Иванов В. - Дионис и прадионисийство (1250010), страница 63
Текст из файла (страница 63)
Во всяком случае, оба разобранные известия нашли неожиданное, частичное, правда, но существенное подтверждение в виде парафразы из элегий Солона у византийского грамматика Иоанна Диакона, переходившей от одного компилятора к другому без проверки по оригиналу и все же сохранившей нам подлинное мнение величай- щс!га !ебоп!аз. Мы предложили бы чтение аро щ сьота, чтд понимаем а смысле сага сьогоп, если бм Ьуро не бьио также употребительно в этом значении; во псяком случае, Ьуро, с отнесением дополнения к ащощепоп, а не опощаза1, делает речь неприятной и нЕправильной и, не вноса в нес ничегО новогО, так как уже было сьогоп з!еза1, безнадежно запутывает, наконец, общий смысл.
Ариону приписывается этим изобретение слова «дифирамб» или применение его к хоровому песнопению, согласно, на первый взгляд, с утверждением Геродота (прим. 1, стр. 235); но и Геродот нс мог не знать, что хоровой дифирамб существовал и именовался так еще до Ариона, что имя Дифирамб бьщо ерях!ез!з самого Диониса. Что до хоровой формы дифирамба, — «ехапгаь Архилоха было всем памятно. Мы толкуем и Геродотово опощаза! в смысле озаглавления отдельных дифирамбов, что выделяло этот род иэ общей гимнической поэзии и приближало его к гимнам Стесихора или к проблематическим ггазца бгатащ пиндара, ! пегое !, 23 аа! сзфугащьоп рго!оп апбггорбп гоп ьещеп ыщеп ро!езап!а ге ьа! опощазапга аа! б!сахапж еп копн!ьо! 235 щего авторитета той эпохи, когда аттическая трагедия только что зачиналась: «впервые трагическое действо ввел Арион из Метимны, как учит Солон в своих Элегиях» '.
Поистине, нет уже никакого основания отрицать вместе с Риджуэем дорическое происхожденис трагедии: признание такового отнюдь не ограничивает наши к перспектив на ее отдаленное, до-пелопоннесское прошлое (срв. д 2), и только это признание, с другой стороны, удовлетворительно объясняет и условно-дорический (что неоспоримо) диалект хоровых частей аттической драмы, и упорное появление козлов-Сатиров на почве аттических Силенов — как в Эсхиловом фрагменте из сатировского действа о Прометее, так и в «Следопытах» Софокла. Думая, с Крузиусом ', что приведенное свидетельство из словаря Свиды «относится все целиком к дифирамбу», который рассматривается, в согласии с доктриной Аристотеля, как «первичная форма трагедии», и что упомянутый вначале «!гаяйоз 1гороз» отвечает маске Сатиров» в конце приведенного сообщения, — мы не можем согласиться с Рейшем, что оно распадается на три отдельных известия о трсч различных нововведениях Ариона, а именно о создании: а) киклического дифирамба, б) трагического действа и, наконец, в) драмы Сатиров.
Ясно, что сначала говорится у Свиды о трагическом роде поэзии вообще, потом о хоре, в котором этот род осуществлялся (это Геродотовы !гая!)со! с)того!, они же )суИгог, откуда и круглая, киклическая орхестра Дионисова театра>, и вместе о запевале хора, зачинателе драматического движения (Й!)тугашЬоп а(за!), — далее, о разноименности Арионовых действ, — следовательно, о введении многообразных личин, в зависимости от содержания дифирамбического лицедейства. Что же до Сатиров, заговоривших у Ариона размерно, можно условно допустить с Рейшем, что речь идет о за(уп(топ с(гаша в ее начатках, как о завершении ранее исполненного действа, но только как о завершении, непосредственно соединенном с самим действом, а не отделенном от него и не обособившемся, как впоследствии, даже по сюжету, от предшествующей ему трагедии.
Страсти героя свершились; демонические спутники Дионисовм, обернувшиеся при ! тев йе ггазоы!аз ргд1оп дгааа Апьп ьо мегьущпаки е!везазеп, ььврег Бо1ьп еп !а!в ер1вгарьотепаи е(езе!а!з ег!!оакеп. достоверность этой цитаты убедительно защитил, остроумно проследил ее генезис, Ф. Ф. Зелинский !«Арион и трагедия», русский «Гермес» за 1909 г.>. достоверной признает ее и Виламовиц (Брйгьппде вез Борьомев», З!. )аЬгЬВсьег. 1912.1. Последний правильно замечает, что слово !газдЫ!а Соленом употреблено не было, — оно ведь не укладывается в элегический размер; итак, он говорил о 1газраоп г!таща или !гав!1чи !торса. З В статье «Апоп» у Ран!у-«Л!мона, К.
Е. П, Зао 1. з е. ие!зсь. хпг уогзезсьыые оег аывсьеп тгазоеозе, ревисьпп ть. Оощрепз дагвеЬгасы, 1902. 236 изображении героической участи старпдми или ключевыми нимфами, принимают свой обычный козлиный облик (г!аз а!зо маг без ТгашпЬ!!бз Кегп!); наступает реакция безудержного веселья, сменяющего собою страстной плач; искони в эти мгновения начиналась пляска в звериных харях (з 2, прим. 1, сгр.
