Пьер БУРДЬЕ Социология социального пространства (554383), страница 55
Текст из файла (страница 55)
Отсюда настоящая структурнаякоррупция, как показывает Пьер-Этьен Виль, является восновном делом управляющих среднего уровня. Кроме«упорядоченных непорядков», т. е. вымогательств дляоплаты личных и профессиональных расходов, где сложно определить, идет ли речь об «институционализированной коррупции» или о «неофициальном финансированиирасходов», существует масса привилегий, которые подчиненные должностные лица могут извлечь из своего стратегического положения в системе циркуляции информации сверху вниз и снизу вверх.
Так, они могут продатьимеющуюся в их распоряжении жизненно важную информацию высшим чиновникам или не захотеть ее сообщить;передать ее исключительно против удовлетворения своего ходатайства, а могут отказаться передать приказ. 28В общем виде, обладатели делегированной власти могут272Пьер Бурдьё. Социология социального пространстваОт «королевского дома» к государственному интересу... 275извлекать разного рода прибыли из своего промежуточного положения. В соответствии с логикой права и привилегий,29 прохождение любого акта или административногодела может быть заблокировано, затянуто по времени или,напротив, облегчено и ускорено (против определенной денежной суммы). Порой подчиненный имеет преимуществоперед более высокими инстанциями (особенно перед контрольными инстанциями): он ближе к «земле», и когда он«прочно» сидит на своем посту, начинает составлять частьместного общества.
(Жан-Жак Лаффон предложил формальные модели «контроля» (supervision), рассматриваемого им в свете теории договора как игра с тремя персонажами: предприниматель, мастер (supervisor), рабочие.30Несмотря на то что модель хорошо представляет стратегическое положение supervisor, который может угрожатьрабочим тем, что «информирует» хозяина, «скажет, кто виноват в снижении результатов» или скроет от него правду, •— эта модель остается нереалистической. Она игнорирует, в частности, как диспозиционные эффекты, так ипринуждения бюрократического поля, налагающегоопределенную цензуру на эгоистические наклонности.)Иными словами, коррупцию можно описать как утечку в процессе накопления и концентрации государственного капитала, как действия прямого изъятия и перераспределения, дающие возможность скопить экономическийи символический капитал на должностях чиновников, незанимающих самого высокого положения (проконсулы ифеодальные сеньоры, выступающие «королями» на своемуровне), которые поэтому препятствовали или тормозили переход от феодализма к империи, стимулируя регрессот империи к феодализму.щимся как от «домашнего» (королевского), так и от частного.
Это различие в дальнейшем распространилось навсю социальную жизнь, но начаться оно, некоторым образом, должно было с короля, в голове короля и его окружения, где все заставляет путать — по какому-то институциональному нарциссизму — ресурсы и интересы институции с ресурсами и интересами личности. Формула«Государство — это я» выражает прежде всего неразличение общественного и частного порядков — принцип,которым определяется династическое государство, и вборьбе с которым должно формироваться государствобюрократическое, предполагающее отделение позиции отзанимающей ее персоны, функции от функционера, общественного интереса от частного и особенного, и наделяющее чиновника доблестью бескорыстия.Королевский двор — пространство одновременнопубличное и приватное.
Его можно описать как конфискацию социального и символического капитала в пользуодной персоны, как монополизацию публичного пространства. Наследование является в некотором роде перманентным государственным переворотом, по которомуличность присваивает себе общественную вещь. Это —обращение на пользу одной персоне собственности и прибылей, связанных с функцией (оно может принимать различные формы: наиболее наглядным образом в династический период; более скрыто, но все же может существовать и в последующие периоды, например, когдапрезидент республики узурпирует монархические атрибуты или, уже в ином ключе, когда профессор — о которомписал М.
Вебер — воображает себя «маленьким пророком на государственном содержании»). Личная власть —которая может не иметь ничего общего с абсолютной —есть частное присвоение общественной власти, частноеотправление этой власти.Процесс разрыва с династическим государством принимает вид разложения на imperium (публичная власть) иdominium (личная власть); на публичное пространство,форум, агору, место сплочения собравшегося вместе народа, и дворец (для древних греков, например, отсутствиеагоры было главным показателем варварства).274Логика процесса бюрократизацииИтак, первоначальное утверждение различия общественного и частного было сформировано в сфере власти.Оно привело к становлению собственно политическогопорядка публичной власти, обладающего собственнойлогикой (государственный интерес), самостоятельнымиценностями, своим языком, специфическим и отличаю-276Пьер Бурдьё. Социология социального пространстваОт «королевского дома» к государственному интересу...
