Мифы народов мира II (1250008), страница 241
Текст из файла (страница 241)
Лит.: Gutenbrunner S., Eddastudien 1. Ьber die Zwerge in der Vцlospa, Str. 9—13, «Arkiv fцr nordisk filologi», 1955, bd 70.
E. M.
ЦВИЦВ («стружка»), один из центральных героев поздних сказаний абхазской версии нартского эпоса; сын нарта Куна и сестры ацанов (карликов) Зилхи, воспитанник Сатаней-Гуаши (в отдельных вариантах Ц. — самый младший брат нартов, иногда — старший брат). Оскорблённая мужем Зилха разрезала своё чрево и извлекла из него недоношенного ребёнка, это и был Ц.; оставив его в семье нартов, она вернулась к родным. Нарты назвали его Ц. потому, что он с детства целыми днями сидел у очага и строгал палочки. Прикидываясь в дневное время никчёмным дураком, Ц. ночами выезжал на коне, тайно сопровождал нартов в их походах, оказывая им помощь в самые трудные моменты; храбрейшие из нартов, в т. ч. и Сасрыква, были обязаны Ц. многими своими победами. Чтобы скрыть от нартов героические деяния, Ц. окрашивал своё лицо, волосы, одежду, коня с одной стороны в белый цвет, с другой — в чёрный (отсюда его прозвище Бжейкуа-Бжашла, «получёрный-полуседой» ).
Главнейший из его подвигов — взятие крепости Баталакла (по другим вариантам — Гвинтвинт), которую тщетно осаждал Сасрыква. По одним вариантам, нарты зарядили неузнанным ими Ц. пушку (или пустили его в качестве стрелы из лука) и выстрелили в крепостную стену. Пробив стену, Ц. попадает в глубокую яму, заблаговременно вырытую защитниками крепости. По другим вариантам, нарты перебрасывают Ц., покрытого густым слоем пихтовой смолы, через крепостную стену. Ц. выбирается из засады с помощью меча (или чудесного ножа, который был подарен ему в начале его жизненного пути матерью). Брёвна, которыми защитники крепости забрасывали Ц. в яме, ударившись об остриё меча, переламывались надвое, а камни отлетали в сторону. Подымаясь по этим камням и брёвнам всё выше, Ц. выбрался наверх, расправился с врагами и открыл ворота крепости нартам. Уступив все захваченные богатства нартам и оставшись неизвестным, Ц. вернулся домой.
Типологически Ц. близок адыгскому Патразу и осетинскому Батрадзу.
Лит.: Инал-ипа Ш. Д., Памятники абхазского фольклора, Сухуми, 1977; Caлакая Ш. X., Абхазский нартский эпос, Тб., 1976; Аншба Б. Б., Вопросы поэтики абхазского нартского эпоса, Тб., 1970.
Ш. X. Салакая.
ЦЕКУЛ (Caeculus, от caeculto, «плохо видеть»), в римской мифологии основатель города Пренесте. Сын девушки и духа домашнего очага или Вулкана. Подброшенный матерью к храму Юпитера, был подобран шедшими мимо женщинами, назвавшими его Ц., т. к. у него были маленькие, повреждённые дымом глаза. Когда Ц. вырос, он собрал толпу разбойников, с которыми основал Пренесте. Созвав на праздник соседние племена, уговаривал их перейти жить к нему, т. к. он сын Вулкана, в подтверждение чего бог окружил собравшихся пламенем. Убеждённые знамением соседи стали жить под властью Ц. (Serv. Verg. Aen. VII 678).
Е. Ш.
ЦЕЛАНЬ-ШЭНЬ (от целань — сокращ. кит. транскр. санскр. сангхарама «обитель, монастырь»; шэнь, «дух»), в китайской мифологии духи — хранители монастырей и храмов. Изображались в виде вооружённых воинов устрашающего вида, попирающих ногами демонов. Статуи Ц.-ш. располагаются у входа в буддийские обители и храмы. В число Ц.-ш. нередко включаются и другие духи-хранители: четыре небесных царя, Вэйто. Со временем к Ц.-ш. стали относить также различных небуддийских персонажей: Вэнь-чана, Цзао-шэня, Гуань-ди. С Ц.-ш. сближаются также духи — хранители ворот (мэнь-шэнь), Чжун Куй, Эрлан-шэнь и другое небесное воинство.
л. н. м.
