Диссертация («Дневник моих встреч» Ю.П. Анненкова - проблема жанрового синтеза), страница 12

Таким образом, можно говорить одовольнонестандартнойситуациивкритическойрецепции,когдапредставленный в статье Замятина «О синтетизме» анализ творчества Ю.Анненкова был не просто одобрен самим критикуемым художником, а в какойто степени даже выдвинут в качестве выгодного варианта интерпретациисвоего творчества. Свидетельством этому выступает сам факт, что Анненков,не лишенный честолюбия, но при этом все же остро ощущавшийответственность за судьбу искусства, разместил эту статью в качествевступления к своему дебютному «альбому» портретов.Ведущую творческую силу Анненкова автор программной статьи «Осинтетизме» называет «огнем», благодаря которому художник деформируетпривычную действительность: «Уже казалось, готова была захлопнуться за нимкрышка схоластического куба, но сильный, живучий художественный организмодолел.

Вот — от какого-то огня — покоробились, изогнулись, зашевелились унего прямые; от элементарных формул треугольника, квадрата, окружности онбесстрашно перешел к сложным интегральным кривым. Но еще линии —разорваны, мечутся, как инфузории в капле, как иглы в насыщенном,кристаллизующемся растворе. Еще момент, год — раствор окреп гранями —140141Там же. С.251.Там же.61живыми кристаллами — телами: Анненковский — «Желтый траур», огромноеполотно «Адам и Ева», его портреты142».Эта «жизненность», внутренняя динамика в работах художника переданыпосредством емких и семантически насыщенных деталей (морщинки вокруглукавых замятинских глаз, опущенные уголки губ Сологуба, мохнатые брови иусы-щеточка Горького), особого распределения штрихов и цветового контрастана портретных изображениях, композиционной игры, когда лицо натуры будто«выплывает» из пространства и лишь с какой-то одной стороны «проявляется»полностью.

Таким образом, Анненкову удалось насытить динамикой статичныепараметры рисунка (композиция, фон, перспектива, деталь).Е. Замятин заостряет внимание на вводимые художником особые детализнаки, которые также стали его характерным приемом.Изображенные Анненковым предметы или укрупненные детали напортретах неслучайны и призваны нести некую дополнительную информациюо натуре (портреты М. Горького, Е. Замятина, К. И. Чуковского, П. С.Анненкова). В этом отношении и отсутствие какого-либо предметнонасыщенного фона является знаковой для художника позицией (портреты М.Бабенчикова, А. Ахматовой, Ф. Сологуба).

Эта особенность делает каждыйпортрет уникальным для анализа и трактовки, так как раскрывает помимовнешнего облика модели еще и биографическую, личную сторону жизниизображаемых людей.По мнению Е. Замятина, заслуга художника состоит именно в том, чтопосредством особо сконструированной и представленной детали в работахАнненкова синтез быта и фантастики достиг вершины своего воплощения ивыражения: «Каждую деталь можно ощупать; все имеет меру, вес, запах; извсего — сок, как из спелой вишни. И все же из камней, сапог, папирос, колбас— фантазм, сон. Это — тот самый сплав, тайну которого так хорошо зналиИероним Босх и «адский» Питер Брейгель. Эту тайну знают и некоторые из142Замятин Е.

О синтетизме // Анненков Ю.П. Дневник моих встреч: Цикл трагедий: в 2-х т. Л.: Искусство,1991. Т.1. С. 10.62молодых, в том числе — Анненков, может быть — особенно Анненков.Фантастический его гармонист верхом на звездах, и свинья, везущая гроб, и райс сапогами и балалайкой — это, конечно, реальность, новая, сегодняшняяреальность; не realia — да, но realiora. И не случайно, а закономерно то, что втеатральных своих работах Анненков связывает себя с постановкою «Носа»Гоголя, «Скверного анекдота» Достоевского, «Лулу» Ведекинда» 143.В начале XX века в искусстве явление синтеза быта и фантастикиподвергалось переосмыслению (А.

Блок «Двенадцать», А. Белый «Петербург»).Эту тенденцию не мог не подхватить Ю. Анненков, что и нашло отражение какв его изобразительных работах, так и в его литературных произведениях.Однако в графических портретах современников, изображения которых нелишены бытовых элементов, этот прием не был воплощен художником.В первое издание «Дневника» 1966 г. также включена работаискусствоведа и критика Алексиса Раннита «О рисунках Юрия Анненкова»,опубликованная в книге на английском языке.

И позже — в 1975 г.переизданная на русском языке в «Новом журнале» в связи с годовщинойсмерти художника.Как и статья Е. Замятина «О синтетизме», работа А. Раннита призванавнести ясность в понимание творческого метода Ю. Анненкова как художникапортретиста. Для этого критик обзорно рассказывает о традиции «русскоголикописного искусства» начиная с Андрея Рублева до мирискусников В.Серова, М. Врубеля и развивающимся за пределами СССР сюрреализма.Раннит указывает, что исторически наследие Анненкова относится к позднемупериоду Art Nouveau, в котором также отразились веяния кубизма, футуризма иэкспрессионизма.

Раннит, как и Замятин, отмечает особую синтетическуюприроду искусства Анненкова, пристальное внимание художника к деталям, егоэкспериментальный подход к работе над изображением: «Тут постоянноесосуществование целенаправленного реализма, любви к каждодневному,143Там же. С.11.63обыденному, и склонности к абстракции и геометризации.

