Пьер БУРДЬЕ Социология социального пространства (554383), страница 19
Текст из файла (страница 19)
опыта социального мира как чего-то само собой разумеющегося (taken forgranted,как говорил Щютц).4Идеологические позиции господствующих представляютсобой стратегии воспроизводства, направленные на укрепление — в классе и вне класса — веры в легитимность господствакласса.5Существование поля специализированного производстваесть условие рождения борьбы между ортодоксией и гетеродоксией, общим для которых является их отличие от доксы, т. е. отнеобсуждаемого.6Это значит также избежать этнологизма (проявляющегося, в частности, при анализе архаического мышления), которыйрассматривает идеологии как мифы, т. е.
как недифференцированные продукты коллективного труда, и обходит молчаниемто, чем они обязаны характеристикам поля производства (например, в греческой традиции, эзотерическая реинтерпретациямифическихтрадиций).7Символы власти (одеяния, скипетр и т. п.) есть не что иное,как объективированный символический капитал; их действенность подчиняется тем же закономерностям.8Разрушение такой власти символического внушения, основанной на неузнанности, предполагает осознание произвола,т.
е. обнаружение объективной истины и уничтожение веры. Помере разрушения ложных очевидностей ортодоксии, фиктивнойреставрации доксы и нейтрализации власти к демобилизациигетеродоксический дискурс начинает проявлять символическуювласть мобилизации и подрыва, способность актуализироватьпотенциальную власть подчиненных классов.СТРАТЕГИИ ВОСПРОИЗВОДСТВАИ СПОСОБЫ ГОСПОДСТВА*Один из основных вопросов относительно социального мира состоит в том, почему и как этот мир можетдлиться и сохранять свое существование, или, другимисловами, как воспроизводится социальный порядок, понимаемый как ансамбль упорядоченных отношений, конституирующих мир. Чтобы действительно ответить наэтот вопрос, необходимо отказаться как от «структуралистской» точки зрения, согласно которой структуры,несущие в себе основание своего собственного постоянства, воспроизводятся благодаря необходимому соучастию агентов, подчиненных их давлению, так и от интеракционистской или этнометодологической точки зрения,которая представляет социальный мир как результатдействий по конструированию, постоянно совершаемыхагентами в некотором акте «непрерывного творения».Другими словами, необходимо отказаться от решениявопроса о том, создаются ли отношения господства знаками превосходства, которые доминируемые постоянноприписывают доминирующим, или, наоборот, объективные отношения господства навязывают знаки превосходства и подчинения.
В действительности, социальный мир* © Bourdieu P. Stratégies de reproductions et modes de domination // Actes de la recherche en sciences sociales, 1994. № 105.P. 3-12. Запись лекции, прочитанной в Геттингене 23 сентября1993г.4 Зак. 367198Пьер Бурдьё. Социология социального пространстванаделен, как говорили классические философы, conatus(стремлением), склонностью пребывать в своем существовании, некоторым внутренним динамизмом, которыйодновременно вписан как в объективные, так и в «субъективные» структуры (диспозиции агентов). Социальныймир постоянно поддерживается и формируется за счетдействий по конструированию и реконструированиюструктур, причем эти действия зависят в основном от позиций, занимаемых в этой структуре отношений теми, ктоих производит.
Любое общество держится на отношениимежду двумя указанными динамическими принципами,которые имеют разное значение для разных обществ ивписаны один — в объективные структуры или, точнее, вструктуру распределения капиталов и механизмы, обеспечивающие их воспроизводство, другой — в диспозицииагентов относительно воспроизводства. Именно отношение этих двух принципов определяет различные способывоспроизводства и, особенно, характерные стратегии воспроизводства.Перед тем как обратиться к абстракциям, неизбежным при любой попытке формализации или аксиоматизации, мне бы хотелось кратко представить условия, в которых возникли и развивались теоретические рассуждения,приведшие меня к конструированию понятия системыстратегий воспроизводства.
Думаю, необходимо, особенно в присутствии слушателей, принадлежащих к другойдисциплине (история) и к другой национальной интеллектуальной традиции, эксплицировать исторический контекст, в котором и против которого я пришел к необходимости интерпретировать целую серию действий какстратегий (а не как реализации правил), объективно ориентированных на воспроизводство такого социальногокорпуса как семья (или «дом») и составляющих систему.Меня пугает не столько непонимание, которое можетбыть вызвано междисциплинарными или национальнымиразличиями, сколько отрыв понятий от реальности исследования, спсобный возникнуть в результате формализации.
