Диссертация («Дневник моих встреч» Ю.П. Анненкова - проблема жанрового синтеза), страница 11

Отдельную форму осцилляции дневникового жанра исследовательницавыделяет на примере «Материала к биографии (интимного)» А. Белого. Врамках статьи указывается, что это произведение не относится к дневниковойформе. Но при этом в тексте сведения о жизни автора распределены вхронологическом порядке по месяцам, а также есть включение материаладовольно специфичного, «эзотерического» характера — все это можетсвидетельствовать о том, что в основу этого произведения А. Белого могливыйти дневники.132Там же.Глухова Е.В. Об эволюции дневникового жанра // Поэтика русской литературы конца XIX – начала XX в.Динамика жанра. Общие проблемы.

Проза. – М.: ИМЛИ РАН, 2009. С.790.134Там же. С.791.13356Исходя из данной классификации, «Дневник моих встреч» Ю. Анненковаможно определить как структуру с включенными в нее разнороднымиэлементами, но при условии, если это произведение рассматривается нами как«литературный дневник» в рамках представленной Е. В. Глуховой концепции.В дополнение отметим, что, подобно другим теориям, в этой работе непредставленачеткойвоспоминаниях.повествовательныйхронологическиеклассификацииДневникпроизведений,рассматриваетсяжанр.Призаписипоэтоммемуары,памятикакпостроенныхсамостоятельныйписьма,определенынадневникикакитекстыавтобиографического типа. Таким образом, мы еще раз сталкиваемся снеопределенностью в иерархии текстов-воспоминаний на жанровом уровне.Загадкой «Дневник» делает то, что он не соответствует большей частипредложенных исследователями характеристик мемуарно-автобиографическогожанра.

«Дневник моих встреч» не считается с категориями достоверности,хронологического изложения материала и исповедальности. Помимо того,неавторские компоненты, задействованные в этом произведении, отнюдь несоответствуют субжанрам, определенным для мемуаров монтажного типа.Используемое в названии произведения слово «Дневник» никак не определяетжанр всей работы. Оно используется лишь номинально, намекая на то, чтоописываемые события имеют автобиографическую основу, однако они приэтом не лишены и определенной степени вымысла, театрализованности,эксплуатации мифа как инструмента и как материала для произведения.Используя именно такое наименование своей работы Анненков подчеркиваетнекоторую ее отстраненность от него: «дневник моих встреч» по сути отражаеттщеславную гордость автора за то, что на своем пути он повстречал ведущихдеятелей культуры и искусства — такое «искусственное», театральноефанфаронство.

Анненков восхищается своим окружением, при этом ничего неговоря о себе, о своих достижениях. В этом состоит парадокс его натуры и какхудожника, и как «мемуариста».57Глава третьяСТРУКТУРА МЕМУАРНОЙ КНИГИ Ю. АННЕНКОВАИ СПОСОБЫ ФОРМИРОВАНИЯ ЕЁ ЦЕЛОСТНОСТИВ структуре «Дневника моих встреч» Ю. Анненкова можно выделитьследующие компоненты: графические портреты и словесные описания«моделей», цитаты из писем и статей самого художника и других деятелейискусств: Е. Замятина, М.

Зощенко, М. Бабеля, В. Маяковского и других;пересказы историй, слухов и анекдотов, рассуждения Ю. Анненкова обискусстве, его концепция театра и кинематографа XX века, бытовыенаблюдения и размышления о течении мировой истории, заметки художника,информативные справки энциклопедического характера. В «Дневнике» помимослова Анненкова звучат голоса его современников — писателей и поэтов.Словесныепортретыдеятелейискусствсопровождаютсябольшимифрагментами статей, написанными ими и о них. В книгу также включеныизвлечения из правительственных постановлений и резолюций (например,главы «Борис Пастернак», «Исаак Бабель», «Михаил Зощенко»).«Дневник» можно подвергнуть еще большему «расщеплению».В главах «Александр Блок», «Николай Гумилев», «Анна Ахматова»,«Сергей Есенин», «Владимир Маяковский», «Георгий Иванов» помимо словаАнненкова звучат голоса его современников-поэтов: приводятся обширныецитаты из их произведений.

Словесные портреты, посвященные МаксимуГорькому, Евгению Замятину, Николаю Гумилеву и другим, сопровождаютсябольшими фрагментами статей, написанными ими и о них. В книгу такжевключены извлечения из правительственных постановлений и резолюций(главы «Борис Пастернак», «Исаак Бабель», «Михаил Зощенко»). В тексте«Дневника»встречаютсярассказы«расследованиях», результатомЮ.таковыхАнненковастала,особственныхнапример,гипотеза об58отравлении М.

Горького135, в пользу которой Анненков приводит свидетельстваЛ. Троцкого и признания профессора Д. Д. Плетнева. Внимания заслуживаеттакже описание работы Ю. Анненкова с личным архивом В. Ленина, в которойсам художник выступает и в роли портретиста, психолога и историка136.Первые попытки разгадать магическую притягательность работ ЮрияАнненкова, знаменитого художника-портретиста, иллюстратора и писателя,предпринималисьещев1922г.Вопубликованномиздательством«Петрополис» сборнике «Портреты»137 представлены не только графическиеработы Ю. Анненкова, но и критические статьи Е. Замятина, М.