ЦЕРЕРА (Ceres), древнейшая италийская и римская хтоническая богиня производительных сил земли, произрастания и созревания злаков, а также подземного мира, насылавшая на людей безумие, а также богиня материнства и брака (по закону Ромула ей посвящалась половина имущества мужа, без причин разведшегося с женой). Почиталась как хранительница сельской общины (пага), защитница его урожая от грабителей (ей посвящался казнённый за ночную кражу урожая). Впоследствии Ц. считалась только богиней злаков и урожая, пользуясь как таковая большим почётом, особенно среди крестьян, справлявших посвященные ей цереалии и призывавших её во время паганалий — праздника пагов. В эпоху борьбы патрициев и плебеев Ц. возглавляла плебейскую триаду (Ц., Либер и Либера) богов, которой в 493 до н. э. был сооружён кампанскими мастерами храм в долине между Палатином и Авентином, где плебеи издавна почитали земледельческих богов Сею, Сегетию, Мессию, Тутулину, которых Ц. заменила, и где был подземный алтарь Конса. Есть мнение, что Ц. всегда была богиней плебса, т. к. её фламин был плебей, возможно, жрец плебейской общины, а цереалии были включены в календарь Нумы в связи с приобщением части плебеев к римской общине. Храм плебейской триады богов стал центром борьбы плебеев с патрициями, архивом плебейских магистратов, убежищем для преследуемых плебеев, местом раздачи им хлеба (Ц. отождествлялась с богиней Пандой или Эмпандой, в храме которой кормили голодных; Aul. Gell. XIII 22; Serv. Verg. Georg. I 7). После примирения патрициев и плебеев Ц. стала почитаться как общая богиня, но её старая роль ожила с обострением противоречий между народом и нобилитетом, когда Ц. была противопоставлена богиня нобилитета Кибела. Ц. вместе с Теллус были посвящены праздники жатвы, а также зимнего посева (сементивы, 13 декабря) и цереалии (19 апреля). Цереалии сопровождались цирковыми и сценическими играми, травлей лисиц, к которым привязывались горящие факелы, и разбрасыванием орехов (Ovid. Fast. IV 681 след.), что должно было защитить от зноя посевы и стимулировать их рост. В 3 в. до н. э. Ц. сближается с Деметрой, Либера с Прозерпиной — Персефоной. Культ Ц. эллинизируется, появляются женские мистерии Ц., праздник встречи Ц. с вернувшейся от Плутона дочерью, которому предшествовал девятидневный пост и воздержание (Serv. Verg. Georg. I 344). С Ц. (как и с греч. Деметрой) связывается изобретение земледелия и введение законов, приобщивших людей к цивилизации.
Лит.: Le Воnnieс H., Le culte de Gйrйs а Rome. Des origines а la fin de la Rйpublique, P., 1958.
E. M. Штаерман.
Церера. Мрамор. 2—1 вв. до н. э. Рим, Национальный музей.
ЦЕРНУНН (лат. Cernunnos, «Рогатый»), в мифологии кельтов Галлии бог. Письменные свидетельства о нём отсутствуют, а иконографические типы бога (представленные находками главным образом из центральной Галлии) разнообразны. Он изображался сидящим в т. н. буддийской позе с ветвистыми оленьими рогами или стоящими у его ног оленем и быком; с короткими бычьими рогами с торквесами (подобие ожерелья — знак отличия у кельтов) на них; в «буддийской» позе держащим в одной руке змею, а в другой подносящим торквес стоящему рядом оленю. Как элементы кельтской религиозно-мифологической символики, так и ассоциации римского типа (рог изобилия и др. в его изображениях рядом с римскими божествами) характеризуют его как господина подземного царства, связанного с циклами умирания и возрождения природы. Исходя из толкования сцен на котле из Гундеструпа (единственного чисто кельтского памятника, где Ц. выступает в связи с другими богами), ряд исследователей считают его воплощением Езуса.
С. Ш.
Цернунн с Аполлоном и Меркурием. Галло-римская скульптура. Реймс, музей.
Цернунн (?) — т. н. бог из Бурэ (Франция, департамент Сена и Уаза). Музей в Сен-Жермен-ан-Ле.
ЦЕРОКЛИС (в донесении иезуита Стрибиньша от 1606 — Deving Cereclicing), в латышской мифологии бог полей и злаков (в сообщении кардинала Валенти 1604 Coracle, идентифицируется с чёртом-велнсом). Согласно Стрибиньшу, Ц. жертвуют в лесу чёрных быка, курицу и поросёнка; упоминается также хмельной напиток в бочках — cereusiae. В документе 1606, составленном на основе отчёта Стрибиньша, с культом Ц. связывается большой хлеб в форме змеи с раскрытой пастью и поднятым хвостом, хлебные изделия в форме собаки и свиньи, два яйца, приносимые к дубу, и т.п. В отчёте иезуитов от 1619 сообщается, что при еде на землю для Ц. бросают первый кусок и проливают глоток питья. Автор 18 в. Ростовский называет Ц. богом гостеприимства. Имя Ц. производят от латыш, cerot, «куститься» (ср. связь Ц. со злаками), что подтверждается наличием в фольклоре (где Ц. отсутствует) Церу мате (Ceru mate), «матери кустов». Ср. также Юмиса и Лауку мате, «мать полей».
