Диссертация (958835), страница 25
Текст из файла (страница 25)
Собственная юность поэта также сопряженас сибирскими пространствами и стихиями, она «затерялась в холодных вагонах, взимних трассах»5. Он ощущает себя отмеченным судьбой, «ему дорого, важнопонять, почувствовать, передать стихами постоянство, беспрерывность токанародной и государственной жизни России»6. Его юность оказалась востребованавеликими пространствами Сибири. Она «затерялась», но тем самым максимальноосуществилась. Подобная поэтическая логика характерна для стихотворений С. А.Есенина, посвященных его кровным связям с рязанскими раздольями:Край любимый! Сердцу снятсяСкирды солнца в водах лонных.Я хотел бы затерятьсяВ зеленях твоих стозвонных.7«Затеряться» здесь значит не потерять себя, а наоборот, обрести себя.Лирический герой С.
Ю. Куняева, как видно по всему тону и логикестихотворения, не только затерялся в сибирских пространствах, но и хотелзатеряться. Есенинская приверженность малой родине дополняется у С. Ю.Куняева душевным освоением, овладением, интериоризацией бесконечных1Куняев С.Ю. Над вечной мерзлотой // Знамя. – 1974.
– № 12. – С.85.Чупринин С.И. Крупным планом. – М., 1983. – С.188.3Куняев С.Ю. Над вечной мерзлотой // Знамя. – 1974. – № 12. – С.85.4Там же.5Там же.6Чупринин С.И. Крупным планом. – М., 1983. – С.188.7Есенин С.А. Стихотворения и поэмы. – М.,1981. – С.33.2120пространств русского Севера и русского Востока. Эти пространства осваиваютсяпоэтически, эстетически, философски, метафизически.Сибирь привлекает С. Ю. Куняева могучим фактом движения и пути. Всвоем раннем творчестве он изображает зимние трассы, холодные вагоны, гулмотора, патетически приветствует молодых хозяев Сибири:Здравствуй, юный строитель пути!Получая надбавки за стужу,Подоходный налог заплати –Что не жалко – хоть тело, хоть душу…1Но патетика снижается прозаизмами: «надбавки», «налог».
Молодымоткрывателям пространств не жалко отдать Сибири «хоть тело, хоть душу»,поэтому слова о надбавке, подоходном налоге своей будничностью оттеняютвысокое достоинство юных строителей пути.В стихотворении дважды возникает мотив безымянности. В финальнойстрофе указание на «безымянные волны» медлительной реки поначалу вызываетнекоторое недоумение у читателя. Разве волны бывают поименованными? Образбезымянности принципиален для эстетики С. Ю. Куняева. Отсутствие притязанийна отдельность, на индивидуальность, свойственное природе, поэт признаетглубинной стихией русского духа. Отсюда готовность затеряться, чтобысостояться, чтобы прочно и неистребимо пребывать в этом прекрасном истрашном мире, «пусть безымянным, анонимным, не замечаемым с горних высот,но – нужным»2.Сибирь – это особая вселенная, где можно и нужно «жить славно». Встихотворении «На пустынных просторах Сибири» (1973) С.
Ю. Куняевразмышляет об особой, возвышающей и освобождающей доминанте сибирскогобытия. Человек здесь охвачен грандиозностью пространства. А. Т. Твардовский впоэме «За далью-даль» подчеркивает обширность территории Сибири: «Землидовольно, чтоб на ней / Раздаться вширь пяти Европам / Со всею музыкой12Куняев С.Ю.
Над вечной мерзлотой // Знамя. – 1974. – № 12. – С.85.Чупринин С.И. Крупным планом. – М., 1983. – С.194.121своей»1. А. Т. Твардовский в этом большом мире ощущает себя «сыном отчизны».Сравнивая вечерние огни с Млечным путем, С. Ю. Куняев, как и А. Т.Твардовский в поэме «За далью – даль» («как Млечный путь, огни Сибири»)объединяет время и пространство.
Там, где цивилизация и технократическаякультура, там мир раздроблен и разнообразен, а Сибирь награждает человекаощущением единства грандиозного мира. В Сибири прекращается дробление,дискретность, разделение потока времени на прошлое, настоящее и будущее. У С.Ю. Куняева небо и земля взаимопроникают, оказываются единым целым.
Поэтвозвещает:Что нам время, когда между намиИ землей столько связи извечной,Что ручей из лесной глухоманиПрямо в Путь выливается Млечный!2Млечный Путь становится атрибутом ручья, присутствует в ручье. А ручейбежит по Млечному Пути.Мотив слитности неба и земли троекратно возникает в стихотворении.Мотив варьируется, но каждый раз обнаруживается глубинный аспект этогомотива: очистительное и просветляющее присутствие высшей небесной силы.Отцветающие цветы«ожидают пришествияснега». Цветы максимальноодухотворены: ожидают не вьюги, не снега, а «пришествия снега», то есть чего-тосвязанного с Богом.
Ожидают не со страхом, а с надеждой. Для цветов, как и длялирического героя и адресата стихотворения Вячеслава Шугаева, «охота пущеневоли». Цветы своим полыханием готовы вознаградить грядущий снег. Цветысоотнесены с людьми, которые «сердцем платили» за то ликование, за тувоспламененность («полыхание»), какие они испытывают на «пустынныхпросторах Сибири». В этой связи и небо, к которому поднимается утиная стая,приобретает значение сакральности.1Твардовский А.Т. Избранные произведения. В 3т.
