Автореферат (1168833), страница 9
Текст из файла (страница 9)
отношением Е – О. Кроме того, нередко дляанализа критериев аксиологической интерпретации согласно логике дискурсивной юридической фигуры достаточно было рассмотрение лишь речи адвоката или речи прокурора без взаимного соотнесения речей двух сторон – всилу того, что внутренняя оппозиция предметной наррации и оценки в выступлении каждой из сторон вполне вскрывала стратегию и тактику юридической аргументации.41Большой интерес представляли случаи ложной аргументации, в которыхобычно наблюдалась чрезмерная (дисфемизм) или недостаточная (эвфемизм)оценка, не подкрепленная должной фактической верификацией. В этих случаях наблюдалось неравновесное распределение предикатов первого и второго порядка в линейных стратегиях дискурса.Как говорилось выше, в линейной стратегии дискурса должны бытьпредставлены все позиции понимания: Е – О – В.
Однако в реальной стратегии говорящий может уходить от эксплицитного выражения той или инойпозиции дискурсивного понимания (намеренно или вынужденно). Таким образом, создается асимметрия речевого знака: выраженность оценки при невыраженности или недостаточной выраженности предметного компонентаописания; или наоборот, невыраженность оценки при избыточном выражении предметного компонента. Надо сказать, что в значительной части примеров как раз наблюдалась относительная симметрия позиций дискурсивногопонимания, т.е.
достаточное взаимное распределение оценки и верифицирующих оценку фактов (напр., выступление генерального прокурора Д. Устинова по делу о банде С. Радуева).Впрочем, как показывает наблюдение, незаполненность тех или иныхпозиций в синтагматике ораторского выступления не означает их отсутствияв фигуре дискурсивного юридического понимания.
Мы можем говорить необ отсутствии, а о слабости или неустойчивости той или иной позиции понимания. Слабость и неустойчивость одной позиции компенсируется за счетвыразительного усиления другой. Так, в анализируемых примерах при обилии и яркости выражаемой оценки могли отсутствовать верифицирующиеоценку факты: оценка явно превышала возможности фактической верификации. Или, наоборот, при подробном изложении цепочки событий в речи могла отсутствовать какая-либо их оценка: говорящий как бы намеренно уходилот оценки описываемого события.
В значительном количестве рассматриваемых выступлений наблюдалась либо импликация оценки при общем домини42ровании предметной фактической наррации, либо импликация возможногопредметного компонента при явном выражении оценки.Предметно-смысловой параллелизм лежит в основе манипулятивныхстратегий в коммуникативной динамике судебных выступлений. Выразительная компенсация недостаточности одного компонента за свет другогоимеет обратный смысловой эффект.
Она провоцирует домысливание: ложную импликацию от оценки к предметному компоненту или от предметногокомпонента к оценке. Так, выражая порицание или похвалу, мы невольнопровоцируем предметное домысливание. Если кого-то называют молодец/дурак/негодяй/отчаянный, то сам именуемый и другие вокруг него невольно думают: “что я/он мог такого совершить, чтобы меня/его так называли?”. В свою очередь контекстуально обусловленный предметный компонентпровоцирует то или иное оценочное смысловое расширение, подводит мысльк соответствующей оценке события.
Например, в обычной беседе простойвопрос может заставить человека оправдываться в силу нежелательных оценочных импликаций: - Галя тебя пригласила на день рождения? – Да, нотам буду не только я, у нее много друзей (в вопросе можно увидеть намек навозможные особые отношения между Галей и тем, кому задан вопрос). «Ясмотрю, ты решил сегодня отдохнуть? – Не беспокойтесь, я успею сделатьработу до четверга». – В этом микродиалоге нетрудно увидеть аксиологический подтекст. Второй коммуникант, адресат, увидел в вопросе первого недоверие к себе, как к работнику. Развитие диалога подчиняется той интерпретации, которую адресат применяет к реплике адресанта.
Отметим, что интерпретации одной и той же реплики двумя коммуникантами, со стороны автора и со стороны адресата, могут не совпадать. В самом деле: имел ли в виду автор реплики именно ту оценку, которую в этой реплике увидел адресат?В реальной юридической дискуссии адвокаты – представители сторон,как правило, очень остро реагируют на различного рода оценочные импликации. Так, интересен следующий диалог, где защитник пытается дезавуировать показания свидетеля:43Defender: mrs.
