²¹⁹ Как было показано ранее, единый критерий выделения традиционных форм обогащения в современной доктрине отсутствует.

Учитывая изложенное, мы приходим к выводу о том, что в современном отечественном праве обязательств из неосновательного обогащения достаточные основания для выделения приобретения и сбережения имущества в качестве форм обогащения отсутствуют.

Механизм кондикционных обязательств, не ограниченный рамками традиционной дихотомии, был бы более пригоден для возврата в натуре объектов, не являющихся имуществом (как отмечалось, речь идет, в частности, о случаях кондикции владения, записи в реестре и залогового ранга). При этом, как уже было продемонстрировано ранее в отношении кондикции владения, попытки современных авторов обосновать её допустимость в рамках классических форм обогащения через отождествление владения вещью с самой вещью как видом имущества являются ошибочным. При кондикции владения приобретаемым благом является само владение вещью, которое не охватывается понятием имущества.

Еще одним недостатком современной российской догматической модели кондикционных обязательств является полное игнорирование ситуаций, в которых обогатившееся лицо в результате определенных событий (в частности, несения определенных расходов) претерпело обеднение, и удовлетворение кондикционного требования истца поставит такое лицо в положение, гораздо худшее по сравнению с тем, в котором оно находилось до события обогащения. В современной российской доктрине на данный вопрос уже обращалось внимание специалистов²²⁰.

Установление точных пределов и критериев того, когда обогатившийся может ссылаться на утрату обогащения, является крайне сложной задачей, которую еще предстоит решить отечественной судебной практике и доктрине. Даже в германском правопорядке, где подобный случай уменьшения или даже устранения кондикционной ответственности предусмотрен законодательством уже на протяжении века, данная проблема далека от решения: «Тем временем, по

²²⁰ Там же. С. 377–382.

общему мнению, полный учет всех расходов, находящихся в причинно- следственной связи с получением и обладанием блага из чужого имущества, является чрезмерным. Вопрос же о том, какие все-таки расходы должны приниматься во внимание, по-прежнему остается открытым » ²²¹.

²²¹ Reuter D, Martinek M. Ungerechtfertigte Bereicherung. Tübingen: Mohr, 1983. S. 577.

Глава 3. Опыт иностранных правопорядков и российское право de lege ferenda

Учитывая продемонстрированную неудовлетворительность современного

регулирования кондикционных обязательств в отечественном правопорядке и необходимость его совершенствования, для целей настоящей работы имеет несомненный интерес регулирование рассматриваемой области отношений в иностранных правопорядках. Так как формат работы не позволяет нам представить обширное сравнительно-правовое исследование по данному вопросу, мы вынуждены ограничиться анализом лишь нескольких примеров. В качестве таковых будут использоваться германское и английское право, а также Принципы Европейского права неосновательного обогащения, разработанные Рабочей группой по Европейскому гражданскому кодексу. Германское право имеет для нас первостепенное значение в связи с тем, что отечественное учение о неосновательном обогащении на стадии своего возникновения было сходно и в значительной степени основывалось на германском образце. В процессе его дальнейшего развития в рамках советского права целый ряд выдающихся отечественных цивилистов по-прежнему ориентировался, хотя и не всегда открыто, на германскую доктрину. Английское право также заслуживает нашего внимания, так как теоретическое формирование права неосновательного обогащения происходило в этом правопорядке лишь в последние полвека и в значительной степени обособленно от правовых систем континентальной Европы. Это, в свою очередь, служит источником ценного эмпирического материала для сравнительно-правовых выводов по рассматриваемой проблематике. Принципы Европейского права неосновательного обогащения представляют собой новейшую частную международную кодификацию, в которой на основании подробного сравнительно-правового анализа регулирования вопросов неосновательного обогащения в правопорядках стран ЕС сформулированы общие нормы и принципы в данной области.

В заключении настоящей главы на основе рассмотренных критических замечаний в отношении отечественного учения и установленного сравнительно- правового опыта будет предложена догматическая модель регулирования кондикционных обязательства de lege ferenda.

§ 1. Германское право

Как уже отмечалось, к концу XIX века отечественное учение о неосновательном обогащении было в значительной степени сходно с положениями германского права.

Именно в германской доктрине середины XIX сформировалось и получило развитие представление о наличном обогащении как предмете кондикционного требования. По мнению родоначальника генеральной кондикции Ф.К. фон Савиньи, а также его видного последователя Бернхарда Виндшайда (Windscheid), с отпадением обогащения неизбежно исчезает и кондикционное требование. Все наступившие в связи с событием обогащения изменения в имуществе кондикционного должника должны учитываться и для увеличения размера кондикционной ответственности, и для его уменьшения²²². Редакционные

комиссии по подготовке ГГУ разделяли данную позицию²²³. Такое понимание

кондикционного требования сохранилось и в первые годы после принятия ГГУ.

Согласно § 812 ГГУ тот, кто посредством предоставления²²⁴ другого лица или иным образом получит нечто за его счет без правового основания, обязан вернуть полученное. Предоставлением также считается произведенное через договор признание наличия или отсутствия обязательственного отношения.

