Т.А. Иванова. Избранные труды, страница 13

и Соболевский. К истории древнейшей церковнославянской письменности. С. 120-124. 'а Смл Житие на Аганасий Александрийский. Лингво-текстологический анализ д България 1300. София, 1983. С. 241. 46 Рецензия на книгу: Бериапяейи С. Б. Константин Философ и Мефодий. Начальные главы из истории славянской нисъменности. М., 1984 1985 г. является знаменательным годом в истории славянской культуры. Это год, когда отмечается ! 100-летие со лня смерти Мефодия, старшего из солунских братьев, имя которого неразрывно связано с жизнью и делом его младшего брата Константина Философа. Поэтому выход в свет книги известного специалиста-филолога, профессора Московского государственного университета С. Б. Бернштейна следует признать необыкновенно своевременным.

Книга С. Б. Бернштейна состоит из небольшого предисловия, четырех глав («Источники», «Жизнь», «Ученики», «Историография»), а также указателя использованной литературы и именного указателя. Уже в предисловии автор справедливо заметил, что во многих работах, посвященных истории славянской письменности, «нередко сообщаются недостоверные факты, домыслы, предположения и выдаются за подлинные» (с. 3). В своей книге он «стремился не отдаляться от источников, не создавать новых гипотез, не выдавать своих предположений за подлинные факты» (с. 5). И в этом, безусловно, одно из достоинств книги С. Б.

Бернштейна. Она написана трезво, объективно и во многих случаях критично в отношении домыслов и недостоверных предположений, которыми так богата кирилло-мефодиана. В первой главе (с. 6 — 36) критически рассмотрены славянские, а также немногочисленные латинские и греческие источники. В ней убедительно показана противоречивость сведений в дошедших до нас славянских текстах (Пространные (Паннонские) и Краткие (Проложные) жития Кирилла и Мефодия„Сказание о письменах Храбра и др.), их тенденциозность и легендарность, обусловленные прежде всего особенностями житийного жанра. В связи с этим особое значение в силу своей подлинности приобретают латинские документы (послания римских пап, письма Анастасия Библиотекаря и др.), в которых содержатся сведения, подтверждающие факты, сообщаемые славянскими источниками.

«Загадочно, — пишет С. Б. Бернштейн, — умолчание о жизни и деятельности Константина Философа и Мефодия в византийских источниках !Х-Х вв.» (с. 12), Действительно, все греческие источники идут от времени не ранее Х! в. и обнаруживают в значительной степе- 47 ни зависимость от славянских. Таково, например, Житие Климента Охридского, написанное Феофилактом.

Вторая глава (с. 37 — 127) является центральной в книге С. Б. Бернштейна. Она посвящена описанию жизни и деятельности великих славянских просветителей, в основу которого положены факты Пространных (Паннонских) житий солунских братьев. Именно в этой главе с особой силой проявился критический талант автора, сумевшего убедительно показать несостоятельность многих ранее высказанных предположений и догадок. Следующая глава (с.

128-144), посвященная ученикам и последователям Кирилла и Мефодия, является закономерным завершением предыдущей главы. Естественно, что в ней наиболее подробно освещена деятельность прежде всего Климента Охридского, а также Наума, так как наука располагает их житиями. Уделено значительное внимание и Константину Преславскому, которого вслед за Г. А. Ильинским автор не без оснований считает создателем кириллицы (с. 142-144). Однако вряд ли можно согласиться с тем, что Азбучная молитва Константина Преславского является «иадежным источником в установлении последовательности букв в кириллической азбуке» (с. 140). В этом древнейшем славянском поэтическом произведении закреплен порядок букв в глаголице, а не в кириллице, о чем с несомненностью говорит наличие двух стихов как на букву Х так и на букву П.

К сожалению, в этой главе не упомянут Иоанн Экзарх Болгарский, деятельность которого, хотя он и не был учеником солунских братьев, безусловно, была весьма значительной в начальный период истории славянской письменности и способствовала дальнейшему упрочению великого дела Кирилла и Мефодия. Завершающая глава книги (с. 145-157) является кратким историографическим очерком, посвященным жизни и деятельности славянских просветителей и их учеников.

В небольшой рецензии нет возможности остановиться на многом из того, что критически рассматривается в книге С. Б. Бернштейна. Остановимся лишь на том, что, с нашей точки зрения, является наиболее существенным в истории возникновения славянской письменности. Во-первых, это вопрос о докирилловской письменности у славян в связи с сообщением ЧП1 главы Жития Кирилла об обретении им Евангелия и Псалтыри, написанных «русскими» буквами.

