Н.Ю. Алексеева - Русская Ода

УДК 821.161.1.0 ББК 83(2рос=рус)1 А47 В монографии рассматриваготся истоки жанра оды в России на материале русской поэзии ХНП вЂ” начала ХУП1 в., становление оды в 1730-е годы (творчество В. К. Тредиаковского и немецкая петербургская поэзия), создание и распветоды,связанные с творчеством М. В. Ломоносова, кризис жанра в 1760-е годы и его обновление в творчестве Е Р. Державина. Для филологов, стиховедов, широкого круга читателей. Ответственный редактор Н. Д. КОЧЕТКОВА Рецензенты: П. Е.

БУХАРКИН, С. И. НИКОЛАЕВ Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) проект М 04-04-16181д Г Т © Н. Ю. Алексеева, 2005 © Издательство «Наука», 2005 ТП 2005-П-162 15В)») 5-02-027038-5 А л е к с е е в а Н. Ю. Русская ода: Развитие одической формы в ХНП— ХУП1 веках У Институт русской литературы (Пушкинский Дом) РАН.— СПбс Наука, 2005. — 369 с. 15ВН 5-02-027038-5 Хронологический диапазон предлагаемого исследования обусловлен поставленной в нем задачей — понять, пусть в первом приближении, значение оды в русской поэзии. Ее решение потребовало выхода за пределы установившегося представления об оде не только в отношении ее жанровой сущности, по и в отношении временных границ ее бытования.

А это привело в свою очередь к сужению синхронического среза исследования. За его рамками остался целый ряд имен, произведений и фактов литературной жизни. В центре внимания автора находится история русской торжественной оды. Духовные оды, а также оды анакреонтические привлекаются к рассмотрению в отдельных, непосредственно связанных с развитием одической формы, случаях.

Это оправдано тем, что за духовными и анакреонтическими одами стоят свои, лишь отчасти совпадающие с торжественной одой, традиции„требующие отдельного изучения. Выражаю глубокую признательность всем тем, кто находил время говорить со мной об оде. Одним из первых и незабвенных собеседников был В. Э. Вацуро. Низко кланяюсь его дорогой тени. Роль в создании этой книги моих учителей: Н. Д. Кочетковой, В. П.

Степанова, С. И. Николаева, а также моих родителей М. А. и Ю. Е Алексеевых, больше, чем школа в настоящем ее смысле. Они сумели создать вокруг себя поле подлинного напряжения мысли и чувства, соприкосновение с которым определило отраженное в этой книге понимание поэзии, русского ХЧ??? века и филологии как науки. ВВЕДЕНИЕ В эпоху, о которой пойдет речь в этой книге, любили думать о происхождении поэзии. Возводя ее начало к баснословным временам греческой или еврейской истории, авторы старинных рассуждений о поэзии считали поэтическое чувство, открывшееся когда-то древним пастухам, для человека бого- данным, или естественным. Чувство любви, благодарности Творцу и удивления творением породило древнейший род поэзии — лирику: «...человек, из праха возникший и восхищенный чудесами мироздания, первый глас радости своей, удивления и благодарности должен был произнести лирическим воскликновением (...> Вот истинный и начальный источник Оды».' Возникшие затем другие чувства легли в основу других родов поэзии.

Поскольку чувства стали неотъемлемыми для человека, поэзия и отдельные ее роды в таком понимании бессмертны. Но уже в следующую эпоху, эпоху романтизма, жанры, утверждаемые старой теорией поэзии, начала постигать смерть, а вскоре и сама теория была признана несостоятельной. О гибели старой многовековой теории поэзии, как и о поэзии, основанной на ее законах, мало кто сожалел.

Занятые колоссальными сдвигами, происходившими в сознании лич- ~ Державин Г. Р. Рассуждение о лирической поэзии или об оде // Сочинения Державина, с объяснительными примечаниями Я. К. Грота. СПб, 1868. Т. НП. С. 516 — 517. Ср. с суждением Феофана Прокоповича: «..,нет никакого сомнения, что она [поэзия. — Н. А.] возникла у первого человека прп самом сотворении мира <...> чувство человеческое, в образе любви, было первым творцом поэзии» (Феодов Прокопович. О поэтическом искусстве.

(Пе агге роепса) / Пер. Г. А. Стратановского // Феофан Прокопович. Сочинения / Под ред. И. П. Еремина. М.; Л., 1961. С. 340). Введение ности и общества, люди Х1Х века считали свой исторический и эстетический опыт главным критерием оценки прошлого. Старая теория не отвечала этому опыту и признавалась, как и многое другое в прошедшем, наивной. Между тем воспитанные на ценностях старой теории люди Х1Х века неосознанно продолжали ими жить, не отдавая себе отчета в том, что дорогие для них поэтические эмоции и эстетические представления не даны им от рождения, а восходят к старой системе поэзии и что совершенное уже ими разрушение системы неизбежно приведет к утрате и этих чувств, и этих представлений. На рубеже Х1Х вЂ” ХХ веков вдруг ощутили смерть одного из важнейших жанров старой поэзии, трагедии, и горько ее оплакали (Ницше и его последователи). Оказалось, что конец трагедии связан с утратой чувства трагического, остро переживалась не столько смерть жанра, сколько утрата трагического мироощущения.

