Диссертация (Эго-документы русской эмиграции XX века - на материале публикаций журнала «Возрождение» (Париж, 1949–1974)), страница 12

Н. Моя Родина // Русская идея. М., 1992. С. 364.Полторацкая С. В. Указ. соч. С. 16.Там же.56Вечное 168 . Так, у Веги исчезает “понятие о времени” через наступлениепетербургских белых ночей169. Даже семантика значений слов подчас служитподдержкой такого отношения к действительности.Таким образом, память в XX веке становится равной творческому методу,в рамках которого художник освобождается от власти Хроноса. Память поразному воплощает события, а художник по-разному реализует память, потомучто одинаково вспоминать невозможно. Индивидуальность воспоминанияобеспечиваетсянеповторимостьюсоставачеловеческойдуши,художественного мировоззрения, а вслед за этим способом воплощениясозерцаемого и ощущаемого170.168169170Там же.

С. 35.Вега М. Бронзовые часы // Возрождение. 1958. № 75. С. 82. Далее указ. номер журнала и стр. в тексте вскобках — (Вега, БЧ, 75: 82).См.: Резник Э. Р. Указ. соч. С. 75.571.2. Топос утраченного в эго-документах«второй волны» (1940-60 гг.)Хорошоизвестно,чтоВтораямироваявойнаприостановилалитературную жизнь “первой волны” эмиграции. Газеты «Последние новости»и «Возрождение» закрылись, когда немцы оккупировали Париж в 1940 году.Ранее в том же году прекратили свое существование и «Современные записки»— главный толстый журнал русской эмиграции» 171 . Как отмечает историклитературы Г.

П. Струве, «толстых» журналов русского зарубежья к этомувремени уже не существовало: последний номер «Современных записок»вышел в начале 1940 года, «Русские записки» прекратились еще раньше сначалом войны. Половине редакции «Современных записок» и многимполитическим сотрудникам журнала удалось не только покинуть Париж, но ивыехать в Америку. Среди них за океаном оказались Н. Д. Авксентьев,М. В. Вишняк, В. М. Зензинов, А. Ф. Керенский, Г. П.

Федотов, Ст. Иванович,М. А. Алданов, М. О. Цетлин и В. В. Набоков172.С новой силой литература русского рассеяния реализовалась поокончании войны, когда новая волна эмиграции прибыла в Европу и США.Хотя в этой, “второй волне”, было немало представителей интеллигенции, вцелом она не обладала той «критической массой», которая была необходимадля сохранения культурной традиции вне метрополии.

В 1950-х и начале 1960-хгодов представители “первой волны” по-прежнему играли ведущую роль влитературной жизни эмиграции. Однако, по мнению Слонима, они как бы«“доживают” свой литературный век <…> не только тематически, но иформально их произведения связаны с прошлым. В эмиграции раздается171172Глэд Дж. Беседы в изгнании: Русское литературное зарубежье.

М.: Кн. палата, 1991. С. 11.См.: Струве Г.П. Указ. соч. С. 253.58лебединая песня русского искусства начала 900-х годов»173. С этимутверждением сложно согласиться, если взглянуть на созданные в эмиграциипроизведения таких мастеров, как Газданов, Набоков, Алданов. Те же измолодых писателей, которые выдвинулись в эмиграции, и не пошли по стопамотцов в попытке поддерживать “традицию”, по мнению Слонима, «не сумелисоздать ничего, кроме бледных повторений, все в том же роде “лирикивоспоминаний”»174. О том же упоминает Глеб Струве, сообщая, чтопослевоенные годы “открыли” несколько новых поэтов, но это была ненастоящая молодая поросль. Еще менее был заметен приток свежей крови впрозезарубежья:«Единственнымпослевоеннымновобранцемвней,заслуживающим внимания, следует, пожалуй, счесть Е.

М. Яконовского,обнаружившего несомненный талант в рассказе «Серая курочка» (один изочень немногих в эмиграции ретроспективных рассказов о гражданской войне)и в романе, который начало, но не кончило, печатать «Возрождение». Но онтоже принадлежит не к молодым, а к тем же «подстаркам». Это лишь случайпозднего появления в литературе» 175 . Хотелось бы согласиться со Струве итакже отметить несомненный талант Яконовского как беллетриста, авторанескольких романов о русских эмигрантах («Водяные лилии», «Солнцезадворок» и др.). К сожалению, рамки нашего исследования не позволяютрассмотреть его фигуру как мемуариста, т.

к. в «Возрождении» публиковаласьисключительно его художественная проза, а воспоминания о Гражданскойвойне и учебе в кадетском корпусе были изданы в «Военной были», другомпериодическом издании русского Парижа. Вместе с тем, есть возможностьотметить его в настоящем исследовании как редактора «Возрождения» в 195455 гг.173174175Слоним М. Л. Заметки об эмигрантской литературе // Критика русского зарубежья. М., 2002.

С. 121. Цит. по:Азаров Ю. А. Указ. соч. С. 48-49.Там же.Струве Г. П. Указ. соч. С. 260-261.59С мнением Слонима и Струве не соглашается Варшавский, которыйполагает, что молодому поколению именно засилье мэтров не даловозможность проявить себя на литературном горизонте русского изгнания,выведя их за скобки литературной жизни, создав своего рода “незамеченное”поколение.

