Диссертация (793584), страница 15
Текст из файла (страница 15)
В последних книгах своей«Исповеди» Августин дает такую примиряющую позицию: «Во мне есть душа и тело,одна часть внешняя, другая внутренняя. /…/ внутренняя часть лучше» (X. 6,9).De Genesi III, 16, 25 // PL 34. Col. 290. Ср.: De quantitate animae 31 [62] // PL 32. Col. 1069 ; Ep.137, 3, 11 // PL 33. Col. 520.284См.: De civitate Dei XIII, 24, 2.285См., напр.: De Genesi XII, 35, 68; De Trinitate XV, 7, 11.286См.: De immortalitate animae XIV, 24; In Iohan.
Ev. XXVI, 13; De quantitate enimae 33 [70]; Degenesi contra Manichaeos II, 7, 9. Например в одной из проповедей (Sermo 65, 4) сравниваетмертвое тело с пустым домом, поскольку именно душа животворит тело.287Здесь Августин испытывает определенное влияние Мария Викторина, который писал о том,что психологическая структура человека отражает в себе Божественную Троицу. См.: Hadot P.L’image de la Trinite dans l’âme chez Victorinus et chez saint Augustin // Studia Patristica. – 1962. –№ 6.
– P. 409-442; Фокин A.P. Христианский платонизм Мария Викторина. – М., 2007; Он же.Античная метафизика и христианская теология в трактатах Мария Викторина //Интеллектуальные традиции античности и средних веков (Исследования и переводы). – М.,2010. – С. 69-106; Он же. Формирование тринитарной доктрины в латинской патристике.
– М,2014. Также о душе человека как образе Троицы у Августина см.: Teske R. The Image andLikeness of God in Saint Augustine’s De Genesi ad Litteram Liber imperfectum // Augustinianum. –1990. – № 30. – P. 441-451.288Ср. также: «Человек есть разумная сущность (substantia rationalis), состоящая из души и тела»(De Trinitate XV,7,11). Рус.
пер.: Аврелий Августин. О Троице: в пятнадцати книгах против ариан /пер. А.А. Тащиана. (Серия «Патристика. Тексты и исследования») – Краснодар, 2004. – С. 353.52283Совершенно очевидно, что Августин вводит в христианское учениеплатоновскую парадигму относительно природы и сущности души. Именнотакое учение о душе – платоновско-августиновское – и стало достояниемСредних веков289 до тех пор, пока Фома Аквинский, отвергнув крайности ученийПлатона и Аристотеля, не создаст качественно новую парадигму, которая будетпринята Церковью и найдет свое – законное и надлежащее – место в рамкаххристианского вероучения.В целом, можно сказать, что платонизм был главной системой координат, вкоторую вписывалось на Западе христианское учение.
В довершение всего, этасистема была освящена авторитетом Августина – и во многом это было решающимфактором, который долгое время сдерживал критику. Эту позицию христианскогонеоплатонизма впоследствии укрепят Ансельм Кентерберийский и представителиФранцисканского ордена, особенно Роджер Бэкон и Бонавентура.Познавая себя, душа познает Бога, поскольку есть Его образ, а через Него –все остальное.
Душа познает истину не через объекты внешнего мира, а изнутрисамой себя. Истина чувственных вещей заключается не в них самих, а в ихуподоблении вечным сущностям, вечным идеям Бога. Именно последние – истинныйпредмет знания. Для христианского платоника путь познания Бога всегда проходитчерез душу. Самопознание, самонаблюдение есть в то же время и Богопознание:постигая себя, я постигаю в себе «след» или образ Божий. Конечно, здесь уже не былоничего платоновского: он лишь заложил фундамент, здание на нем воздвигли другие.См.: Смирнов Д.В. «…Авторитетные мнения Августина могут быть поняты различнымобразом»: к вопросу о рецепции блаженного Августина в латинской схоластике XIII-XIV вв.
//Блаженный Августин и августинизм в западной и восточной традициях. – М., 2016. – С. 104-134.В данной статье автор предлагает три «версии» или три понимания августиновского наследия впериод Позднего Средневековья. 1) Августинизм как церковная традиция (Петр Ломбардский,Бонавентура, Фома Аквинский); 2) Философский августинизм (Генрик Гентский, Иоанн ДунсСкот) и 3) Теологический августинизм (Григорий из Римини).532892. «Новая парадигма»:аристотелевское учение о душеВ XIII в.
ситуация на Западе постепенно меняется. Из-за желания достичьнаучного, объективного познания мира, возникает Университет как некая институция,где такое познание становится наиболее достижимым. Работы Аристотеля и арабскихкомментаторов, попав на Запад, радикально меняют угол зрения и неимовернорасширяют горизонт средневекового европейца. Западный интеллектуал обретает вАристотеле учителя и наставника, он находит у него те необходимые инструменты,которые позволяют ему познать, открыть мир и достичь объективного, «научного»знания через эмпирический опыт.Аристотелизм адресован людям, жаждущим научного знания и покорениямира. Это даже не философия, а скорее наука – комплекс, сумма естественнонаучныхпознаний. Несмотря на то, что зачастую речь идет о внеконфессиональности ивнерелигиозности Аристотеля, по этой причине его использовали все. Тем не менее,на практике, в силу того, что целостный аристотелизм предполагал те доктрины,которые не совместимы с той или иной религиозной системой (иудаизм,христианство, ислам), он подвергался определенным ограничениям (в частности, этокасается аристотелевского учения о вечности мира, об отсутствии БожественногоПровидения и, наконец, учения о душе, которое также требовало новойинтерпретаций – в рамках той или иной религиозной традиции).Как пишет А.