Кузмина и М.Бабенчикова. Все эти писатели едины во мнении, что Анненков не тольковоплощает в своих произведениях тенденции «синтетизма» искусств, стольсвойственные началу XX века, но и намечает новые пути развитияизобразительного творчества.Работы Е. Замятина «О синтетизме», М. Кузмина «Колебания жизненныхтоков» и М.

Бабенчикова «Юрий Анненков» стали своего рода первыми и,стоит признать, наиболее точными «дешифраторами» и проницательнымикомментариями того нового стиля, который Ю. Анненков представил в своейкниге графических портретов. Из трех этих работ в «Дневник» была включенатолько статья Евгения Замятина «О синтетизме». Как было указано ранее, смомента первой публикации по сегодняшний день эта книга воспоминанийпереиздавалась несколько раз и претерпевала немало изменений в своемсодержании, и только в издании «Дневника» 2001 г.138, стремившегося вместитьв формат одной книги объем целого двухтомника, статья была исключена.Такое изменение в композиционной структуре книги не могло не повлиять на135Анненков Ю.П.

Дневник моих встреч. Цикл трагедий: в 2-х т. Л.: Искусство, 1991. Т.1. С.44.Анненков Ю.П. Дневник моих встреч. Цикл трагедий: в 2-х т. Л.: Искусство, 1991. Т.2. С.253.137В книге «Портреты» представлены более сорока портретов писателей, поэтов, критиков и деятелей театра,несколько выполненных художником иллюстраций (например, «Буржуй» – рисунок к поэме А. Блока«Двенадцать», «Сахарница» – графическая зарисовка к рассказу М. Горького «Самовар»), а также три статьи, вкоторых впервые были провозглашены и объяснены стилевые приемы и художественные принципыанненковского творчества. Большая часть графических портретов, представленный в альбоме 1922 г., былаповторно опубликована в «Дневнике» в сопровождении литературного текста.138Анненков Ю.П. Дневник моих встреч. Цикл трагедий.

М.: Захаров. 2001. 512 с.13659ее восприятие, ведь это издание оказалось лишено одного из самых значимыхсвоих комментариев.Автора галереи графических портретов и Евгения Замятина связывалакрепкая дружба. Сам художник в своих воспоминаниях так отзывается ознаменитом писателе: «С Евгением Замятиным, самым большим моим другом,я впервые встретился в Петербурге в 1917 году…»139. Для Юрия Анненкова вжизни, как и в его книге воспоминаний, Замятин стал целой главой – большой,насыщенной и яркой. В своей мемуарной книге художник посвящает своемудругу отдельную главу, при этом он не только приводит интересные факты изжизни Е.

Замятина, но и сам выступает критиком и аналитиком еготеоретических и художественных произведений.Согласно «Дневнику», именно Юрию Анненкову одному из первыхпосчастливилось отрывочно познакомиться с произведением, принесшимЗамятину мировую славу, — романом «Мы». Также не была обделенавниманием и теория синтетизма, которую Замятин подкрепил нагляднымипримерами, взяв за основу анненковское творчество. В книге воспоминанийзнаменитыйграфикприводитнемаловажныесведения,которыеаккумулировали в себе и раннее, и позднее мнение самого Евгения Замятина освоей концепции синтетизма и при всем этом обрамленное словами самогоЮрия Анненкова: «Через восемь лет, в 1930 году, в сборнике «Как мы пишем»(Изд-во писателей в Ленинграде) Замятин в статье «Закулисы» поместил оттуда(М.

Р. — Из статьи 1922 г. «О синтетизме») следующую выдержку: «…Ниодной второстепенной детали, ни одной лишней черты, только — суть,экстракт, синтез, открывающийся глазу в сотую долю секунды, когда собраны вфокус, спрессованы, заострены все чувства… Сегодняшний читатель и зрительсумеет договорить картину, дорисовать слова — и им самим договоренноебудет врезано в него неизмеримо прочнее, врастет в него органически. Таксинтетизм открывает путь к совместному творчеству художника — и читателя139Анненков Ю.П. Дневник моих встреч. Цикл трагедий: в 2-х т.

Л.: Искусство, 1991. Т.1. С.235.60или зрителя»140. К этой выдержке Замятин прибавил: «Это я писал нескольколет назад о художнике Юрии Анненкове, о его рисунках. Это я писал не обАнненкове, а о нас, о тебе, о том, каким, по-моему, должен быть словесныйрисунок141».Столь сложный конгломерат из различных точек зрения и переплетенийголосов (даже несмотря на их малочисленность) свойственен анненковскойпрозе, как, впрочем, и его изобразительным работам. Но такой плотныйсмысловой и словесный синтез не был бы возможен, если бы идеи, которыеАнненков столь умело вплетает в ткань своего повествования, не былисозвучны его собственному мироощущению.