Касаясь творчества молодых русских писателей, он пишет:«Иностранцы не интересовались молодой эмигрантской литературой, так какона никого не представляла и никакого социально значимого явления не“отображала”. Но так же относилась к “молодым” и эмиграция: эмигрантскомучитателю они не были нужны, печататься было негде, а, главное, для серьезнойлитературной работы не оставалось ни времени, ни сил. Надо былозарабатывать на жизнь» 176 .

Об этом же сообщает Л. Ливак (Leonid Livak) соссылкой на С. Карлинского (S. Karlinsky), который полагал литературнуюактивность молодого поколения эмиграции как «невероятный и героическийфеномен»177.Заметим,чтоименножурнал«Возрождение» широкопредоставлял свои страницы молодым, неизвестным авторам эмиграции, о чемс отрадой сообщала газета «Новое русское слово» в 1953-54 гг. В этой газете сопределенного времени стали регулярно помещать литературную критикупубликуемой«Возрождением»прозы.Современник“незамеченного”поколения Т.

Алексинская также призывала не забывать, что «материальныйвопрос играл очень важную роль в жизни литературной эмиграции и житейскаяобстановкаписателей-эмигрантовнеоченьпоходилана“обстановкулитературного салона маркизы де Рамбуйэ” <…> Парижские молодые поэты,поэтессы и писатели жили обычно не литературой, а каким-либо, частотяжелым и черным трудом…»178. Через такие перипетии, скажем, прошел один176177178Варшавский В. Указ. соч. С. 170.См.: How it was done in Paris: Russian émigré literature and French modernism / by Leonid Livak. The Universityof Wisconsin Press, 2003. P. 11; Karlinsky S.

In Search of Poplavsky: A Collage // The Bitter Air of Exile: RussianWriters in the West 1922-1972. University of California Press, 1977. P. 311-333.Алексинская Т. Эмигрантская печать и писатели-эмигранты // Возрождение. 1957. № 70. С. 35-36.60из ярчайших представителей “незамеченного поколения” (если можно таквыразиться), поэт В. А. Смоленский.

После эвакуации из Крыма в 1920 г. онжил в Тунисе, потом во Франции, где два года работал на металлургических иавтомобильных заводах. Получив стипендию, окончил гимназию, после чегопоступил в Высшую коммерческую академию. По окончании академии работалбухгалтером.

Его поэтическое наследие было сохранено во многом благодарямногочисленным публикациям в журнале «Возрождение». Причем, его поэма«Баллада» была опубликована уже в самом первом номере издания, бок о боксо стихами Г. Иванова, Одоевцевой и Тэффи. В 1960 г., за год до его кончины вПариже, здесь же появились его «Воспоминания», в которых он пишет:«Помню Монпарнасс, где мы тогда, изгнанные из России поэты, встречались,спасая себя от одиночества и пытаясь еще стихами что-то спасти» 179 . Емувторит Б.

Поплавский, описывая в 1934 г. «засидевшихся в молодых» как«стадо наэлектризованных одиночеством, лопающихся от темперамента,сходящих с ума жеребцов», а эмиграцию называет «несчастьем холостойжизни» 180 . Но не всем поэтам было невмоготу от парижского одиночества.Скажем, Берберова страдала от обратного: «Страх (а иногда и ужас)одиночества относится к тому же ряду ложных суеверий — из него сделалипугало. Между тем, ничего еще не подозревая, я с самых ранних лет стремиласьк тому, чтобы быть одной, и ничего не могло быть страшнее для меня, какцелый день, с утра до вечера, быть с кем-нибудь, не быть со своими мыслями,не отдавая никому отчета в своих действиях, иногда даже ведя сама с собойдиалог и читая все, что ни попадется…»181.

В её восприятии одиночество тесносвязано с ощущением полноты жизни, а осознание собственного одиночестваявляется словно индикатором того, что в жизни всё идёт по правилам, как надо.179Смоленский В. Воспоминания // Возрождение. 1960. № 98. С. 103.Поплавский Б. Вокруг «Чисел» // Числа. 1934. № 10. С. 205.181Берберова Н. Курсив мой. М., 2009. С. 5.18061Но вопрос одиночества как следующий за вопросом бездомья волновал вэмиграции многих. Ответа на него искали повсюду — в своей и чужой душе,хотя, как известно, «чужая душа — потемки».

«У меня есть такое чувство, чтодемократия делает людей одинокими», — утверждал публицист М. Коряков. Ипродолжал: «Так, в Америке особенно одиноки люди. Такого одиночества неттам, где у народа есть «отец» и «мать», царь-батюшка или королеваматушка» 182 . Бегство от одиночества на чужбине находили и в совместныхпосиделках, в воспоминаниях не на бумаге, а в разговоре: «Но как мыпреображалисьпотом,когдапослеобеданачиналисьвоспоминания!Собирались люди, все зрелые годы проведшие в различных местах России иЗапада, — и вдруг, по волшебству памяти, создавалась прочная родная семья.Молодели лица, искрились глаза, среди печальных морщин весело бродилиулыбки…»183.Нокачественносоздаваемой болееинойстаршимуровень,поколением,скажем,эго-документалистики,выросшимдо эмиграцииипрошедшим через горнило слома прежней России, не оставлял шансовмладшему поколению.