Диссертация (Эго-документы русской эмиграции XX века - на материале публикаций журнала «Возрождение» (Париж, 1949–1974)), страница 10

«Сосуществуя в единомпространстве эмигрантских автодокументов, притягиваясь друг к другу иотталкиваясь друг от друга, опровергая или дополняя одна другую, эти моделив совокупности способствуют формированию единого культурного мифа —Мифа русской эмиграции» 141 . Сосредоточенность авторов на осмыслениисобственнойжизни,наописаниистановлениясвоейдушивеевзаимоотношениях с миром, на стремлении осознать пройденный путь какцелое, придать эмпирическому существованию оформленность и связность,зачастую прибегая к вымыслу, «дописывая» и «переписывая» свою жизнь,делаяеелогичнее,целенаправленнее,художественных воспоминаниях Бунина,Шмелева.ОникакбысмоглиособенноЗайцева,«осуществитьострочувствуетсяНабокова,переходввОсоргина,инобытиехудожественного и автобиографического текста»142.

Их произведения – своегорода монолог, произносимый от лица героя, в котором явственно слышитсяпророческий, провидческий тон. Исследователь Н. И. Великая называетмемуары «авторской прозой», вбирающей в себя множество жанровыхразновидностей143. Ведь опора на память не всегда возможна. Как признается140141142143Степанова Н. С. Проблема духовного становления творческой личности в автобиографической прозе первойволны русской эмиграции. Автореф.

дисс. ... докт. филол. наук. М., 2013. С. 19.Демидова О. Р. Указ. соч. С. 290.См.: Степанова Н. С. Указ. соч. С. 19.Великая Н. И. Указ. соч. С. 297.47поэт В. Смоленский: «Пытаюсь вспоминать. Но в памяти есть провалы, имногого уже не восстановить»144.Одновременно с этим лирико-автобиографические и философскиеповествования писателей русской эмиграции отражали весь художественныйопыт постижения экзистенциальных вопросов: в чем смысл прихода человека вмир — смысл жизни и смысл смерти, что становится определяющим вчеловеческой судьбе, что ее формирует, какова роль человека в познании себя имира, что есть память, любовь, творчество, свобода 145 .

Рассматривая «ПоляЕлисейские» В. С. Яновского, Э. Р. Резник уверена, что художественнаясистема данного произведения «настраивается на мифопоэтический лад,мемуарный герой стремится к духовному истоку бытия, а художник, фиксируяидиомы его судьбы, открывает в себе сопричастность общим коллизиямчеловеческого существования»146.При этом первоначально М.

Л. Слоним, а вслед за ним и Ю. А. Азаров,отмечают одну из важных особенностей мировосприятия писателей, чтостаршего, что младшего поколений, — настроение обреченности, гибели, лишьиногда смягчаемое ностальгической меланхолией. У молодежи это взначительной степени выражалось в воспевании дня уходящего, бессилии,неудаче, поражении, обиде, что уводило их естественным образом от мыслей опрошлом и парадигмы воспоминаний к обращению к настоящему, кдействительности, к зарубежному их окружению147.

Так, по мнению Азарова,среди множества русских зарубежных писателей лишь Набоков смог найтисвои сюжеты в окружающей иностранной жизни. И именно это, в первуюочередь, отличало его от тех, кто хранил верность жанру воспоминаний,отказываясь от описания всего того, что «каждодневно преподносит беженская144Смоленский В.

Воспоминания // Возрождение. 1960. № 98. С. 104.См.: Степанова Н. С. Указ. соч. С. 19.146Резник Э. Р. Указ. соч. С. 62.147См.: Азаров Ю. А. Указ. соч. С. 50.14548жизнь». Подобное тяготение к окружающему западному миру наблюдалось и уГазданова, который начинал свой творческий путь с рассказов о Гражданскойвойне, но которого постепенно все больше и больше стала привлекать«фантастичность действительности»148.

Обращенность к настоящему, помнению Резник, возникала естественным образом, «ибо прошлое являетсязамкнутым, завершенным, идеальным, и необходимо присутствие настоящего,чтобы разрушить эту замкнутость, придать оппозиции прошлого-настоящегосложный, подвижный характер» 149 . Ведь для каждого русского писателяэмигранта за кордоном осталась “своя” Россия. Для кого-то — это радужныевоспоминания детства, юности, пережитой любви.

Для других — красотанеобъятных просторов, родной природы. Но для каждого из них обращение кностальгическимчувствам«оборачивалосьрефлексивныманализомсобственных духовных качеств и невыразимой тоской по загадочной инеобыкновенно близкой русской душе» 150 , что выражалось в их книгах. Привсем имеющемся различии жанровых модификаций, почти вся мемуаристикарусского зарубежья, по мнению Великой, пронизана трагическими мотивамипотери Родины, и вслед за тем ощущением дисгармонии жизни, жаждойвозвращениядомой151.УБунинапереживанияподобногородатрансформировались в книгу «Жизнь Арсеньева» (1927-1938), у Шмелева — вдилогию «Богомолье» (1931) и «Лето Господне» (1948). По мнению С. В.Полторацкой, «предмет художественного изображения в них максимальноприближен к реальным событиям, пережитым и творчески осмысленным148Там же.Резник Э.