В. И., В. Т.
ЦЗАО-ВАН («князь очага»), Цзао-шэнь («бог очага»), Цзао-цзюнь («повелитель очага»), Цзао-пуса («бодхисатва очага»), Дунчу сы-мин чжу («повелитель судеб восточного (угла) кухни»), в китайской мифологии популярное божество домашнего очага. Само понятие «очаг» (в современном произношении цзао) записывается иероглифом, представляющим собой пещеру с сидящей в ней лягушкой. Хотя семантика древних представлений об очаге остаётся неразгаданной, можно предположить, что первоначально у китайцев существовала вера в духа очага в облике лягушки, затем в облике женщины (в период господства материнского рода), а в более позднюю эпоху — в мужском обличий. Вероятно, культ Ц.-в. сложился на основе исчезнувших древнейших представлений в 1-м тыс. н. э. Согласно поздним преданиям, Ц.-в. следит за всем, что происходит в доме и в конце года — 23-го или 24-го числа 12-го месяца по лунному календарю отправляется к Юй-ди («нефритовому государю»), которому докладывает о всех делах, происшедших в своём доме. Считалось, что Ц.-в. возвращается обратно 1-го числа Нового года.
Судя по анонимному сочинению 7—9 вв. «Нянься суйши цзи» («Записки о временах года в столице»), обычай задабривания Ц.-в. уже существовал в то время. Тогда окропляли очаг вином, что называлось «опьянять повелителя жизни». Это упоминание о Повелителе жизни (Сы-мин) свидетельствует о весьма ранней контаминации архаического образа Сы-мина и Ц.-в., со временем приведшей к полному слиянию обеих фигур и передаче функций бога судьбы Сы-мина Ц.-в., который становится в период позднего средневековья уже фактическим хранителем семейного благополучия. Со временем Ц.-в. стали почитать также в качестве бога — покровителя поваров и официантов. Нередко Ц.-в. именуется ещё Наньфан хо-дицзюнь («южный государь огня»), возможно, что в этом прозвище сохраняется представление о боге очага как о боге огня.
Бог очага Цзао-ван с супругой. В низу картины — цзюйбаопэнь («ваза, собирающая сокровища», китайский вариант рога изобилия), слева от него — Ли-ши сянь-гуань, справа — Чжао-цай тун-цзы — обычные спутники бога богатства Цай-шэня. По краям картины слева и справа изображения Восьми бессмертных. Китайская лубочная картина. Нач. 20 в. Ленинград, Музей истории религии и атеизма. Коллекция академика В. М. Алексеева.
В различные эпохи существовали разные версии происхождения Ц.-в. В позднесредневековом фольклоре в Ц.-в. превратился некий бедный лентяй Чжан, который кормился за счёт жены. Под новый год жена послала его к своим родителям за рисом, а те, жалея бедствующую дочь, положили на дно мешка серебро. Лентяю надоело тащить тяжелую ношу, и он отдал мешок встречному нищему. Разъярённая жена забила его насмерть, но так как дело было в новогоднюю ночь, временно закопала труп под очагом. Сожалея о содеянном, она потом повесила над очагом поминальную табличку с именем мужа и стала молиться перед ней. С тех пор обычай почитания Чжана в качестве Ц.-в. распространился, по преданию, по всему Китаю. Существуют и другие версии этого сюжета. В религиозных текстах, отражающих верования различных сект, происхождение Ц.-в. объясняется таким образом: в ответ на жалобы духов о том, что им трудно уследить за делами людей, Верховный Нефритовый государь — Юй-ди пригласил святого Чжан Чжаня с горы Куньлунь и повелел ему стать Ц.-в. Получив это повеление, Чжан преобразился в 5 владык очага, соответствующих 4 сторонам света и центру, те в свою очередь превратились в 10 тысяч Ц.-в., которые и стали наблюдать за людьми во всех домах («Цзао-цзюнь баоцзюань» — «Драгоценный свиток о боге очага»), В других произведениях того же жанра Ц.-в. выступает в виде доброго старца, спасающего людей и наставляющего их на путь добродетели. Образ Ц.-в. чрезвычайно популярен в народном искусстве, бумажные картины с изображением Ц.-в., его супруги и помощников печатались с досок в большом количестве экземпляров. Существовали и картины с портретом одного Ц.-в., ибо некоторые китайцы верили, что если повесить картину Ц.-в. с его супругой, то в доме не будет согласия.