Stone how many drinks had you had before you approached my client?Witness: three or four beers.Defender: So, you lost countProsecutor: ArgumentativeJudge: SustainedЗащитник своей комментирующей репликой «So you lost count» явно пытается показать, что свидетель был изрядно пьян и, следовательно, вряд лиможно с уверенностью полагаться на его показания. Формально защитник невысказывает никакой оценки (он лишь констатирует, что свидетель потерялсчет бутылкам пива, которые выпил). Обвинитель протестует.Такого рода предметно-оценочная речевая асимметрия имеет характернегативной аллюзии или «инсинуации»: формально оценка не высказывается,но, в целом, предметное фактическое описание подводит к определеннойоценке. Чаще всего предметно-оценочная асимметрия такого рода встречалась в речах обвинения.В другом случае асимметрии, напротив, достаточной определенностьюхарактеризуется оценочный компонент. Предметное описание события приэтом было недостаточно определенным или вообще не было выражено.
Длятакого рода асимметрии более всего подходит термин «инвектива». Аксиологическая инвектива, как правило, характеризуется яркой негативной экспрессией. При этом она, как правило, не подкреплена или недостаточно подкреплена предметным компонентом, т.е. не получает необходимой предметной верификации. При всем при этом аксиологическая инвектива активнопровоцирует соответствующее предметное домысливание (пусть потенциальное в порядке подозрения).Предметно-смысловую асимметрию нельзя рассматривать статично какобъективно данную реальность знака. Это – субъективно создаваемая говорящим интерпретационная проекция знака, используемая в целях усилениявоздействия на адресата, на аудиторию. Говорящий по-своему эксплуатирует44свойства дискурсивно-юридической фигуры, сохраняя интерпретационнуюнеопределенность той или иной позиции (либо позиции единичного, предметного компонента, либо позиций особенного, оценки), усиливая тем самым, коммуникативное воздействие по тому или иному вектору асимметрииречевого знака.
Вектор коммуникативного воздействия кореферентен вектору неопределенности. Говорящий провоцирует развитие интерпретации внужном для себя направлении.Насколько важна предметная верификация выносимых оценок показывает следующий пример. Суть дела: сын убил собственного отца выстреломиз пистолета.
В качестве мотива действий выдвигается то, что сын действовал из побуждения спасти свою мать от отца, которого называют тираном,который периодически избивал свою жену. Основным свидетелем выступаетмать, которая крайне негативно оценивает своего бывшего супруга. Защитавыдвигает целую серию предикатов отрицательно характеризующих жертву(и, значит, по принципу переноса оценки косвенно объясняющих действиястрелявшего).Крайне негативная оценка жертвы призвана косвенно оправдать действия обвиняемого: she suffered the abuse for 20 years (+INP1), he said he wouldkill me (+INP2), she was beat, slapped, kicked /by him/ (+INP3), /he tortured hiswife and terrified his son….(+INP4) Высказывается серия положительных оценок в адрес обвиняемого: saved his mother’s life (+PP1), hung his head in shamewhenever he heard his mother’s cries (+PP2), he had no choice (+ PP3).Однако далее все негативные оценки в адрес жертвы со стороны защитыпо сути разбиваются простой апелляцией обвинения к контексту конкретныхсобытий – к ситуации, в которой произошло убийство.Prosecutor: Were you under imminent threat (- INP1) when yourson shot your husband? Would you be dead right now if Ryanhadn’t killed your husband?Mother (as testimony of defense): Um, what do you mean?45Показателен возникший вслед за этим диалог между адвокатом обвиняемого и прокурором.Advocate: Ryan Remini protected his mother ( +INP5) when no oneelse would.
In that moment he had to act regardless of the consequences.Prosecutor: There was no imminent threat (-INP1) to mother whenRyan shot his father.Невозможно не видеть, что предикаты со стороны защиты обвиняемоговесьма эмоциональны, их фактическая верификация через реальные событиясомнительна. Прокурор формально не высказывает никаких оценок. Он лишьпытается выяснить, в какой мере жертва в момент убийства угрожала стрелявшему или его матери.
Этот вопрос, формально не выражающий никакойоценки, имплицирует новую, совершенно иную аксиологическую интерпретацию действий обвиняемого: было это спонтанное или преднамеренноеубийство? Новые факты имплицируют существенное изменение оценки иобщей квалификации события. Логика контраргументации наглядно показывает жесткую связь интерпретирующих оценочных и верифицирующихпредметных предикатов.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
