диссертация (1169473), страница 32

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 32)

Сложность заключается в том, что этотмифологический дискурс действует в отрыве от научных фактов, общероссийскихкультурных норм и подходов, а потому обладает большой степенью автономностии устойчивости. Если данные мифы структурно и семантически соотносятся другс другом и затрагивают основные архетипы пространственного восприятия, ониформируют устойчивую систему, обозначенную в настоящем исследовании какрегионалистский дискурс. Более того, попытка развенчать названные мифы илиопровергнуть их с научных позиций в этих условиях будет восприниматьсярегиональным сообществом болезненно, как посягательство на их собственноерегиональное самосознание, поскольку критика сюжетов в этом случае будетощущаться как нападки на саму систему регионального мировоззрения.Так, существуют многочисленные факты, что приехавшие в регионсоветские граждане являлись отнюдь не «маргиналами», а квалифицированнымии образованными представителями различных областей (преподаватели, военные,океанологи и др.), при этом нынешние жители региона гордятся именами своихземляков – известных космонавтов – А.

А. Леонова, В. И. Пацаева, Ю. В.Романенко, А. С. Викторенко. Однако эти общеизвестные в регионе факты неоказывают влияния на миф «о маргинальности», который транслируют в томчисле сами коренные жители области, забывая о том, что речь идёт об их предках 151и о них самих. Соединяясь с архетипом «хаоса», данный сюжет превращается вустойчивый, функциональный элемент регионального сознания. Те же процессы вравной степени происходят и с другими упоминавшимися сюжетами и мифами.Возникает закономерный вопрос о том, поддаются ли данные процессыкорректировке и каким образом это происходит. Как отмечалось выше,регионалистский дискурс может как развиваться самостоятельно, так и бытьсконструированным заинтересованным субъектом.

В обоих случаях он будетпроходить общие стадии и иметь в своей основе одну и ту же формальнуюмодель, описанную в настоящем исследовании. Учитывая, что регионалистскийдискурс имеет глубокие мифологические основания, для его конструированиятребуется системное понимание его модели, строящейся с помощью архетипов имифов.

Кроме того, регионалистский процесс повторяет процесс возникновениямифа, вследствие чего на него распространяются существующие теориимифологизации и демифологизации. В этой связи следует отметить, чтовмешательство в регионалистский дискурс и даже его конструирование возможно(и это видно из примеров, приведённых выше в настоящем параграфе), а ихуспешность будет во многом зависеть от знания и понимания субъектом модели имеханизма данного дискурса.Сделаем основные выводы.Калининградская область является одним из регионов России, где элементырегионалистского дискурса проявляются достаточно рельефно для того, чтобыпродемонстрироватьрегионалистскогоегодискурсамифологическиеоснования.впредставляетсяКалининградеАрхитектоникаследующимспособом. Архетип axis mundi воплощается в Королевской горе, которая являетсяцентральной культурной и географической точкой, «сердцем» города и всейобласти,символом«граданахолме»,атакжеучаствуетвсозданииархетипической связи между земным и горним, идеальным миром.

Королевскаягора является осевой точкой в современном регионалистском дискурсе, вокругкоторой возникает архитектура регионального космоса – imago mundi, в созданиикоторой участвует топонимика, а также новая картография, включающая, 152например, такие образования, как «сердце города» и «кантовский треугольник».Имя философа И. Канта стало основой для персонифицированного выраженияgenius loci города, оказывающего значительное влияние на оформление местнойдискурсивной архитектуры.

Imago mundi Калининграда также в значительнойстепени формируется под влиянием мемориально-исторического наследия –различных памятников, бывших лютеранских кирх, немецких парков, посадок –«последних солдат вермахта». При этом важно подчеркнуть, что в imago mundiКалининграда наблюдаются разрывы, элементы «непреодолённого хаоса»,которыерегионалистскийдискурспытаетсяпреодолеть,усложняясвоюархитектуру дальнейшим мифотворчеством. «Хаос», который необходимо«преодолеть» для космизации окружающего социокультурного пространства ипревращения «враждебной» территории в безопасное и комфортное место, частовоплощается в следующих сюжетах – «маргинальность», «советскость»,«неевропейскость». Остаточные проявления «хаоса» не позволяют завершитьпроцесс космогонии, оформить imago mundi, преодолеть мифологические точкиразрывов, что приводит к появлению ряда устойчивых социальных комплексов –«исторической вины» и «комплекса чужаков», которые также относятся кархетипу «хаоса».