Считая, что вопрос о «русских» письменах «до сих пор остается нерешенным» (с. 66). а решение его вследствие отсутствия книг, написанных этими письменами, всегда будет носить характер научной гипотезы, автор, однако, обоснованно считает невозможным понимать в данном контексте слово «русский» в современном его значении, так как такое понимание вступает в противоречие как с известными фактами из истории принятия христианства на Руси, так и с фактами деятельности Константина Философа в связи с его моравской миссией. 48 Действительно, в Житии Кирилла (глава Х1Ч) и в Сказании Храбра совершенно определенно утверждается, что до 863 г., т.

е. до моравской миссии Константина Философа, славяне упорядоченной и самостоятельной письменности не имели. Так, по Храбру, пока они были язычниками, то для счета и гадания, т. е. для совершения языческого культа, они употребляли «черты и резы», о которых высказывалось много разных предположений. «Однако достоверного в них мало, так как никаких следов этих первых опытов фиксации славянской речи не сохранилось» (с, 82)', После принятия христианства славяне стали употреблять латинское и греческое письмо, но «без устроения», так как ни в том, ни в другом алфавите не было букв, необходимых для передачи специфических для славянской речи звуков (юсы, еры, ять).

И только в связи с моравской миссией Константин Философ изобретает первую славянскую азбуку. Таким образом, следует признать совершенно обоснованным заключение С. Б. Бернштейна, что «никаких убедительных фактов, подтверждающих существование славянской письменности до 60-х гг. 1Х в., нет» (с. 69). В связи с этим заключением следует подчеркнуть, что автору удалось убедительно показать, что сведения о миссионерской деятельности Константина Философа на реке Брегальнице в 50-х гг. 1Х в.

не являются достоверными (с. 52 — 55). Что касается гипотез о «русских» книгах, обретенных Константином Философом в Корсуни, то, с нашей точки зрения, наиболее правдоподобной представляется гипотеза А. Вайана, предположившего в слове «русские» искаженное «сурские», т. е. сирийские'. Затем это вопрос об азбуке, созданной Константином Философом, поскольку все дошедшие до нас памятники написаны двумя алфавитами — глаголицей и кириллицей. Вопрос этот решается С. Б. Бернштейном, так же как и большинством современных исследователей, в пользу глаголицы (с. 85).

Действительно, в этом алфавите имеются такие структурные признаки, которые позволяют признать его плодом индивидуального изобретательства, созданием одного лица — Константина Философа, о чем совершенно определенно говорится как в Житиях Кирилла (глава Х1Ч) и Мефодия (глава Ч), так и в Сказании Храбра'. К числу этих признаков относятся; 1) знаковая мотивированность, т. е, связь между буквой и звуком (начертания глаголических юсов), отсутствующая в исторически сложившихся алфавитах; 2) знаковая вариативность и симметричность, обычно характерная для алфавитов, явившихся в результате индивидуального изобретательства; 3) связь некоторых глаголических букв с древними восточными (арамейскими) алфавитами, которые были известны Константину Философу; 4) наличие в глаголи- ' Считаем необходимым здесь заметить, что к подобному выводу пришел и Ф.

П. Филин в кнх Истоки и судьбы русского литературного языка. М., 1981. С, 192 ' Смс Иванова. Еше рвз о «русских письменах». ' Смх Сказания о начале славянской письменности. М„1981. С. 8б — 87, 97, 102, 104 49 це символов христианской религии, как в алфавите, созданном специально в миссионерских целях". Поэтому трудно согласиться с автором книги, в особенности после работы Е. Э. Гранстрем', известного специалиста в области греческой палеографии, с тем, что в основу глаголицы положено греческое скорописное письмо. Ведь и сам С. Б.

Бернштейн признает, что «трудно объяснить, почему создатели славянской азбуки отдали предпочтение греческой скорописи, а не уставу» (с. 85). Наконец, это вопрос об объеме литературного наследия Константина Философа, Мефодия и их учеников и последователей. Так как все дошедшие до иас памятники старославянской письменности отстоят от эпохи деятельности солунских братьев, а также их учеников на 100-150 лет и даже более того, то точных данных об их литературной и переводческой деятельности «мы почти не имеем» (с.

92). Согласно Житию Кирилла (глава ХГз1), первыми словами, написанными им по-славянски„ были слова искони было слово, которыми начиналось служебное Евангелие (апракос). В главе ХЧ сообщается, что Константин перевел «весь церковный чин». Эти сведения подтверждаются и в Житии Мефодия (глава ХН), где сообщается, что он (Мефодий) вместе с братом перевел Псалтырь, Евангелие, Апостол и «избраиные церковные службы». Наиболее дискуссионным является сообщение той же Х зг главы Жития Мефодия о переводе им в конце его многотрудной жизни вместе с помощниками всех книг Ветхого завета. С. Б. Бернштейн, сообщая, что большинство специалистов в настояцгее время считают это «сообщение достоверным» (с.