Диссертация (1173769), страница 8
Текст из файла (страница 8)
Кроме того, определение доказательств как фактовчетко увязывалось со стремительно развивающейся на рубеже XIX-XX вековфилософской теорией диалектического материализма, принимающего за основу не абстрактные (идеальные), а именно конкретные, имеющие материальную сущность категории.Кстати, вполне очевидно, что именно по этой причине данные воззренияплотно укоренились в советской процессуальной до- и послевоенной науке, основанной на диалектическом материализме в его марксистско-ленинском понимании (А.Я. Вышинский, И.Д. Перлов, М.А.
Чельцов, С.В. Курылев и др.).Причем советские ученые процессуалисты активно стали развивать указанныеидеи в контексте ленинской теории отражения, о которой речь пойдет далее,постепенно преобразовав тезис «доказательство – факт» в несколько иной постулат: доказательство – одновременно и сам факт, и соответствующий источник (М.С. Строгович, Р.Д. Рахунов, А.И. Трусов). Последняя позиция, в своюочередь, со временем трансформировалась в одну из наиболее известных точекзрения: «Доказательства – фактические данные» (С.А. Голунский, В.Д. Арсеньев, Р.С.
Белкин и др.), выступившей в качестве своеобразного фундаментадля возникновения современного доказательственного права.В 60–70 годы XX века, как уже отмечалось выше, на общем фоне развитияучения об информации (кибернетики) возникает информационная (кибернетическая) теория доказательств, которая и по сей день поддерживается многимиотечественными процессуалистами.Новая философская энциклопедия // Официальный веб-сайт Института философииРАН – URL: http://iph.ras.ru/elib/3147.html4441Современная теория уголовно-процессуальных доказательств, характеризующаяся многообразием научных подходов и точек зрения к их сущности, является следствием отсутствия единства существующих в настоящее время философских и иных общенаучных концепций. Многие процессуалисты продолжают придерживаться в какой-то степени традиционного для отечественнойнауки диалектико-материалистического подхода.
Другие специалисты предлагают вернуться к дореволюционному пониманию доказательств, основанномуна формальной логике. Представители прагматической теории, возникшей в 90годы прошлого века, фактически принимают за основу несвойственную дляотечественного уголовного процесса, но тем не менее вызывающую определенное одобрение у некоторых слоев нашего общества англосаксонскую модельдоказывания.Именно этим многообразием подходов к понятию и сущности уголовнопроцессуальных доказательств, видимо, обусловлены и позиции тех современных ученых, которые пытаются внести коррективы, в их легальное определение, закрепленное в ч. 1 ст. 74 УПК РФ, и сформулировать свою собственную,авторскую (какую по счету?!) дефиницию.Однако подобные изыскания на современном этапе развития уголовнопроцессуальной науки представляются явно неконструктивными по целомуряду причин. Так, во-первых, нами были рассмотрены лишь наиболее базовые,основные точки зрения о понятии доказательств в уголовном процессе.
У каждого ученого, посвятившего свое внимание доказательственному праву, имеются какие-то собственные (частные) доводы и аргументы как «за», так и «против» отдельных элементов, заложенных в данную дефиницию. И, следовательно, чтобы вывести наиболее разумную и объективную формулировку понятия доказательств подобным способом, следует проанализировать все или покрайней мере большинство работ (монографий, научных статей, диссертаций ит.д.) по проблемам их сущности в уголовном процессе. Для решения этой задачи необходимо проведение самостоятельного серьезного монографического42исследования, может быть, даже нескольких исследований.
А результат подобной работы нам видится весьма и весьма сомнительным: по крайней мере, ещени одному специалисту сформулировать идеальное понятие так и не удалось. Вэтой связи полагаем, что любое новое определение доказательств, основанноена анализе имеющихся в науке взглядов и воззрений, не будет безгрешным;везде можно будет найти те или иные недостатки.Во-вторых, наука уголовного процесса, как и любая другая отраслеваяюридическая наука, направлена в первую очередь на совершенствование уголовно-процессуального права в целом, а также его отдельных норм и институтов.
Следовательно, формулирование очередного понятия доказательстваимеет своим назначением оптимизацию действующего уголовно-процессуального закона, в частности ст. 74 УПК РФ. Многие специалисты до сих пор пытаются внести определенные изменения (дополнения) в названную норму или вообще в корне изменить ее содержание. Указанные предложения, возможно, иимеют некоторый теоретический смысл. Может быть, УПК РФ с учетом данных поправок и станет более логичным и последовательным. Однако представляется, что прежде, чем вносить очередные поправки в текст закона, необходимо проанализировать, какое влияние они окажут на правоприменение, напрактическую деятельность. Если, невзирая на существующие, по мнению рядаспециалистов, логические неточности, следственная и судебная практика и такидет по правильному пути, то, на наш взгляд, следует прекратить бесконечныепредложения по изменениям и дополнениям текста УПК РФ и сконцентрировать свое внимание на тех пробелах уголовно-процессуальной науки и законодательства, которые действительно обуславливают серьезные практическиепроблемы.
Ведь существующее в настоящее время легальное определение доказательств, основанное, как было отмечено ранее, на информационной теории,вполне адекватно и приемлемо. Тем более что за время, прошедшее с моментавступления УПК РФ в действие, практикой были выработаны некоторые весьмаразумные рекомендации по правильному применению положений доказательственного права. В качестве примера в данном случае можно привести позицию43Пленума Верховного Суда РФ, указавшего, что в обвинительном заключенииили акте под перечнем доказательств понимается не только ссылка на источники доказательств, но и приведение краткого содержания доказательств45.Кстати, позднее данная позиция нашла отражение и в соответствующих статьяхзакона46.Ну и наконец, в-третьих, мы полагаем, что приведенные выше точки зрения относительно понятия доказательств в уголовном процессе изначально основаны на различном понимании одних и тех же базовых гносеологических категорий.
