Диссертация (1173930), страница 2
Текст из файла (страница 2)
Средиобщенаучных методов можно назвать, в частности, моделирование, анализ,синтез, абстрагирование, аналогию и сравнения, дедукцию и индукцию. Изиспользованных частнонаучных методов стоит особо выделить метод правовогопрогнозирования, а также формально-юридический и сравнительно-правовойметоды.Нормативную базу исследования составили уголовно-процессуальныекодексы Германии и постсоветских государств (включая принятый совсемнедавноУПК Киргизиипредставляютотражающиерешенияпорядок2017 г.).судовЭмпирическуюФРГраспределенияиосновупостсоветскихделвэтихисследованиястран,судах,идокументы,материалымеждународных экспертных совещаний по вопросу реформирования досудебногопроизводства в постсоветских странах. Теоретическую основу исследованиясоставляют труды российских и иных постсоветских ученых, а также научныепубликации немецких процессуалистов.Научная новизна диссертационного исследования обусловлена тем, что внём впервые в правовой доктрине всесторонне и системно рассматриваютсяпроблемы интеграции элементов германской модели досудебного производства вуголовныйпроцессисследованиипостсоветскихвпервыевгосударств.отечественнойнаукеКрометого,опровергаютсявданномотдельныеустоявшиеся заблуждения о немецком досудебном производстве, а также впервыеанализируется опыт некоторых современных реформ досудебного производства вотдельно взятых постсоветских странах.8Положения, выносимые на защиту:1.
При реформировании досудебного производства законодатели многихпостсоветских государств ориентируются на немецкий опыт. При этом особоевниманиеуделяетсяшестиэлементамгерманскоймоделидосудебногопроизводства: 1) отсутствию стадии возбуждения уголовного дела; 2) унификациидосудебногопроизводства;3)негласнымследственнымдействиям;4)«следственному судье»; 5) балансу процессуального господства прокурора ипроцессуальной самостоятельности лица, ведущего производство по делу и 6)отсутствию автономии статуса обвиняемого.
Возможность соответствующихпреобразований активно обсуждается и в России.2. Вопреки устоявшемуся стереотипу, на практике предварительномурасследованиювФРГнередкопредшествуетнепроцессуальныйсборинформации: предварительное дознание (Vorfeldermittlungen) либо преддознание(Vorermittlungen). Это свидетельствует как об условности известного тезиса оботсутствии в немецком уголовном процессе аналогов доследственной проверки,так и об объективной невозможности полной ликвидации стадии возбужденияуголовногодела.Любыепреобразованияотечественногодосудебногопроизводства, совершаемые в данном направлении, в лучшем случае приведутлишь к её редукции.Опыт постсоветских государств, попытавшихся отказаться от названнойстадии, ещё ярче демонстрирует неизбежность сохранения её аналогов.Дополнительную роль в этом играет сложность системы органов, производящихпредварительное расследование, очевидная при сопоставлении с германскоймоделью.
Данное обстоятельство приводит к тому, что подследственность дел вбольшинстве постсоветских стран зависит от квалификации деяний, частоневозможной без предварительного сбора и проверки информации. Определённоезначение имеют также особенности правосознания (восприятие обществом началапредварительного расследования как свидетельства виновности подозреваемого;отношение правоохранительных органов к постановлению о возбужденииуголовного дела не как к решению о начале всестороннего и объективного9расследования, а как к официальной констатации выдвинутого против лицаобвинения и др.).3.
Немецкая реформа 1974 г., упразднившая предварительное следствие,оказалась возможной, благодаря двум значимым предпосылкам, отсутствующим вРоссии и на всём постсоветском пространстве. Это произошедшее de factoотмирание данной формы и доктринальное признание руководящей дознаниемпрокуратуры носителем судебной власти.Постсоветские«реформы»поунификациипредварительногорасследования, напротив, оказались номинальными. Главным образом это связанос неоднозначностью правовой природы следователя, дознавателя и прокурора,неспособностью сформулировать ясную цель унификации и неготовностью купразднениюотдельныхоргановпредварительногорасследованияилисущественному изменению их статуса. В некоторых постсоветских странахопределённую роль сыграло также отсутствие организационной взаимосвязимежду следователями и подразделениями, ответственными за пресечениепреступлений.4.
В Германии негласная деятельность, направленная на собираниеинформации о преступлениях, регулируется не только нормами УПК, но иразрозненнымиположениямизаконодательстваополиции.Кругпредусмотренных законом тайных мероприятий не ограничивается негласнымиследственными действиями, и их применение выходит за рамки уголовногопроцесса.Правовойрежимрезультатовтайнойдеятельностиостаётсянеопределённым.
