Глава 38 small (B.C. Автономов, О.И. Ананьин, С.А. Афонцев и др. - История экономических учений (DOC)), страница 8

Однако она была чисто описательной дисциплиной, без прочеготеоретического фун–дамента. В этом сказалось определяющее влияние на нее немецкойисторической школы.Поворот произошел на рубеже 50-60-х годов с проникновени–ем в историко-экономическиеисследования понятий, неоклассиче–ской теории и строгих количественных методов (так называемая«клиометрическая революция»). Эклектичные «повествования» на–чали вытесняться формальнымимоделями с точной формулиров–кой гипотез и их экономической проверкой.

Но социальные инсти–туты при этом выпали из поля зрения исследователей: использова–ние предпосылки нулевыхтрансакционных издержек оставляло для них мало места.Вновь предметом активного изучения институты стали благода–ря «новой экономическойистории». Лидером этой историко-эконо-мической дисциплины считается американский ученый Д.Норт4. Из многочисленных работ самого Норта и его последователей вырисо–вывается широкаяконцепция институтов и институциональной ди–намики, опирающаяся на понятия правсобственности, трансакци–онных издержек, контрактных отношений и групповых интересов ипретендующая на объяснение самых общих закономерностей разви–тия человеческого общества.Она исходит из того, что, будучи «правилами игры», институты задают систему стимулов(положительных и отрицательных), направ–ляя деятельность людей по определенному руслу.

Этимони снижают неопределенность и делают социальную среду более предсказуемой. Когда люди верятв надежность и справедливость законов, договоров и прав собственности, они воздерживаются отпопыток мошенниче–ства, кражи, обмана. Так институты выполняют свою главную функ–цию экономию трансакционных издержек.

Однако создание и под–держание общих «правил игры» в своюочередь требует немалых за4См.: Норт Д. Институты и. экономический рост: историческое введе–ние // THESIS. Весна1993. Т. I. Вып. 2; Норт Д. Экономический анализ ин–ститутов//Вопросы экономики. 1997. № 3.680трат. Толчок к разработке новой экономической истории дало имен–но осознаниенебесплатности действия институтов.В составе институтов Д. Норт выделяет три главные составляю–щие: а) неформальныеограничения (традиции, обычаи, всякого рода социальные условности); б) формальные правила(конституции, за–коны, судебные прецеденты, административные акты); в) механиз–мыпринуждения, обеспечивающие соблюдение правил (суды, поли–ция и т.д.) 5.Неформальные институты образуют как бы подводную часть айс–берга. Они складываютсяспонтанно, без чьего-либо сознательного замысла, как побочный результант взаимодействиямножества людей, преследующих собственные интересы.

Многое в этом процессе про–яснила теорияигр, ставшая сегодня наиболее популярным инстру–ментом неоинституциональных исследований.Формальные институты и механизмы их защиты устанавливают–ся и поддерживаютсясознательно, в основном силой государства. Они выстраиваются в определенную иерархию: правилавысшего порядка изменить труднее, чем правила низшего порядка (конституцию труд–нее, чемзакон, закон труднее, чем административный акт).

Формаль–ные правила допускают резкуюодномоментную ломку (в периоды революций), тогда как неформальные меняются лишь постепенно.Как отмечает Д. Норт, российская революция в октябре 1917 г. стала, возможно, самой решительнойперекройкой всей институциональ–ной структуры общества, какую только знала история. Но и онане смогла отменить множества прежних обычаев, привычек, стандар–тов поведения, сохранявшихсяеще очень долго.Как и почему меняются институты? Д.

Норт выделяет два основ–ных источника такихизменений.Первый - сдвиги в структуре относительных цен. Технический прогресс, открытие новыхрынков, рост населения и т.д. – все это ве–дет либо к изменению цен конечного продукта поотношению к це–нам факторов производства либо к изменению цен одних факторов по отношению кценам других. При изменении цен один или оба уча–стника сделки начинают понимать, что им былобы выгоднее пере–смотреть ее условия. Однако организационные формы «вписаны» в правилавысокого порядка.

Если переход к контракту нового типа требует пересмотра какого-либофундаментального правила, участ–ники обмена могут пойти на затраты ради того, чтобы попытатьсяего заменить. Что касается неформальных норм, то они «разъедаются»5К. Менгер называл спонтанно формирующиеся институты «органиче–скими», аустанавливаемые сознательно - «прагматическими».681ценовыми сдвигами постепенно: просто со временем их начинают соблюдать все реже и реже.Второй источник институциональных изменений - идеология, под воздействием которойформируется структура предпочтений лю–дей. Под идеологией Норт понимает субъективныемодели, через призму которых люди осмысливают и оценивают окружающий мир.