Кроме того, данные точки разрывов imago mundi усиливаютсяпод воздействием архетипа безвозвратно «потерянного рая» («золотого века»),который в калининградской действительности воплощается в декорациях такихразных сюжетов, как «потерянное немецкое наследие», «депортация населения впослевоенные годы», «вандализм советской власти по отношению к местнойархитектуре», «бомбардировки города в 1944 году», «уничтожение Королевскогозамка», «расправа советских солдат над мирными жителями Кёнигсберга»,«ностальгический туризм», «европейскость», а также в представлениях одовоенном Кёнигсберге, быте его жителей, культурном наследии и истории этойземли.Логика возникающего дискурса формирует механизмы преодоления этихконфликтов, «хаоса» и восстановления (конструирования) полноценного imagomundi, противоречивые с исторической точки зрения, но «логичные» в рамках 153мифологического подхода.

К таким механизмам относятсяпримирение снемецкой историей, в том числе военного периода (реабилитация РОА, поэтессыМ. Агнес); соотнесение жителями региона своей судьбы с судьбой историческогоКёнигсберга, Германией, Европой (участие в траурной церемонии в память обомбардировках города английской авиацией, реконструкция старой немецкойкультуры); постановка цели местными жителями преодоления в себе советскогонаследия и уподобления «высоким европейским нормам», «европейскойкалининградской / кёнигсбергской общности».Важно также отметить, что рассмотренный регионалистский дискурс вКалининградской области не только выстраивается параллельно дискурсуобщероссийскому, но и зачастую противостоит ему, вследствие чего приобретаетвыраженные центробежные черты, обособляя региональное калининградскоесоциокультурное пространство от общероссийского.

В связи с этим с цельювыявленияипредотвращениявозможныхразрывоввобщероссийскомсоциокультурном пространстве представляются актуальными и востребованнымидальнейшие исследования в этом направлении – в частности, по проблемевзаимосвязиобстановки,регионалистскогоатакжеподискурсавыработкеиобщественно-политическойпредложенийпокорректированиюсуществующих регионалистских дискурсов как в Калининградской области, так ив других регионах Российской Федерации. 154Заключение Растущая конкуренция между государствами, цивилизациями, культурамиза идеи и умы, а также за возможность распространять свои дискурсы отчётливоощущается в современном мире. С развитием элементов информационного ипостиндустриального общества концепции, символы и знаки становятся болееважными и ценными, чем сами материальные объекты, которые их выражают.

Наэтом фоне стремительно возрастает роль мифа и практик мифологизации,действие которых становится всё более масштабным, затрагивая и такую сферу,как социокультурный ландшафт российских регионов и их регионалистскиедискурсы.Обобщая актуальные подходы к определению понятий «регион» и«регионализм» в современной научной литературе, автор пришёл к выводу, что врамках гуманитарных исследований регион целесообразно рассматривать вкачествемыслительногоконструкта(идеирегиона),которыйописываетпространственную единицу, не являющуюся государством, но обладающуютерриторией, отдельными квазигосударственными чертами и собственнымсоциокультурным дискурсом. Как показал анализ актуальных работ, термин«регионализм» также вызывает множество споров, имеет несколько десятковтрактовок, которые можно разделить на две категории.

С одной сторонырегионализм рассматривается как одна из современных пространственныхпарадигм, согласно которой современный «мир государств» трансформируется в«мир регионов», с другой – как социокультурный процесс. В рамках настоящегоисследования автором было предложено собственное определение регионализмакак совокупности дискурсивных практик региона, которое охватывает иобъединяет оба обозначенных подхода. В свою очередь, из этого следуетактуальное определение понятия «регионалистский дискурс», которое означаетпространство действия регионализма, где существуют, функционируют и находятсвоё выражение множественные объекты и субъекты регионализма, а также егоконтекст.

155Рассмотревисториюразвитияпространственныхпредставленийотдревнейших обществ до настоящего времени, а также изменения роли мифа внескольких культурных эпохах, автор пришёл к выводу, что концепциярегионализма, которая возникает с развитием идей Постмодерна, являетсярезультатом длительного культурно-исторического процесса. Если первоначальнофизическое пространство было неотделимым продолжением мира божественного,то в Новое время происходит его последовательная демифологизация исекуляризация, сначала во время Возрождения и Просвещения, а затем – сраспространением позитивистских и модернистских идей. Наступивший врезультате этого мифологический «голод» вызвал ответную реакцию, дав толчокразвитию мифологических и дискурсивных практик уже в эпоху Постмодерна.Распространившиесявзглянутьнапостмодернистскиеприродупространства,подходывтомпредложиличислепо-новомусоциокультурное,ирассматривать его как следствие целенаправленных мысленных и философскихусилий.Вследствиеэтогопоявилиськонцепциигетеротопий,ризомы,производства пространственности, а также возникли базовые идеи регионализмаи как одной из пространственных парадигм глобального мира, и как совокупностидискурсивных практик региона.Рассмотрение регионалистского дискурса позволило определить, что егоключевым механизмом является мифологизация.

Характеристики

Список файлов диссертации