5, – но в итогеон все же склонялся к отрицанию мотивационных объяснений поведениялюдей, предлагая редуцировать их к тем же каузальным, что резюмировалследующим утверждением: «Тем не менее, в истории, как и везде вэмпирических науках, объяснение явления состоит в подведении его под общиеэмпирическиезаконы»6.Врезультатестольобъективистского,интерналистского подхода логического позитивизма, одним из многихвыразителей которого был, в частности, К.Г.

Гемпель, парадигма объяснениястремилась описать в рамках своего методологического инструментария любоенаучное знание вне зависимости от специфики объекта изучения.По поводу «понимания» тоже произошел крен к широкой интерпретацииграниц применения данной парадигмы, о чем, например, Е.К. Быстрицкийнебезосновательно замечает: «С другой стороны, идеалистически истолкованное3Подробнее см.: Лакатос И. История науки и ее рациональные реконструкции //Структура и развитие науки.

Из Бостонских исследований по философии науки : сб.переводов. М. : Прогресс, 1978. С. 203–235.4Гемпель К. Г. Логика объяснения. М. : Дом интеллектуальной книги : Русскоефеноменологическое общество, 1998. С. 16.5Там же. С. 22.6Там же. С. 27.20субъективное понимание было резко противопоставлено научному познанию втаком влиятельномсегодня на Западе философском направлении, какгерменевтическая философия от Шлейермахера и Дильтея до Хайдеггера,Гадамера и Рикѐра»; «В своем стремлении преодолеть неопозитивистскийбессубъектный и антиисторический образ научного познания они впадают вдругую крайность – релятивизацию каждой исторически преходящей формытеоретического отражения действительности»; «Наиболее яркое выражение этогоможно найти в концепции Т. Куна, рассматривающего смену предпосылокпонимания,определяемыхпарадигмами,какпроцесс,аналогичный“переключению гештальта”»7.

По поводу первого утверждения автора приходитсясогласиться с отмеченной тенденцией. Однако в целом его оценка, как и многихдругих, придерживающихся такого мнения, выглядит односторонней, чтоподтверждается его немотивированной критикой концепции Т. Куна ипричислением его к идеалистам, хотя работа по философии науки Т. Кунапрактически общепризнанно является (наряду с «исследовательской программой»И.

Лакатоса8) одной из наиболее удачных и корректных попыток ее изложения. Вкачестве более удачного примера абсолютизации понимания можно привести О.Шпенглера9 с его концепцией несоизмеримости культур, эпох и образовмышления.Не вдаваясь в тонкости данной большой проблемы, поскольку это былобы преждевременно, пока только сформулируем эти два методологическихуровня анализа как основную противоположность, в которой оказаласьсовременная философия науки в целом, и которые можно определить какзнание и переживание10 или как объяснение и понимание. В дальнейшем суть7Быстрицкий Е. К. Концепция понимания в исторической школе философии науки //Вопросы философии. 1982.

№ 11. С. 144–145.8См.: Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ.М. : Медиум, 1995.9См.: Шпенглер О. Закат Западного мира. Очерки мифологии истории : Полноеиздание в одном томе. М. : АЛЬФА-КНИГА, 2010.10Очень хорошо разъясняет дихотомию знания и переживания или объяснения ипонимания С. Л.

Рубинштейн: «Эти два аспекта, всегда представленные в сознании человекав единстве и взаимопроникновении, выступают здесь как переживание и знание (курсив21проблемы их соотношения прояснится сама собой (в чем здесь, так сказать,загвоздка и каковы ее последствия), но в целом мы также склонны ставить подсомнениеправомерностьданнойклассификациииравнодопускаемвозможность присутствия обоих методов как в естественно-техническихнауках, так и в социально-гуманитарных.

Однако надо иметь в виду, чтоокончательного стирания границ между естествознанием и социальногуманитарным знанием на уровне методологических установок до сих пор непроизошло, вследствие чего идеалы и нормы познания первого в виде«объяснения» и второго в виде «понимания» пока остаются неизменными.Одновременно с этими тенденциями философская и научная мысль,занятая диалектикой понимания и объяснения, к осознанию третьего видамышления приблизилась только к середине XX столетия, когда всерьеззадались вопросом о том, что происходит в результате человеческойдеятельности? Наконец, выяснилось, что, в результате, чего бы мысль человекани коснулась, происходит необратимое изменение окружающего бытия ивместе с ним человека, их взаимное преобразование, трансформация. При этомне последнюю роль в формировании третьей парадигмы сыграла отечественнаянаука и философия. Хотя элементы методологии преобразования можнообнаружить уже, например, в работах К.