Стремлениеразрешитьзадачудраматическизачастуюсопровождаетсясвоевольнойманерой письма»144. Определяя природу синтеза, наблюдаемого в работахАнненкова, Раннит использует термин, введенным Хансом Фоллмером, —«каллиграфический экспрессионизм».Критик также указывает, что, несмотря на «не слишком крепкую связь»междуизобразительнымиискусствамиилитературой,насложностьнахождения между ними точек соприкосновения, Ю. Анненкову в своихиллюстрациях к поэме «Двенадцать» А. Блока удалось «достичь слияниявизуального образа со словом».

А. Раннит при этом отмечает, насколькопохожи творческие методы Анненкова и Блока, что и сделало возможнымустановления между иллюстрациями «связи стиля, эмотивной связи и единоговосприятия звучания эпохи».Особую ценность работа А. Раннита состоит в том, что он предпринялпопытку классификации графических портретов Ю. Анненкова, разделив их натри группы: 1) синтетические; 2) тоновые и 3) линейные.Синтетическими рисунками, по мнению критика, являются портретыБориса Пастернака, Максима Горького, Александра Бенуа, Федора Сологуба,Владислава Ходасевича, Евгения Замятина, Николая Евреинова, НиколаяПетрова, Всеволода Мейерхольда и Георгия Иванова.

Характерными чертамисинтетических портретных изображений является применение сочетаний ипереплетений кубических структур, свето-теневая игра плоскостей, прикоторой контуры заполняются большими объемами цвета. Совмещение в однойизображения реалистичности и некоторой фотографичности портретируемоголица и линейно-декоративного способа репрезентации дает критику основаниеутверждать, что таким образом «художник одновременно и рисует человека, изапечатлевает его в своей памяти».144Раннит А.

О рисунках Юрия Анненкова // Новый журнал. Нью-Йорк. № 120. 1975. C.110–116.64Тоновые изображения отличаются плавностью и мягкостью переходов.Раннит указывает, что несмотря на то, что во всех работах Анненковапреобладающимэлементомявляетсяграфичность,тоновыерисунки«лиричнее», сочетание линий и плоскостей на таком портрете создают общеевпечатление «погруженности в думу»145.

Примерами тоновых рисунков Раннитсчитает портреты Владимира Ленина, Жерара Филипа, Виктора Шкловского,Шарля Дюллэна, Сергея Лифаря, Жака Одиберти и выполненного гуашьюрисунка Анны Ахматовой.Основу линейных портретов Анненкова составлял контур, которыйсоздавался «непрерывной линией, единым росчерком с налета». В эту группукритик относит изображения Спесивцевой, Сергея Прокофьева, ГлебовойСудейкиной, Алянского, Хлебникова, Анжрэ Жида и Гоголя.

В статье этирисунки сопоставляются с гравюрами, изображение на которые было нанесенопо металлу без резца. Именно «беглость линии» делает портреты насыщеннымижизнью, «пульсирующими и трепетными». И потому именно линеарныепортретыА.Раннитсчитает«вершинойприроднойстатьиЗамятинавиртуозности»Анненкова146.Помещенныев«Дневник»Е.иА.Раннита,разъясняющие творческий метод Ю. Анненкова, его особый стиль и технику иклассифицирующие его графический портреты по способу репрезентации,позволяют лучше понять и литературные портреты, из которых состоит книга.В совмещении в рамках одного произведения графического изображения исоответствующего ему вербального воплощения дают основание говорить опроявлении экфрасиса — выражении одних и тех же объектов, значенийязыком различных видов искусств.Теория экфрасиса, как и теория мемуаристики, в настоящее времянаходится на стадии становления, поэтому в рамках этих сфер еще невыработано единства мнений касательно как терминологического, так и145146Там же.

С.115.Там же. С. 116.65методологического аппарата. В настоящем исследовании для анализа сущностиявленияэкфрасисав«Дневнике»Анненковабудетиспользованаклассификация, данная В. Лепахиным в его работе «Экфрасис в русскойлитературе: опыт классификации»147. В данной статье представлен широкийобзор уже существующих работ и точек зрений на экфрасис, проанализированыспособы определения этого явления и их недостатки.

Так, в работерассматриваются концепции Г. Косикова, Л. Геллера, Н. Брагинской, В.Робийяр, С. Зенкина. На основании проанализированного материала авторприходит к выводу, что сама природа экфрасиса остается неразъясненной: этоявление рассматривают и как литературный прием, и как особый жанр, и каксловесное описание.

Потому, как указывает автор, в статье представлены нетипы, а виды экфрасиса, «понимая под ним описание в литературномпроизведении предмета изобразительного искусства, <…> создание словесногообраза на основе визуально художественного образа». Согласно концепции В.Лепахина,«Дневник»Анненкованеобходиморассматриватьсогласнохарактеру взаимосвязи между экфрасисом и объектом. Исследователь такжеотмечает, что виды экфрасиса «редко встречаются в чистом виде», потому ихразделение довольно условно.

В работе рассматривается всего семь типовэкфрасиса: 1. цитация, 2. перевод, 3. психологизация, 4. впечатление (или«заражение»), 5. предпонимание, 6. интерпретация и 7. иконичный экфрасис.В соответствии с представленной в статье классификацией, совмещениеграфических и литературных портретов в «Дневнике» можно считатьэкфрасисом-переводом и -интерпретацией.