Например, философскую категорию «факт» в теории процессуальногопознания понимают и как сведение, и как фрагмент объективной действительности, и как фрагмент истинного знания и т.д. Первое, с чего необходимоначать, – совершенно справедливо пишет В.С. Балакшин, намечая пути длядальнейшего развития данной проблематики, – это разобраться в терминологическом многообразии, которое характерно для доказывания, и договориться оприемлемом и оптимальном однообразии используемых терминов как в теориидоказывания, так и в уголовно-процессуальном законодательстве47.
Представляется, что теоретически автор абсолютно прав. Ведь большинство описанныхвыше научных проблем обусловлено именно тем обстоятельством, что различные ученые называют одни и те же вещи разными именами: факты, фактические данные, сведения, источники и пр. Поэтому подобная договорная концепция могла бы если не полностью, то хотя бы частично разрешить существующие противоречия. Но проблема, на наш взгляд, заключается в том, что в современных условиях, характеризующихся многообразием уголовно-процессуальных научных школ, различными взглядами на саму природу российскогоуголовного процесса, на его цели, задачи, принципы, дискуссиями по наиболееПостановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 марта 2004 г. № 1 «О применениисудами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» с последующимиизменениями и дополнениями.46Федеральный закон от 9 марта 2010 г.
№ 19-ФЗ «О внесении изменений в Уголовнопроцессуальный кодекс Российской Федерации».47См. Балакшин В.С. Доказательства в теории и практике уголовно-процессуальногодоказывания … С. 45.4544базовым категориям процессуального права, достижение подобных договоренностей практически невозможно.Таким образом, возникает концептуальный вопрос: а нужно ли вообще всовременных условиях продолжать исследования в этом сегменте уголовнопроцессуальной науки? Да, безусловно, нужно! Однако, по нашему мнению,следует несколько изменить тактику, а, возможно, даже и стратегию подобныхнаучных изысканий.
Представляется, что дальнейшие исследования необходимо осуществлять не в целях конструирования оптимальной формулировкипонятия доказательств в уголовном судопроизводстве, а в целях более глубокого уяснения философской сущности доказательств, их места в механизмахустановления обстоятельств уголовного дела, то есть развивать те вопросы теории уголовно-процессуального познания и доказывания, многие из которых всилу различных причин не были должным образом исследованы ранее.В этой связи необходимо отметить, что предусмотренная законом процессуальная форма любого из доказательств, коей уделяется повышенное внимание в юридической литературе, – это всего лишь внешняя оболочка, всего лишьверхушка того айсберга, на котором зиждется доказывание обстоятельств уголовного дела. Что же касается внутренней части данного процесса, то есть гносеологических и психофизиологических механизмов познания человеком действительности, логических приемов и операций по обоснованию правильностиопределенной позиции, то они, как известно, работают вне каких-либо формальных правил и подчиняются лишь объективно существующим закономерностям, определенным самой природой.Представляется, что имеющиеся в теории определения доказательств (заисключением, пожалуй, наиболее радикальных) никоим образом нельзя противопоставлять друг другу, тем более ставить их в зависимость от существующего в государстве типа (формы) уголовно-процессуальной деятельности, вчастности от уровня гарантий прав и свобод личности.
Научные подходы к понятию доказательства всего лишь более или менее удачно характеризуют разные стороны одного и того же процессуально-гносеологического и логического45феномена – некоего средства, с помощью которого осуществляются различныеэтапы процесса доказывания обстоятельств уголовного дела. Поэтому исследование сущности доказательств в современных условиях развития уголовнопроцессуальной науки целесообразно проводить в контексте общего анализазакономерностей всего механизма познания и доказывания по уголовномуделу, определяя их роль на каждом отдельном этапе уголовного судопроизводства, а также применительно к деятельности каждого отдельного участника: дознавателя, следователя, прокурора, защитника, суда и т.д.§ 1.2. Процессуальное познание как гносеологическая основадоказывания в уголовном судопроизводствеВплоть до настоящего времени ученые-правоведы так и не выработалиединой точки зрения по поводу соотношения уголовно-процессуального познания и доказывания, хотя факт их тесной взаимосвязи уже ни у кого не вызываетсомнений.
В литературе существует несколько наиболее известных позиций.Так, некоторые процессуалисты советского периода отождествляли указанныекатегории, полагая, что доказывание и есть познание обстоятельств, имеющихзначение для уголовного дела48. Другие специалисты понимали и продолжаютпонимать под доказыванием более узкий правовой инструмент (разновидностьпознания), характеризующийся, например, наличием строгой процессуальнойНапример: Арсеньев В.Д. Вопросы общей теории судебных доказательств … С. 10;Фаткуллин Ф.Н.
Общие проблемы процессуального доказывания. – 2-е изд. – Казань: Казанский госуниверситет, 1976. – С. 16 и т.д.4846формы49, возможностью опосредованного восприятия обстоятельств уголовного дела50 или направленностью на строго определенный круг обстоятельств51.Кстати, примерно такие же подходы к соотношению познания и доказыванияприсущи и другим отраслям юридической науки, в частности гражданскомупроцессу и административному праву52.Существует и еще одна достаточно интересная научная позиция, в определенной степени разводящая познание с доказыванием.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