Например, я часто думаю, что теория Макса Вебера сильно пострадала от такого «теоретического» чтения,Стратегии воспроизводства и способы господства99которому способствовали попытки формализации, представленные им в конце жизни в «Wirtschaft undGesellschafi»,и что многих деформаций, которым подверглись его работы, можно было бы избежать, если бы его многочисленные читатели (особенно Талкот Парсонс) учитывалиспецифический исторический контекст (пространство научных возможностей), по отношению к которому онаформировалась, и исторические исследования, в которыхона проходила свою проверку.
Кроме того, посколькуоснования ошибок, против которых конструировалисьнаиболее строго контролируемые понятия, продолжаютсуществовать, то эти понятия становятся объектами поверхностного и частичного использования, которое разрушает заключенную в них установку на разрыв. Так, например, обычно происходит с понятиями культурногоили символического капитала.Довольно трудно точно реконструировать пространство теоретических возможностей, в котором я оказался в60-е годы, когда в связи с исследованиями в Кабилии иБеарне начал интересоваться логикой матримониальныхобменов и практиками наследования.
Точно можно сказать, что в нем доминировала структуралистская точказрения, которая, вследствие неопределенности понятияправила, была способна придать видимость теоретической революции тому, что на деле было реставрацией юридизма, который, как это хорошо показал Луи Дюмон, ссамого начала постоянно вмешивался в этнологическиеисследования, изучавшие системы родства и особенно теории наследования. Типичный пример такой точки зрения — интерпретация Эммануэля Ле Рой Ладюри работЖана Ивера, заставившая его определить географические области, внутри которых реализуются неизменныенормы наследования, не оставляющие никакого места дляпереговоров и соглашений.' Естественно, поскольку я разделял этот теоретический настрой [mood], связанный согромным престижем работ Леви-Строса, особенно его«Элементарных структур родства», в своей первой работе на примере Беарна я попытался построить модель, связывающую матримониальные обмены с традицией насле-100Пьер Бурдьё.
Социология социального пространствадования. 2 Но более глубокое изучение конкретных браков и особенно случаев мезальянса, как в Кабилии, так ив Беарне, постепенно заставило меня поставить под сомнение структуралистскую точку зрения, очарование которой, возможно, частично связано с тем, что она стремится свести функционирование общества к некоторомуподобию часового механизма и способна сделать из этнолога, который однажды его откроет, своего рода Богачасовщика, внешнего по отношению к своему творениюи превосходящего его.
В действительности, мне стало ясно,что как в случае Кабилии, так и в случае Беарна официальная норма, «предпочтительный брак» с параллельнойкузиной или право первородства представляют собойтолько один из видов ограничений, и не самых сильных, скоторыми агенты должны считаться, чтобы реализоватьсвои матримониальные стратегии или стратегии наследования. Таким образом, необходимо было отказаться отвысокомерного взгляда «издалека», свойственного структуралистскому подходу, радикально изменить «парадигму» (в куновском смысле), что выразилось в обращении кпонятию стратегии, чтобы приблизиться к непосредственному основанию практики и точке зрения агентов,что, однако, не означает — к их сознанию, как иногдапредлагал Леви-Строс, скатываясь к субъективистскойфеноменологии, являющейся основанием наивно «спон3танного» видения социального порядка.
Это изменениеотношения к агентам (сокращение дистанции) и к практике (менее «интеллектуалистское») предполагало серьезную трансформацию понимания самой практики, т. е. конструирование теории практики, основанной на рефлексивной теории теоретического восприятия (или «scholasticbias»), что в свою очередь привело к серьезной трансформации методов исследования матримониальных стратегий и стратегий наследования.
Именно благодаря этому явместе с Абдельмалеком Саядом в ходе исследования вКабилии смог показать, что имя — фундаментальныйэлемент символического капитала — было ставкой исключительно сложных стратегий как среди представителейстаршего, так и среди представителей молодого поколе-Стратегии воспроизводства и способы господства101ния.
Эти стратегии были зафиксированы и другими исследователями в разных местах и традициях. 4 Говорить оставке — значит отказаться от механической логикиструктуры в пользу динамической и открытой логикиигры и взять на себя обязанность, при интерпретациикаждого нового хода игры, учитывать цепь всех предыдущих ходов, относится ли это к бракам или правиламнаследования. Короче говоря, это означает снова ввестив исследование понятие времени («порядок следования»как говорил Лейбниц), а также, по примеру самих агентов, — упорядоченное множество разнообразных стратегий: матримониальных, наследования, но также экономических, образовательных и т.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