277Концентрация политических средств сопровождаласьполитической экспроприацией личной власти: «Становление современного государства повсюду начиналось сжелания правителя экспроприировать личные властныепривилегии, которыми — с его стороны — располагалаадминистративная власть, т. е. привилегии всех тех, ктоявляется собственниками средств управления, средств ведения войны, финансовых средств и всех других видовблаг, допускающих политическое использование».31В более общем виде, «дефеодализация» подразумевает разрыв между «естественными» связями (родством) ипроцессами «естественного», т. е. не-опосредованнымине-домашней инстанцией, воспроизводства королевскойвласти, бюрократии, института образования и т.
д. Государство является по сути antiphysis: оно устанавливает(дворянин, наследник, судья...), оно называет, оно неразрывно связано с институцией, конституцией, номосом —пото (ex institute) — по противоположности с phusei. Оноформируется и через учреждение специфической законности, которая — с точки зрения этноса — требует разрыва со всякого рода приверженностью, ведущей происхождение от касты, семьи и т.
п. Все это ставит государство в положение, несовместимое со специфическойлогикой семьи, которая — сколь бы ни была произвольной — является самой «натуральной» (кровь и прочее) инатурализуемой из всех социальных институтов.Процесс «дефеодализации» государства сопровождается развитием специфического способа воспроизводства,придающим большое значение школьному образованию.(В Китае чиновник должен был получить специальноеобразование и быть полностью чуждым частным интересам.) Университеты в Европе появляются в XII веке, норазвиваться начинают в XIV под натиском правителей.Университеты стали играть существенную роль в формировании служителей государства: и светских, и религиозных. Вообще говоря, генезис государства нераздельносвязан с настоящим культурным преображением.
На Западе, начиная с XII века, нищенствующие монашескиеордена, распространившиеся в городах, открывают светским лицам широкий доступ к литературе, прежде пред-назначенной исключительно для высокообразованныхсвященников. Таким образом начался процесс обучения,значительно ускорившийся с основанием городских школи изобретением типографий в XV-XVI веках.С развитием образования связана смена системы наследования должности системой назначений, осуществляемых представителями государственной власти, и, какследствие, — клерикализация дворянства (особенно ощутимая в Японии). Англия, — как отмечал Марк Блок, —стала унифицированным государством прежде всех континентальных королевств, поскольку государственнаяслужба там не отождествлялась полностью с родовымиземлями.
Очень рано там появляются directly appointedroyal officials — ненаследуемые должности sheriffs. Престол противится феодальной раздробленности, внедряя вуправление промежуточное звено — служащих, выбираемых среди местных, но назначаемых и снимаемых самойКороной (Корриган и Сейер датируют переход от «household» к бюрократическим формам правления примерно1530 годом).
Параллельно происходит «демилитаризация» дворянства: «Most of the landowning class was, duringthe Tudor epoch, turning away from its traditional training inarms to an education at the universities or the Inn of Court».32В армии, которая становится прерогативой государства,также происходит переход «from private magnates commanding his own servants to lord lieutenant, acting under royalcommission».3*Как феодалы преобразуются в служащих на содержании короля, так и Curia régis превращается в настоящуюадминистрацию.
В XI и XIII веках от Curia régis отделяются Парижский парламент и Счетная палата, затем, вXV веке — Большой совет; процесс завершается в середине XVII века с формированием правительственных Советов (заседающих в присутствии короля и канцлера) иСоветов управления и правосудия.34 (Но процесс номинальной дифференциации: Узкий совет; Совет по делам;Тайный совет, называемый после 1643 года Верхним советом; Почтовый совет, созданный около 1650 года; Финансовый совет; Торговый совет, действующий с 1730 года — скрывает за собой глубокую взаимосвязь вещей.)278Пьер Бурдьё.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