Переживание конца трагедии неосознанно решалось в духе старой теории поэзии, согласно которой определенное чувство порождает определенный жанр. Если рождение жанра связано с возникновением чувства, то утрата чувства приводит к его концу. Отличие состояло в том, что люди конца Х! Х вЂ” ХХ века понимали смерть жанра как смерть окончательную, навеки, и ушедший жанр ушедшим навсегда, тогда как старые теоретики поэзии, знавшие о гибели жанров на основании актуальной для них истории возрождения классических жанров в Х1Ъ' — ХЪ' веках, считали смерть жанров временной. Если чувства объективно заданы, они не могут умереть и потенциально присутствуют, утрата их лишь видимая и временная, при определенных условиях они возрождаются, а вместе с ними возрождаются и порождаемые этими чувствами жанры.

Символом такого понимания жанра мог бы служить мифический Феникс, находящийся повременно в состоянии жизни и смерти, сущностно же бессмертный. Сравнение жизни классической поэзии в понимании старых теоретиков с Фениксом оправдано использованием этого образа в Х1Ч веке как символа возрождения искусств.' Согласно такому взгляду, классические жанры присутствуют в настоящем не только как памятники литературы, но как вечная идея, способная снова и снова быть отраженной. В настоящее время классические жанры на- 1 БурдахК. Смысл и происхождение слов «Ренессанс» и «Реформация» О' Бурдах К. Реформация. Ренессанс.

Гуманизм. М., 2004. С. 62 — 63. Н. Ю. А«ексввва. )тссская ода ходятся в состоянии смерти. Это мешает их пониманию изнутри, но разрешает взглянуть на них отстраненно. Умирание жанров наступало разновременно и длилось разные сроки. Первыми жертвами произошедшей в начале Х1Х века революции в поэзии были идиллия и ода. Близкие даты смерти столь разных по своим внешним признакам жанров заставляют задуматься об их внутреннем родстве. Сходство идиллии с одой в теории поэзии прямо не формулировалось, но, по-видимому, осознавалось. Так, не зная еще о наступившем впоследствии одновременном конце оды и идиллии, теоретики связывали между собой их начала.' Процесс умирания идиллии и оды был различным. Если идиллия с наступлением новой эпохи умерла совсем, ода в какой-то мере продолжала свое существование. С конца 1820-х годов идиллии и оды исчезают со страниц журналов, их перестают писать ведущие поэты эпохи и, что показательнее, молодые поэты.

Идиллия становится жанром исключительно литературного прошлого, в новой поэзии она напоминает о себе разве лишь в пародиях. Столь же далеко отошла новая поэзия и от оды. Со второй трети Х1Х века ода превратилась из ведущего поэтического жанра в жанр ритуальный, музейный, мертвенный. Сохранив внешнюю форму, она лишилась своего духа и формы внутренней. Наступил длительный период, когда оды уже не творили, а создавали по известному клише. Такая возможность своего рода консервации жанра была заложена в самих принципах искусства старого времени. Установка на неизменность внешней формы, разработанность приемов и отработка общих мест позволяли создавать произведения в подражание. Характер подражания был различен, копирование лишь внешней формы приводило к несоответствию ее с формой внутренней, что выражалось в пустоте, безжизненности.

Примеры таких подражаний из поэзии ХЪ'1П века можно привести в любом жанре, но, пожалуй, только в жанре оды возможность безжизненного бытия осуществлялась уже после смерти жанра. Остальные жанры или умерли сразу (идиллия, ' В русской литератруе спор о старшинстве лирической и пастушеской поззии (идиллии) восходит к «Мнению о начале поэзии» Тредиаковского (смс Тредиаковский В. К, Мнение о начале поэзии и стихов вообше О Тредиаковский В. Сочинения и переводы как стихами, так и прозою: В 2 т. СПб., 1752.

Т. 1. С. 157 — 161), основанному на трактате В. Фонтенеля «О природе зклоги» («Тга!ге зпг !а пасите де Гбй!ойпе», 1688). Введение трагедия), или переродились, наполнившись новым содержанием и изменив свою внутреннюю и внешнюю форму (сатира, элегия). Причины консервации оды связаны не с особыми ее жанровыми законами, а с тем, что она выполняла функции государственного панегирика. Именно государственная ода и влачила свое существование в эпоху, когда уже были непонятны ни величие оды, ни живая ее сила. Обозначение «торжественная ода», которое нами будет употребляться как термин, впервые прозвучало в названии оды В. К. Тредиаковского «Ода торжественная о сдаче города Гданьска» (1734).

По своему происхождению оно восходит к немецким названиям од «Ее1ег11сЬе» (праздничная), однако сохраненные и поныне в русском языке оттенки смыслов между словами «праздник», «празднование» и «торжество» указывают, что Тредиаковский не просто калькировал немецкое название, а переосмыслил его, придав ему более высокий, в сравнении с оригиналом, смысл.