Т.2. Поэмы. – М.: Художественнаялитература, 1990. – С.309.2Куняев С.Ю. Озеро Безымянное: Книга стихов. – М., 1983. – С.177.122В следующем четверостишии речь идет о глухарях и облаках. И вновь С. Ю.Куняев использует сакральные реминисценции. Глухари «кормятся на кровавыхбрусничных полянах», а облака над глухарями уподобляются «душам племенбезымянных»1.
Соседство таких понятий и образов как кормление, кровь, душаобязывает в процессе интерпретации обращаться к библейским соответствиям.Понятно, что речь идет не о тождестве с кровью Христовой, а всего лишь обассоциации. А когда С. Ю. Куняев упоминает о «душах племен безымянных», тоэто эстетически и мировоззренчески принципиально для него. В его поэзии мынаблюдаем сдвиг от персонифицированной, индивидуальной души к душесоборной, то есть такой душе, которая освободилась от своей индивидуальнойузости, вознеслась к безымянности. И как отметил В. В. Кожинов, стихотворенияпоэта «родились как плод напряженнейших личных исканий, что они именновыстраданы поэтом на долгом и непростом пути» 2. В «Озере Безымянном»лирический герой С.
Ю. Куняева с гордостью заявляет:Если есть в человеке душа,Да придет она после разлукиПод струящийся шум камыша…Пусть останется с миром вдвоемБез меня на закате багряномИ лепечет о чем-то своемБезымянное над Безымянным3.Со стихотворением «На пустынных просторах Сибири» (1973) контрастносопрягается стихотворение «На этих угрюмых просторах» (1974). В первомстихотворении четко просматривается метафизическая доминанта, а во второмпреобладает житейская проблематика. В первом стихотворении поэт отстраняетсяот всякой локальности, даже от времени, а во втором утверждает, что «естьмелочи, но без которых придет человеку каюк»4. С.
Ю. Куняев активно1Куняев С.Ю. Озеро Безымянное: Книга стихов. – М., 1983. – С.177.Кожинов В. В. Статьи о современной литературе. – М., 1982. – С.300.3Куняев С. Ю. Озеро Безымянное: Книга стихов. – М., 1983. – С.183.4Куняев С. Ю. По северным звездам… // Новый мир. – 1977. – №2. – С.128.2123использует просторечную лексику. «Жизнестойкие начала» поэт открывает нетолько в сфере духа и высших ценностей, но и в самой земной основе, вжитейской основательности, в способности не «загнуться» от трудностей, асправиться с ними и выжить.
Недаром С. Ю. Куняев так ценит извечное женскоепризвание на этой земле: обустраивать дом, заботиться о детях и муже, беречьтрадиционный уклад. Поэт видит в этом прочную связь с земной основой.«Жизнестойкие начала» помогают ему свыкнуться и сродниться с отечественнойсредой обитания, с ее грубоватой бесцеремонностью и отказом от всякого родаусловностей. С. Ю. Куняев стремится «насыщать свои стихи… прозойповседневности – во всех ее многообразнейших проявлениях»1. Поэт признается встихотворении «Ночное пространство» (1966):Я странным чувством полюбилВесь этот беспардонный табор,В котором ел, с которым пилИ выходил очнуться в тамбур2.Поэт подчеркивает особую русскую тягу к коллективной трапезе, питию, кобщению.В стихотворении «На этих угрюмых просторах» С. Ю.
Куняев размышляето жизнестойкости и выносливости, о мужской готовности к борьбе ипреодолению. Она, кроме прочего, сопрягается поэтом с дружеским застольем, с«крепкими напитками». Он ценит компанию «друзей за песней хмельной». ГеройС. Ю. Куняева сохраняет гибкость, сердечность, восприимчивость в отношениях слюдьми и природой. Его чуткому сердцу ведомо, что в этом сибирском мире естьне только русское солнце и русский ветер. Его сердце щемит и тогда, «когдаэвенкийские ветры / свистят в кочевых облаках»3.1Кожинов В. В. Статьи о современной литературе. – М., 1982. – С.303.Куняев С.
Ю. Озеро Безымянное: Книга стихов. – М., 1983. – С.89.3Там же. – С.150.2124То, чем располагает и владеет лирический герой С. Ю. Куняева, невключает богатства и комфорта. Поэт с аскетической горделивостью сообщает:«Не много? А мне и не надо / ни жизни, ни песни иной»1.В стихотворении «Возвращение в Братск» (1968) речь идет о романтическойи моральной притягательности Сибири, о гравитации Сибири, о гравитациимолодости. Как верно подметил В. А. Гаврилов, поэт «безоговорочноотказываетсяотстатусапроникаетсявсемибеспристрастногостихиямирусскогосозерцателя;духа,болеевозлагающеготого,наонсебяответственность за мировой порядок и беспорядок и подвергающего всепроисходящее строгой и взыскательной оценке»2. Его лирический геройповинуется зову своих возвышенных воспоминаний, он удаляется от обретенноготепла и комфорта, от ревнивых объятий городской культуры.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