²²² См.: Reimer J. A.a.O. S. 24; Flessner A. Wegfall der Bereicherung: Rechtsvergleichung und Kritik. Mohr, 1970. S. 4,5. Ф. Шэфер ставит в заслугу Б. Виндшайду распространение конструкции отпадения обогащения на все кондикционные требования (см.: Historisch-Kritischer Kommentar zum BGB. Herausg. Von M. Schmoeckel, J. Rückert,

R. Zimmermann. Band III, Schuldrecht: Besonderer Teil, §§ 433–853. Mohr, 2013. S. 2680 (автор главы – Ф. Шэфер)), однако, указанные выше авторы ссылаются уже на Ф.К. фон Савиньи.

²²³ См. ibid; Reuter D., Martinek M. A.a.O. S. 517.

²²⁴ Согласно классической для германской правовой догматики дефиниции используемый в § 812 ГГУ применительно к институту обязательств из неосновательного обогащения термин "Leistung" означает «осознанное и целенаправленное увеличение имущества другого лица» (bewusste und zweckgerichtete Mehrung fremden Vermogens) (см.: Loewenheim U. Bereicherungsrecht. 3. überarbeitete Auflage. München: Verlag C.H. Beck, 2007. S.

23). Оно не ограничивается случаями исполнения обязанности, и, в частности, включает в себя также

односторонние предоставления, обусловленные определенной целью. В связи с этим термин "Leistung" следует переводить как «предоставление», а не как более привычное для отечественной традиции «исполнение».

Согласно § 816 ГГУ, если неправомочное лицо распорядилось предметом действительным для правомочного лица образом, то первое обязано выдать последнему все полученное в результате такого распоряжения. Согласно § 818 ГГУ обязанность возврата распространяется на извлеченные доходы, а также на то, что получатель приобрел на основании полученного права или как компенсацию за разрушение, повреждение или лишение полученного предмета. Если возврат предмета невозможен вследствие его свойств или получатель не может возвратить его по иным причинам, то компенсации подлежит его стоимость. Обязанность возврата или компенсации стоимости исключается, если получатель более не является обогатившимся.

В 1899 г. А. Штиве (Stieve) писал, что ГГУ признает предметом кондикционного требования наличное обогащение²²⁵. Само обогащение при таком подходе понималось как изменяющаяся абстрактная имущественная ценность (величина) (ein variabler abstrakter Vermögenswert). На размер обогащения влияют все те события, которые находятся в причинно-следственной связи с фактом неосновательного увеличения имущества и вызывают изменения в имуществе обогатившегося²²⁶. Аналогичной позиции придерживался и Имперский Верховный Суд, который указал, что «нечто полученное», по смыслу ГГУ, означает не любую единичную имущественную ценность, перешедшую из имущества одного в имущество другого, но совокупность всего полученного с одновременным учетом потраченного для этого и связанного с полученным бремени²²⁷.

Считалось, что обогащение возникает с получением предмета, который либо имеет имущественную ценность, либо является составной частью имущества²²⁸. Уже в рамках работы второй редакционной комиссии по ГГУ возобладало мнение, что влекущее возникновение обогащения благо не

²²⁵ Stieve A. A.a.O. S. 22, 26.

²²⁶ Ibid. S 28.

²²⁷ RGZ 54, 137 ff, 141 (1903) (Rittergutfall) (приводится по: Greiner D. A.a.O. S. 179).

²²⁸ См.: Mugdan B. Die gesammten Materialien zum Bürgerlichen Gesetzbuch für das Deutsche Reich. 5 Bände. Bd. 2. Berlin, 1899. S. 464 (830) (приводится по: Ellger R. Bereicherung durch Eingriff. Tübingen: Mohr, 2002. S. 874).

обязательно должно являться частью имущества. Как указывает Ф. Клинкхаммер, случай кондикции владения был решающей причиной отказа от первоначально предложенной формулировки основания общего кондикционного иска: признак обогащения из «чужого имущества» был заменен признаком «за чужой счет», так как в случае простого держания²²⁹ было сомнительно говорить о принадлежности вещи к имуществу держателя²³⁰. Поскольку полученный предмет находится в имуществе обогатившегося, обогащение воплощается в таком предмете. Однако

размер обогащения может быть больше или меньше стоимости предмета: больше

– когда получатель извлек из него доходы или сберег расходы; меньше – когда получатель в связи с неосновательным увеличением своего имущества осуществил определенные расходы. В последнем случае, т. е. когда размер находящегося в имуществе получателя обогащения меньше стоимости полученного предмета, потерпевший при получении предмета от обогатившегося был обязан компенсировать эту разницу обогатившемуся²³¹.

В случаях неосновательного получения услуг, а также пользования чужой вещью в германской доктрине того периода речь шла о денежных средствах, сэкономленных обогатившимся в результате события обогащения с учетом его индивидуальных планов²³².

Описанное понимание категории обогащения как предмета кондикционного требования в германских научных исследованиях получило наименование подхода, ориентированного на совокупное имущество должника, или совокупно- имущественного подхода (vermögensorientierten Betrachtungsweise)²³³.

Некоторое время спустя после принятия ГГУ совокупно-имущественный подход стал подвергаться критике, и на его замену был предложен предметно- ориентированный подход (gegenstandsorientierten Betrachtungsweise). Согласно

²²⁹ Имеется в виду физическое обладание вещью при отсутствии необходимых признаков владения.

²³⁰ Klinkhammer F. A.a.O. S. 30–31.

²³¹ Stieve A. A.a.O. S. 29.