232): Арион мог художественно ее усовершенствовать. Возможно думать и о промежуточных вторжениях козлоногого сонма в плачевное действо, имевших в пелопоннесской трагедии, быть может, характер коротких шутовских интерлюдий. Последующее развитие трагедии клонилось к приданию ей большей стройности, гармонии и торжественности; она заграждалась от юмора (яе!о!а !ех!з) шалой ватаги, пока не наступал черед и для ее резвых игр. То же исследование Рейша законно ограничивает мнение о неизменно териоморфическом сонме Сатиров, как единственном хоре героических действ. Оставляя в стороне уже выше затронутый вопрос, не была ли конская личина издревле преобладающей над созлиной, но, во всяком случае, исключая Силенов из пелопоннесских игрищ и не представляя себе «трагических хоров» Геродота иначе как хорами козлов, — мы, по отношению к Арионову дифирамбу, считаем ценной мысль названного ученого, что под козлами ((газо!) могли разуметься в эпоху и в круге Пернандра члены религиозных общин, удержавших от исконного обряда звериное имя, как это известно о многих других религиозных общинах (стр.
77), но напоминаем, однако, что сохранение имени обычно сопровождается в этих случаях и сохранением обрядового маскарада. Несомненно, что тотемическая маска продолжала играть большую роль в культе, соответственно наименованию общины; но, в то же время, поскольку обряд был миметическим, естественно предположить, что личина могла меняться в связи изображаемого события, и только эта перемена делает возможной и понятной разноименность Арионовых действ. Если это так, то в ознаменованную именем Ариона эпоху мы находим в Пелопоннесе общины поклонников Дионисовых, посвятивших себя хоровым дифирамбическим действам под названием «козлов», или Сатиров. Это были, следовательно, уже «ремесленники Дионисовы» или, точнее, действ Дионисовых, как позднее именовались актеры, — Ьо! рег! 1оп Р!опузоп (есЬп!(а! (как говорится: (а реп' Р!опузоп раФе), собственно— «хоревты вокруг Диониса», мыслимого в середине хороводного круга, — истинные родоначальники всех, «Ьозо!з еп 1гаяо!Йа!з сп Ьо Ьюз», как называли себя в Геле, по г!1а АезсЬу!1, профессиональные исполнители Эсхиловых драм, образовавшие фиас Диониса и Муз и приносившие на могиле своего поэта героические жертвы (епак!эта(а).
Аналогична община комической труппы некоего Анфеи (АпФеаз — имя дионисийское и потому, быть может, принятое им в самой общине из побуждений религиозных>, о котором Фнломнест родосский ' сообщает, что он «всю жизнь служил Дионису, нося дионисийскую одежду, и содержал многих собратьев по вакхическому служению (ройпз (герйоп зушЬа)ссйпз), водил ночью и днем комос, сочинял комедии, был корифеем фаллофорий». Что Арион не был «изобретателем» дифирамба, но только его первым художником и религиозным реформатором, говорит само предание, называющее его сыном Киклея (КуМевз), т.
е. преемником обрядовой традиции киклического хора, и ставящее его в зависимость от старейших школ лирики. Его личность, как поэта и хороучителя, имеет в наших глазах немногим ббльшую историческую достоверность, чем личность Гомера: Арионом община дионисийских хоревтов называла своего героя-архегета (хотя и не анонима родоначальника, каковым был Гомер для Гомеридов). Миф об Арионе — разновидность мифа о Дионисе (стр. 127) — обличает его как героя Дионисова типа и именно сближаег кифарода из Мегимны на Лесбосе, где и дионисийский Орфей почитался лирником с местным, островным, из моря возникающим Дионисом т, т. е.
Дионисом двойного топора (гл. ЧП, з 3), дифирамб же, как показано выше (стр. 125), — именно священная песнь богу двойного топора. Но отданный морем Арион не обезглавлен, подобно Орфею и Дионису Метимны, головы которых выносит на берег морская волна, — как требовала бы логика мифа (стр. !31, 133): причина тому — перемена тотема, ибо в пелопоннесском дифирамбе место быка занял козел. Отсюда явствует органическая связь Сатиров- козлов с Арионовым действом, и историческая достоверность известия о них, заподозренного как измышление теоретическое, окончательно подтверждена. Поскольку прадионисийские героические действа, какими были действа сикионскнх хоров, еще стоят вне круга Дионисовой религии, они являются разновидностью хтонического культа; «отданные» Дионису, они приобретают в религиозном смысле очистительное значение и, следовательно, могут, как все дифирамбы, исполняться в дни светлых праздников.
Ибо Дионисова религия включает в свое содержание вместе и пафос, и катарсис, и в этом ее главное отличие от религии чисто хтонической; будучи таковой лишь наполовину, она сама себе довлеет и в очистительном корреляте, Аполлонова ли, или какого-либо иного из олимпийских культов, не нуждается (гл. Х, з 9). В прадионисийских действах была представлена исключительно хтоническая сторона оргиазма; Дионис вошел в них так, как его эпифанией разрешается доведенный до полноты оргиастический энтузиазм.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
