Диссертация (Формирование и обеспечение эффективного функционирования региональных управленческих команд), страница 8

Одновременно действующие,разнонаправленные и нередко противоречивые тренды экономического развитиястран обнаруживают несостоятельность современной статистики по вопросамвыявления действительных и мнимых факторов роста экономики в условиях«новой нормальности» (new normal) [39, с.12].Новый кризис негативно отразился на экономиках всех стран, не оставив ниодной «по-настоящему тихой гавани» [40, р.2], и потому его нельзя использоватькак ситуацию, предоставляющую преференции одним государствам за счетдругих. В этом контексте, фраза руководителя Администрации Президента СШАР. Эмануэля о том, что «серьезный кризис впустую не тратят» [40, p.3],представляется необоснованно амбициозной.

Результатом нового кризиса небудет деление мира на передовые и отсталые страны по уровню и динамике ВВП,поскольку развитие любой отрасли не будет искусственно стимулироватьсягосударством. Гораздо более правдоподобной видится картина многополярногомира с 2 – 3 геополитическими и экономическими центрами при установлениибаланса интересов ключевых региональных группировок. Основным факторомвложения инвестиций станут интеллектуальные технологии, а не государственнаяпомощь объектам «национальной гордости» с оглядкой на индустриальноепрошлое.По мнению ряда авторитетных исследователей, основной причинойпроисходящей глобальной экономической дестабилизации в начале второгодесятилетияXXIинтеллектуальныхв.сталостремительноетехнологийвбио-,развитиенано-иинновационныхинформационно-коммуникационном секторах [41, с. 87].Экспоненциальный (взрывообразный) рост интеллектуальных инноваций,пик которого прогнозируется на 2040-е гг.

[41, с. 154] - это реальность41завтрашнего дня. Ее игнорирование сегодня влечет самые неблагоприятныепоследствия для национальных экономик (утрата лидерства позиций наотраслевыхмировыхрынках,долгосрочноепоражениевглобальнойконкуренции, кризис социально-экономической сферы и т.д.)Ускоренное развитие интеллектуальных технологий имеет непредсказуемыепоследствия не только для экономики, но и для будущности человеческойцивилизации. К ожидаемым положительным результатам этого процесса относят:автоматизацию производства и сферы услуг; повышение качества и уровня жизнинаселения [42, p. 56]. В то же время, масштабирование интеллектуальныхтехнологий таит в себе множество угроз. Среди них: сокращение рабочих мест засчет замены человеческой деятельности трудом роботов, усиление диспропорцийв общественной структуре, деградация большей части населения за счетинтеллектуального упрощения досуга и даже риск потери управляемостичеловеком субъектов искусственного интеллекта [43, p.

89]. Непредсказуемостьрезультатов и последствий высокоинтеллектуального технологического прогрессаформирует мощный интеллектуальный вызов для системы менеджмента (отлокального до общенационального масштаба), требуя нового качества управленияна парадигмальном, концептуальном, методическом и технологическом уровнях[44].Каким должно быть это «качество управления» в условиях «новойнормальности»?Сторонники кейнсианского ренессанса, вспоминая опыт выхода государствиз кризиса 1930-х гг., а также ссылаясь на впечатляющие темпы экономическогороста развивающихся автократий в 2000 - 2010 гг. (Сингапур, Малайзия,Монголия, Ливан, Мозамбик, Бутан), выступают за т.н.

модель государственногоспросанаинновационныетехнологии.Этопредполагаетмасштабноегосударственное инвестирование в развитие интеллектуальных технологий,создание«сверху»инновационно-технологическихкластеров,атакжемодернизацию старых промышленных производств посредством науекоемких42инноваций,формированиегосударственногозаказанаинтеллектуальныепрофессиональные кадры [45].Адепты неолиберальных реформ, указывая на долгосрочный эффектпреобразованийСШАиВеликобританиилиберальноориентированнымиправительствами в 1970-х - 1980-х гг., аргументируют целесообразностьвнедрения модели экономики предложения интеллектуальных инноваций.

Такаямодель включает: масштабную приватизацию, стимулирование развития малого исреднего предпринимательства, минимизацию вмешательства госсектора впроцесс развития технологических производств,ужесточение бюджетнойполитики [46].Отмечая обоснованность обеих концепций эмпирикой XX в., исследователифеномена развития национальных экономик в постиндустриальный периодуказывают на существенное сужение диапазона стратегической применимостиэтих теорий в настоящее время. Вместе с тем, отдельные инструменты обеихмоделей могут использоваться на различных этапах кризисных 2010-х гг.Так, в краткосрочном периоде для реанимации национальной экономики,принятия концептуальных антикризисных мер на общегосударственном уровне,разработки инновационной политики и утверждения «правил игры» дляинститутов развития кейнсианский ренессанс целесообразен и даже желателен.Однако в среднесрочной и долгосрочной перспективе постиндустриальногоинновационноговмешательства«Увлечение»развитияполитикаизбыточногогосударственногодолжна уступить место стимулирующему руководству [47].кейнсианствомвв.XXIвлечетснижениеглобальнойконкурентоспособности страны, а также затухание национальной экономики,национализацию социальных и экономических рисков.