Лит.: Алексеев В. М., Китайская народная картина, М., 1966, с. 155 — 56; Баранов И. Г., Китайский Новый год, Харбин, 1927; Masperо H., Le Taoism et les religion chinoises, [P., 1971], p. 129 — 31; Сыту Юн, Цзао-пуса-ды гуши (Предание о бодхисатве очага), «Миньсу», 1928, № 25 — 26, с. 34—36; Юй-минь, Цзао-шэнь-ды гуши (Предание о Цзао-шэне), «Миньсу», 1928, № 53 — 55, с. 128— 31; Лян Шэн-хуэй, Цзао-шэнь-ды яньцзю (Исследование о Цзао-шэне), «Дунфан цзачжи», 1926, т. 23, № 24, с. 103—08; Ху Цзя, Ханьжэнь сы цзао као (Разыскания о жертвоприношениях очагу в эпоху Хань), «И цзин», 1937, № 21, с. 4 — 7; Чжоу Цзо-жэнь, Гуаньюй сун Цзао (Относительно проводов Цзао-шэня), «Сянту», т. 2, № 2; Ян Кунь, Цзао-шэнь као (Разыскания о Цзао-шэне), «Ханьсюэ», 1944, № 1, с. 107—67; Чжу Цзе-фань, Гудай сы цзао сису (Обычаи, связанные с жертвоприношениями очагу в древности), «Дунфан цзачжи», 1969, т. 2, № 10; Цзао-ванъе-ды чуаньшо эрнянь (Две легенды о боге очага), «Миньцзянь вэньсюэ», 1957, № 12, с. 42—49; Цуда Сокити, Сина-но минкэн синко-ни окэру кагами (Бог очага в китайских народных верованиях), в его кн.: Сина хокё-но кэнкю, Токио, 1957, с. 545—81; Карино Наоси, Сина-но кагами-ни цуйтэ (Относительно бога очага в Китае), в его кн.: Синагаку бунсу, [б. м., б. г.]; Икэда Суэкадзу, Сина-ни окэру кагами-но кигэн (Происхождение образа бога очага в Китае), «Сюкё кэнкю», № 134; Инахата Койтиро, Симэй-гами дзо-но тэнкай (Развитие образа бога повелителя жизни), «Тюгоку бунгаку кэнкю», 1979, № 5, с. 1 — 17.
Б. Л. Рифтин.
ЦЗИН (в первом значении «очищенный рис», отсюда «эссенция», «экстракт»), в китайской мифологии: 1) субстанция, заключающаяся в каждом живом существе. Согласно даосской концепции в момент рождения человека образуется дух (шэнь), являющийся как бы душой, путём соединения идущего извне жизненного дыхания с субстанцией Ц. Со смертью человека Ц. исчезает. Воспроизводство Ц. происходит в цзинши («комната Ц.») — вблизи т. н. «нижнего киноварного поля» — напротив пупка, на уровне 19-го позвонка (по другой версии — в почках). Когда Ц. мало — человек болеет, когда Ц. исчезает — наступает смерть. Считалось, что у мужчин восполнение недостачи Ц. возможно за счёт женского начала Инь (см. Инь и ян) путём полового сношения, но при условии знания особой сексуальной техники; 2) общее название оборотней. В трактате «Бао Пу-цзы» даосского философа Гэ Хуна (4 в.) утверждается, что лисицы, волки, шакалы, прожившие 500 лет, могут принимать человеческий вид, а тигры, олени и зайцы меняют свой цвет на белый и приобретают способность к оборотничеству; птицы, прожившие тысячу лет (или даже 10 тысяч), приобретают лишь человеческое лицо. В преданиях и народных сказках цвет есть неизменный знак, остающийся у Ц., несмотря на изменение облика (чёрная рыбка превращается именно в чёрного человека). На основе рассказов о Ц., составивших многочисленные сборники коротких новелл 3 — 4 вв., строятся многие т. н. танские, сунские и минские новеллы (7 —17 вв.), которые использовал и развил новеллист 17 —18 вв. Пу Сун-лин. Образы Ц. весьма популярны и в дунганском сказочном эпосе (дунганск. Чжин).
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