Идеологическиеубеждения также не свободны от влияния измене–ний относительных цен: чем больше прибыльныхвозможностей бло–кирует чья-либо субъективная картина мира, тем сильнее стимулы к внесению внее поправок.И все же история знает немало примеров, когда идеологический фактор действовалнезависимо от ценовых сдвигов. Одним из них Д. Норт считает отмену рабства в США. К началугражданской войны, как показали новейшие исследования, рабство оставалось экономи–ческивысокоэффективным институтом. Его отмену можно объяснить только.одним - постепеннымукоренением в сознании людей пред–ставления об аморальности собственности на человеческиесущества.В любой данный момент времени индивидуальные агенты стоят перед выбором: что выгоднее– ограничиться взаимодействием в рам–ках существующих «правил игры» или направить частьресурсов на их изменение? Только если ожидаемые выгоды настолько велики, что способны окупитьиздержки перехода к новой институциональной системе, они станут предпринимать шаги по ееизменению.Состояние институционального равновесия Д.

Норт определяет как ситуацию, когда никто изагентов не заинтересован в перестрой–ке действующего набора институтов (с учетом издержек,которые им при этом пришлось бы понести). Но всегда ли такое состояние будет одновременно иэффективным? Именно это составляет центральную проблему всей новой экономической истории.При нулевых трансакционных издержках оптимальный набор «правил игры» складывался бывезде и всегда.

Если бы из-за внезап–ных изменений во внешней среде какой-либо институтустаревал, ничего не стоило бы заменить его новым. Ситуация была бы точь-в-точь, как в примере сфермером и хозяином ранчо. Например, при резком скачке в спросе на мясо хозяева ранчо могли бы«выкупить» у фермеров согласие на отмену закона, запрещающего проход скота по полям.Положение фермеров, как минимум, не ухудшилось бы, по–ложение хозяев ранчо стало бы лучше.Но само изменение закона ока–залось бы излишним: при отсутствии трансакционных издержек фер–меры и хозяева ранчо всегда могли бы договориться друг с другом на индивидуальной основе невзирая ни на какие общие «правила682игры». Другими словами, институциональная система была бы пол–ностью нейтральнымфактором, своего рода «вуалью» экономичес–кой деятельности.На этой основе формируется обобщенная теорема Коуза: если трансакционные издержкималы, то экономическое развитие всегда будет идти по оптимальной траектории – независимо отимеющего–ся набора институтов.

(Такую макроверсию коузовской теоремы пред–ложил норвежскийэкономист Т. Эггертсон.) Из обобщенной теоре–мы Коуза следует, что всякое общество обречено напроцветание. Тех–нический прогресс и накопление капитала (физического и человече-скбго) должныавтоматически и\ повсеместно обеспечивать экономи–ческий рост. По этой же причине любыеисходные различия в эконо–мическом развитии должны сглаживаться по мере того, как отстав–шиеобщества станут перенимать институты передовых.Такая «наивная», или «оптимистическая», модель, исходящая из представления, чтонеэффективные институты всегда должны вытес–няться эффективными, преобладала на раннихстадиях разработки новой институциональной теории. Она, к примеру, была положена в основукниги Д.

Норта и Р. Томаса о восходящем развитии западного капитализма 6.Однако история свидетельствует, что экономический рост ско–рее исключение, чем правило.И здесь, по замечанию Норта, новая институциональная теория сталкивается с двумя главнымизагад–ками человеческой истории: почему неэффективные формы эконо–мики существовалитысячелетиями и почему развитие разных об–ществ так часто шло не сближающимися, арасходящимися путя–ми? Почему, говоря иначе, конкуренция на экономических и поли–тическихрынках не ведет к последовательной отбраковке плохих «правил игры»?Потому, отвечает Норт, что высокие трансакционные издержки делают эти рынки похожимина совершенный рынок неоклассичес–кой теории.

В своих позднейших работах он ссылается надействие трех факторов. Это - двойственная роль государства; влияние групп со специальнымиинтересами; зависимость эволюции институтов от однажды избранной траектории (path dependence).1. Сложные формы обмена невозможны без участия государства, которое специфицируетправа собственности и обеспечивает испол–нение контрактов. Но обладая монополией наприменение насилия, оно получает возможность переопределять и перераспределять права6North D.C., Thomas R.P.

The Rise of Western World: a New Economic His–tory. Cambridge ,1973.683собственности. Его роль оказывается двойственной. Государство мо–жет способствоватьэкономическому росту, производя в обмен на на–логи важнейшее общественное благо –правопорядок, но может вес–ти себя как «хищник», стремясь максимизировать монопольную рен–ту– разницу между доходами и расходами казны. Достижению этих целей чаще всего отвечаютсовершенно разные наборы институтов. Государство может быть заинтересовано в поддержаниинеэффектив–ных институтов, если это увеличивает монопольную ренту. Фактиче–ски, какпоказывает Норт, так и было на протяжении большей части человеческой истории.2.Выгоды и издержки от действия институтов распределяются не–равномерно.