Койре: «Разум аристотелика в отличие от разумасредневекового платоника не обращен непосредственно к самому себе: онестественным образом направлен на вещи. Сами вещи, существование вещей – вотчто для него наиболее достоверно. Первоначальный акт, присущий человеческомуразуму, – это не восприятие себя, а восприятие природных объектов, стульев, столов,других людей.
Лишь с помощью некоторого ухищрения, усилия или рассуждения емуудается уловить и познать самого себя. Аристотелик, несомненно, имеет душу; но онопределенно не является душой. Он – человек»290.Для Аристотеля человек не есть душа, которая заключена в теле. Согласноуниверсальному определению, которое было сформулировано еще Платоном, а затемповторялось многими последующими философами (в частности, Боэцием иАбеляром): человек есть разумное смертное животное. Человек не иноприроденмиру, он лишь одна из его ступеней, имеющая свое место в общей системемироздания. Человек, по мнению Аристотеля, есть нечто конкретное, составленное изКойре А. Аристотелизм и платонизм в средневековой философии // Койре А. Очеркиистории философской мысли. О влиянии философских концепций на развитие научныхтеорий / пер.
с фр. Я.А. Ляткера. – М., 1985. – С. 64.54290души и тела. И именно душа делает человека человеком и, как форма, она содержит всебе все потенциальные акты. Будучи первым актом тела, душа позволяетнаделенному органами телу осуществлять те действия жизни, которые присущичеловеку. Как определяет сам Аристотель: душа есть «форма естественного тела,обладающего в возможности жизнью»291.В последней четверти XII в. Аристотель-логик превращается на Западе вФилософа.
Он приходит не один, и не внезапно, поскольку его работысопровождаются трактатами, толкованиями, комментариями – греческого иарабского происхождения, часто раскрывающими смысл его трудов, но нередкоискажающими и привносящими в них нечто новое, несвойственное егопервоначальной мысли. И в дополнение к тому, что сами тексты Аристотеля былипорой весьма темными и непонятными, толкования еще более затемняли смыслтекста и увеличивали диапазон разночтений и неверных пониманий. ИоаннСолсберийский пишет в своей «Металогике»:«Эта книга [Вторая Аналитика]предназначена передавать учение, другие жескорее приводят в замешательство – и перестановкой бесед, и перемещением букв,и непривычностью примеров, которые изменяются в различных дисциплинах, и,наконец, что не имеет отношения к автору, - переписчик настолько искажает ипортит [текст], что практически каждая глава имеет множество противоречий(obstacula).
Поэтому, в большинстве случаев, в деле толкования препятствуютзатруднительные обстоятельства с погрешностями, и сохранившиеся книги недоходят до нас прямым путем»292.Тем самым, средневековые читатели Аристотеля ставились перед лицомдвух проблем: 1) сложности стиля и неясности смысла текста, и 2) различныхрукописных прочтений, которые, в свою очередь, приводили и к невернымтолкованиям. В эпоху Ренессанса Аристотеля также чаще всего критиковали занеясность его языка. Среди таких критиков можно назвать Франческо Петрарку(1304-1374), Леонардо Бруни (1374-1444), Карло Марсуппини (ок. 1399-1453),Иоанна Аргиропула (ок.
1417-1473) и ряд других293.Ко всему этому следует добавить еще один важный момент. Не грекипринесли на Запад Аристотеля, поскольку между Востоком и Западом отношениябыли разорваны уже по крайней мере с IX в., с патр. Фотия и папы Николая I.Греческая философия была плохо известна на Западе, римляне испытывали почтиполное безразличие к науке и философии.Аристотель.
Сочинения: в 4 т. – Т. I. – С. 394.Johannes Saresberiensis. Metalogicon. IV, 6 / еd. C.C.J. Webb. – Oxford, 1929. – P. 171.293Зубов В.П. Аристотель. Человек. Наука. Судьба наследия. – М., 2000. – С. 275-291.55291292Поэтому латинский мир нуждался в посреднике, в том, кто сможет до негодонести, изложить, объяснить и истолковать философию Аристотеля, ту философию,которая была «научной», которая была образцом и краеугольным камнемфилософской рефлексии.
Таким посредником стали арабы, которые освоили исохранили греческую культуру. «Арабский мир осознает и провозглашает себяпреемником и продолжателем мира эллинистического»294. Именно они познакомилиЗапад с аристотелевским наследием, именно они явились учителями и воспитателямилатинян, наконец, именно они истолковали сложное учение Аристотеля для западногомира, создающего свою, самобытную философию – философию схоластики.Самым известным толкователем Аристотеля был Абуль Валид Мухаммадибн Ахмад ибн Рушд (1126-1198), более известный на Западе как Аверроэс. ЕслиАристотель назывался «Философом», то Аверроэс – «Комментатором» или«Толкователем».
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