Этот тезис подтверждаютмногочисленные исследования динамики экономик развивающихся стран в 2000–2010-хгг.[48],авторыкоторыхнеобнаружиликорреляциимеждугосударственным патернализмом и долгосрочным устойчивым ростом. Ксходным выводам приходят исследователи преобразований развитых экономик43начала XXI в. Инициаторы реформ в этих странах склонны утверждать, что«правительство – это самый серьезный источник риска» [44, р.

9].Действительно, экономики развитых стран в турбулентный периодразвивались значительно более устойчивыми, хотя и менее впечатляющимитемпами. Они оказались лучше подготовленными к нестабильности 2010-х гг., атакже быстрее восстановились после первой волны мирового кризиса 2009 – 2010гг.[40].Экспертыобъясняютподготовленностью,ноиэтоттренднестратегическойтолькоиндустриальнойориентациейнациональныхправительств на либертарианство, не исключающей тактического применениякейнсианских инструментов [46, p.58; 49].Напротив,экономикиссильнымитрадициямигосударственногопатернализма демонстрировали существенно большую дисперсию динамикивалового внутреннего продукта (далее: ВВП), как в благоприятный период до2008г., так и после преодоления первой волны кризиса в 2010 г. Сингапур,Гонконг, Южная Корея, Тайвань еще в начале 2000-х гг.

отличались годовымприростом ВВП в 6%, рекордным даже по меркам традиционных государств лидеров, дающих около 4% роста ВВП в год. Такой прорыв имел уникальнуюисторию в каждой из указанных стран. Вместе с тем, общими чертамипостиндустриальныхэкономик«азиатскихтигров»сталимасштабныеструктурные реформы, которые форсировались государством. Их содержаниембыло приведение в соответствие национальных институтов и инфраструктурыуправлениясобственных,задачамтакитиражированиятехнологическихзаимствованных).Наначальноминноваций(какэтапедалоэтовысокоэффективные результаты.

Однако впоследствии пролонгация политикигосударственного дирижизма стала одной из основных причин замедления темповэкономического роста «банды четырех» [50, с.89].Изложенное дает основание для предположения, что оптимальным ответомна системный экономический кризис XXI в. является не долгосрочноегосударственноеперестройкавоздействиеэкономическойвпатерналистскомсистемыврежиме,сочетаниисаструктурнаяинновационными44инструментами регулирования, предполагающими стимулирование развитиясектора знаниеемких технологий, а также интеллектуализацию человеческогокапитала [51, с.

301 – 307; 52].Общими трендами постиндустриальной политики, «работающими» на этуцель, являются: «... большая ориентация на экспорт и меньшая – на потребление,большая ориентация на экологию и меньшая – на энергетику, большаяориентацияна биоинженерию,разработку программногообеспеченияистроительство и меньшая – на финансовый инжиниринг, и, наконец, большаяориентация на средний класс и меньшая – на рост доходов непропорциональномалой доли населения» [53, p. 3].Благоприятные условия для роста интеллектуальных технологий имеютсясегодня в развитых и в отдельных развивающихся странах. Основными из нихявляются: экономический и политический индивидуализм как база и стимулинтеллектуального изобретательства; достаточность демографических ресурсовдля изобретения и освоения интеллектуальных технологий; географическаяблизостьисследовательскойбазыипотребительскогоспросанаинтеллектуальные технологии.

Совокупность указанных факторов служитнеобходимым фундаментом роста конкурентоспособности страны в эпохузнаниеемкойэкономикидажеиндустриальнойбазыуровнюстатистическимпоказателемпринедостаточномвысокоразвитыхинновационногостран.развитиясоответствииТак,ееважнейшимстраныявляетсяколичество зарегистрированных патентов на миллион населения. По данномукритерию на 2013 г. сохранялся безусловный приоритет развитых экономик:Швеция — 115, Швейцария — 100, Германия — 72, Израиль — 49, США — 46,Южная Корея — 40. Страны Юга в перечне не фигурируют [54].

Россия поданному критерию в 2005г. занимала 24 место в мире (23,6 тыс. заявок на 1 млн.чел.), что в 3-4 раза меньше по сравнению с Германией и США и в 18 раз – посравнению с Японией [55]. Вместе с тем, дополнительные озможности улучшитьстатистические показатели инновационного потенциала имеют те страны, вкоторых развит институт обеспечения и защиты изобретательских прав.45Все это дает основания для формирования единой модели знаниеемкойпостиндустриальной политики, элементами которой являются:1)Реиндустриализация как процесс формирования инновационныхнаукоемких отраслей промышленности, которые характеризуются близостьюисследовательской базы и основного потребительского спроса;2)Обеспечениевзаимосвязипроизводстваиинтеллектуальногоизобретательства;3)Содействиеразвитиюинтеллектуальныхтехнологийкакприоритетному фактору вложения инвестиций;4)Совершенствование института защиты интеллектуальных прав;5)Стимулирование негосударственного инвестирования инновационно-технологическихпроектоввзаменгосударственногосубсидированияпромышленных «гигантов» [56, с.