Р. Указ. соч. С. 64.150Полторацкая С. В. Мотив «потерянной» России в эмигрантском творчестве И. А. Бунина и И. С. Шмелева.Дисс. ... канд. филол. наук. Белгород, 2006. С. 16.151Великая Н. И. Указ. соч. С. 297.14949авторами, поэтому автобиографический жанр особенно интересен в историколитературном аспекте»152.В то же время специалистами отмечается, что русское зарубежье ввопросеизобразительныхвольностейбылоскромнее,традиционнее,классичнее, «интеллигентнее» в старом смысле слова, чем ранняя советскаялитература.

«Но в чувственной представимости изображаемого мало кто могсоперничать с Иваном Буниным и Иваном Шмелевым. Потеряв свою Россию,они стремились запечатлеть на бумаге ее незабвенный образ с мельчайшимиштрихами, только Бунин не скрывал, что пишет о невозвратимом прошлом, аШмелев буквально жил иллюзией присутствия в той России»153.Утрата «былой» Родины обусловила появление в художественнойкартинемираособогородапространственно-временныхотношений,строящихся по двум осям: горизонтальной и вертикальной. При этом дляорганизации горизонтальной плоскости, вобравшей в себя прошлое, настоящееи будущее персонажей, важнейшим оказывается образ «старой» России как«своего пространства» в целом. В частности, это касается образов Дома иСемьи, которым противостоит образ «новой» Родины, нередко сопряженный смотивами «бездомья», «бесприютности», «безвременья», что отождествляется собразами «чужбины», «заграницы», Европы, Америки и т.

п. Это отчетливопроявлено в автобиографическом романе М. Н. Веги, рассматриваемом намиподробно в главе 3 настоящего исследования. Схожим образом выстроено ибиографическое повествование Натальи Ильиной в ее книге «Дороги и судьбы»,что отмечается исследовательницей Великой: «Основную линию раздумийИльиной составляла тема родины. Описание дома, квартиры, углов, в которыхприходилось пребывать семье и самой Наталье, занимает в произведении152153Полторацкая С. В.

Указ. соч. С. 16.История русской литературы XX века: 20-90-е годы: основные имена / С. И. Кормилов (отв. ред.). М.: Изд-воМосковского ун-та, 2008. С. 20.50большое место <…> И из всей этой детализации в описании дома вырастаетмотив катастрофичности, бездомности. Нет своего пристанища, своего угла,нет дома… Мотив дома с самого начала сопрягается с мотивом родины» 154 .Вертикальную же ось образует противопоставление «верх» (небо, гора, свет,вечная жизнь, рай, Бог) — «низ» (темнота, провал, бездна, ад, яма, трюм)155.Имеет смыслупомянуть, что вынужденное бездомье порождалонеоправданные страхи.

Как свидетельствуют воспоминания, литературу«незамеченного поколения» пронизывает тотальный экзистенциальный «страхвообще», страх «человека без дома», страх как реакция на стресс от бездомья. Всвязи с этим возникает мотив вокзала, путешествия, временности пребыванияза границей, что очень ярко показано у Газданова в его «Истории одногопутешествия». Потребность эмигрантского сознания преодолеть болезненноесостояние и приобрести желаемое чувство домашней защищенности привела кактуализации за границей в повседневной жизни всевозможных сюжетов«врачевания», спасающих от навязчивой идеи страха моделей «Дома-ковчега»,«Дома-крепости».

Одним из таких вариантов замещения фобий в обыденнойжизниэмиграции,помнениюнекоторыхисследователей,сталохудожественное творчество. Ю. Кристева полагает, что воспоминания опрошлом зачастую вводят писателя в особый мир меланхолии, а еголитературное творчество создает такую жизнь, что уже не страшны никакиеневзгоды в мире реального156.С другой стороны, бегство от реальности в мир надуманный,сконструированный, созданный собственными руками возможно не только вмире творческих идей и художественного вымысла. Таковым может быть изамкнутость в мире своего дома.

Вообще же символ Дома как замкнутого154155156Великая Н. И. Указ. соч. С. 302.См.: Полторацкая С. В. Указ. соч. С. 16.См.: Кристева Ю. Черное солнце: Депрессия и меланхолия. М., 2010. С. 72-77.51собственного мира, своей вселенной, космического центра имеет давнюютрадицию еще в племенных религиях157. И в этом он очень близкосоприкасается с символом и образом Семьи.