Маркса и Ф. Энгельса, М. Вебера иМ. Шелера, К. Поппера и П. Фейерабенда. Однако вид последовательнообоснованной, стройной теории этот метод получил в работах такихотечественных философов как С.Л. Рубинштейн и А.Н. Леонтьев, параллельнои независимо друг от друга разрабатывавших теорию деятельности в 1920–1950 гг.Все это позволяет нам в дальнейшем говорить не о двух парадигмах, а отрех парадигмах юридического мышления. Например, в такой науке, какмой. – Д. З.). Моментом знания в сознании особенно подчеркивается отношение к внешнемумиру, который отражается в психике... Переживание определяется личностным контекстом,как знание – предметным; точнее, оно является переживанием, поскольку определяетсяпервым, и знанием, поскольку оно определяется вторым.

Переживанием становится длячеловека то, что оказывается личностно значимым для него» (Рубинштейн С. Л. Основыобщей психологии. СПб. : Питер, 2010. С. 11).22социальная психология, российский психолог П.Н. Шихирев выделил тринаучные парадигмы: объяснения, понимания и преобразования. Кроме того,онотмечал,чтоневозможноотнестиобъяснениеисключительнокестественным наукам, а понимание – к социально-гуманитарным и что науки всвоем развитии, так или иначе, проходят все стадии.

Он по этому поводу, вчастности, писал: «Любая наука в своем развитии проходит четыре основныефазы развития: описание своего объекта, объяснение его природы и связей сдругимиобъектами,предсказаниенаэтойосновеегоизмененияицеленаправленного управления им»11.Сложно на сегодняшний день определенно сказать, к какой из трехпарадигм мышления отнести юриспруденцию в целом.

С одной стороны,исторически, следуя общей тенденции, правовая наука была отнесена кестествознанию и долгое время покоилась на «объективных» основанияхтрадиционного позитивизма как своей гносеологической платформы. С другойстороны, многим философам и ученым уже в конце XIX века стало очевидным,что в социальном познании, насквозь пронизанном ценностными суждениями,едваливообщеправомерноговоритьокакой-либообъективности,постулируемой позитивизмом. В связи с чем юриспруденцию необходимоотнести скорее к разряду «наук о духе» в полном смысле этого слова и изучатьправовые явления как сугубо социальные, психологические, а не природныефеномены. Как известно, консенсуса по поводу этих вопросов среди ученых недостигнуто, в связи с чем образовательная программа юристов до сих порвыглядит неопределенно в вопросе о том, как преподавать правоведение: какнауку «номотетическую» или «идеографическую».

Это затруднение, в своюочередь,являетсяотражениемпродолжающихсяисканийправоведамипредмета теории и философии права12.11Шихирев П. Н. Современная социальная психология. М. : Ин-т психологии РАН,1999. С. 18–22.12Подробнее см.: Малахов В. П. Философия права и юридические науки : гл. 3 (разд.II) // Философия социальных и гуманитарных наук / С. А. Лебедев, О. И. Ананьин, Ю.

Д.Артамонова [и др.] ; под ред. С. А. Лебедева. Изд. 4-е, испр. и доп. М. : АкадемическийПроект, 2008. С. 332–372.23По нашему убеждению, сегодня со всей очевидностью проступаетиспользование любой наукой (будь то цикл естественнонаучных дисциплинлибо социально-гуманитарных) всех трех методов, однако их удельный вес играницаприменимостиобъяснениякразличаются.естественным наукам,Поэтомупониманияотнесение–кпарадигмысоциальным,апреобразования – ко всему спектру наук, но в особенности к техническимнаукам, остается все еще приемлемым и корректным приемом, но имеющимзначение только в смысле указания на их удельный вес. То есть мы хотимсказать,чтонасегодняшнийденьнельзяутверждать,чтоданнаяклассификация представляет собой только исторический интерес.