Институт негласных следственных действий по-прежнему неимеет твёрдой концептуальной основы в немецкой науке уголовного процесса.ВключениенормонегласныхследственныхдействияхвУПКпостсоветских стран также не привело к полномасштабной процессуализациитайных мер. Законы об оперативно-розыскной деятельности были сохранёны попричинам объективного характера. Однозначно определить её соотношение снегласнымиследственнымидействиямибольшинствупостсоветскихзаконодателей не удалось. Механизм трансформации результатов оперативно-10розыскных мероприятий в доказательства не только сохранился, но и сталприменяться к результатам негласных следственных действий, осуществляемыхоперативными подразделениями.
Проанализированный опыт свидетельствует онежелательности проведения подобных преобразований в России.5. Немецкий судья над дознанием (Ermittlungsrichter), в русскоязычнойлитературе обычно ошибочно именуемый «следственным судьёй», не обособлен врамках судебной системы. Это процессуальное обозначение применяется кординарному судье в ходе реализации им в конкретном деле полномочий посудебномуконтролю,закреплениюдоказательств,либопроизводствунеотложных следственных действий. Институт судьи над дознанием не былзаменойинститутуследственногосудьифранцузскоготипа(Untersuchungsrichter), упразднённому в 1974 г. Соответствующие нормысодержались уже в первоначальной редакции УПК Германской Империи 1877 г.,и их появление, по-видимому, не было обусловлено англо-саксонским влиянием.Закрепление положений о «следственном судье» в постсоветских УПКтакже не было связано с появлением нового обособленного элемента судебнойсистемы.
«Следственным судьёй» (и иными аналогичными терминами) сталименоваться не новый субъект уголовного процесса, а ординарный судья во времяосуществления им судебного контроля, депонирования показаний и некоторыхдругих полномочий. Поэтому обращение к опыту ФРГ и постсоветских стран дляобоснования предложений о внедрении названного института в российскуюправовую систему некорректно.6. В Германии соотношение правового положения прокурора и служащегополиции определяется их принадлежностью к различным ветвям власти.Основанием процессуального господства прокуратуры на предварительномрасследовании служит её судебная природа. Stricto sensu прокуратура являетсяединственным органом дознания. Компетенция полиции по расследованиюполностью производна от компетенции прокурора, а её процессуальнаясамостоятельность («фактическоеинициативности.господство») сводитсяк активностии11Постсоветским законодателям в силу неопределённости правовой природыпрокурора, следователя и дознавателя не удаётся найти взвешенный подход ксоотношениюихпроцессуальногоположения.Основойпрокурорскогогосподства над досудебным производством считается не судебная природапрокурора, а его роль как стража законности.
В связи с этим полномочия порасследованиюемунеэкстраординарные.предоставляютсяИсторическилиборассматриваютсяпроцессуальнаякаксамостоятельностьотечественного следователя также ассоциировалась с его активностью иинициативностью, однако в наши дни она часто (и не всегда справедливо)противопоставляется руководящей роли прокурора.7.
Вопреки устоявшемуся заблуждению, в германском досудебномпроизводстве правовое положение лица, в отношении которого ведётся уголовноепреследование,неунифицированоинестатично.Единымтермином«обвиняемый» (Beschuldigter) в действительности обозначаются два различныхсубъекта:собственнообвиняемый(находящийсяподтакназываемым«первоначальным подозрением») и обвиняемый, находящийся под серьёзнымподозрением.Попытки постсоветских законодателей отказаться от автономии статусаобвиняемоговпользуединогостатусаподозреваемогонепринеслиположительного результата. В одних странах соответствующие «реформы»оказались номинальными, в других – повлекли снижение уровня правовыхгарантий. Новое определение обвиняемого в большинстве случаев былосформулировано неудачно. Как следствие, вопреки замыслу реформаторов, он попрежнему остался одним из участников предварительного расследования, но сталнаделяться этим статусом значительно позже.
Имеющийся опыт свидетельствуето необоснованности и опасности высказываемых в российской уголовнопроцессуальной науке предложений унифицировать в отечественном досудебномпроизводстве положение лица, в отношении которого ведётся уголовноепреследование, в качестве подозреваемого.12Теоретическая значимость исследования обусловлена его научнойновизной и актуальностью. В работе поднимается ряд вопросов, которые ранее вотечественной науке не рассматривались. Также в диссертации даются новыеинтерпретации и предлагаются новые решения отдельных проблем, активнообсуждаемых российскими учёными.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
