Диссертация (1168724), страница 31
Текст из файла (страница 31)
Адорно, М. Хоркхаймер, Г. Маркузе, Э. Фромм, Ю. Хабермас, А. Грамши и другие социальные теоретики акцентировали вниманиена репрессивных элементах системы постиндустриального массового общества, трактуя конформизм как следствие некритического восприятия навязываемых моделей поведения. Такие взгляды легли в основу общей нонконформистской идеологии, присущей массовым протестным движениям 60-70х годов XX века. Важно отметить, что определяющим элементом этой идеологии была идея революции в ценностно-культурной сфере общества. Современная массовая культура в глазах адептов контркультуры оказалась сферой производства конформности, навязывания «тоталитарных» моделеймышления и поведения, что противоречило идеалу истинной человеческойсвободы. Кроме того, представители контркультурного движения особоевнимание уделяли консюмеризму (consumer, анг.
потребитель), который, с ихточки зрения, являлся результатом манипуляции массовым сознанием. Темне менее, добившись ряда политических успехов, движение исчерпало свойпротестный потенциал, так и не дождавшись массовой «революции созна147ния» западной цивилизации. Такие итоги контркультурного движения имеютдва возможных объяснения, отличающихся преимущественно ангажированностью сторонников. К первому объяснению прибегают сторонники контркультуры, и заключается оно в том, что «система» выработала способностькооптировать (встраивать в логику своего функционирования и использовать в собственных целях) реальные нонконформистские содержания, доводяих до абсурда посредством практик потребления.
Второе базируется на положении о преувеличении степени напряженности, существующей междуконтркультурой и посткапиталистическим обществом постмодерна. С нашейточки зрения, второе объяснение намного ближе к истине. В действительности, нонконформистская идеология предполагала такой символический образ«врага», который более сопоставим с социально-философской парадигмойобщества модерна, с классическим капитализмом и ценностями буржуазногообщества. На наш взгляд, многие контркультурные идеи, как и сам по себеидейный (культурный и политический) плюрализм в большей степени соответствовали той экономической модели, которая лежит в основе постмодернистского общества потребления.
Более гибкая политическая идеология неолиберализма способна сглаживать и локализовать возникающее в этой системе напряжение, приводящее к конфликтным ситуациям. Переход от централизованной и идеологически однородной политической системы к децентрализованной и идеологически многообразной знаменует переход от раннего постмодерна к позднему.Такое изменение характера социальной структуры общества и принципов формирования моделей социального поведения вынудило нас взглянутьна конформизм и нонконформизм в иной перспективе. Конформность впозднем постмодерне имеет иную природу, нежели в раннем постмодерне,модерне и традиционных обществах.
Относительное разнообразие культурных моделей и трансформация информационной среды представляют собойключевые факторы, определяющие облик современного общества. На сменутелевидению с его «авторитарной» и односторонней моделью коммуникации148пришла глобальная по охвату и более демократичная по самому своему характеру сеть Интернет.
Надо сказать, что «массы» как общественнополитическое образование не изменили своей сути, будучи инертной и податливой социальной субстанцией как в раннем, так и в позднем постмодерне. Более того, именно в позднем постмодерне характер масс раскрываетсявполноймере.Еслитоталитарныеобществаилиберально-демократические общества раннего постмодерна можно «обвинить» в навязывании неформальных норм, ценностей, стереотипов поведения и образовжизни, то в позднем постмодерне это сделать значительно сложнее.
Дело втом, что индивиды, имеющие относительно широкие возможности выборамоделей социализации, чаще предпочитают самый простой способ – социализацию через образцы "низкой" массовой культуры. Таким образом, можносказать, что массы конформны потому как стремятся к конформности по своей сути. Такая тенденция, видимо, даже больше связана с некими фундаментальными характеристиками человеческой социальности вообще, нежели сособенностями современного общества, которые, безусловно, играют важную роль.
В настоящий момент ситуация осложняется широкой возможностью выбора моделей социализации, которую можно воспринимать и какуловку системы, и как следствие преодоления отчуждения и освобождение.Так или иначе, общество постмодерна способно проявлять гибкость иснижать риски внутренних конфликтов на почве социокультурной идентичности, провозглашая принцип этического плюрализма, сохраняя при этомпринцип экономического монизма. Все это, разумеется, отнюдь не означает,что репрессивные институты полностью исчезли, что власть перестала иметьсвои интересы и в целях соблюдения этих интересов не пытается влиять сразной степенью успешности на общественное мнение.
Это лишь значит, чтонеолиберальная политическая система создает внутри себя неблагоприятныеусловия для такого рода конфликтов, при которых отрицанию подвергаетсясама эта система. В обществе, где так широки возможности политическойсвободы, нонконформизм будет проявляться в радикальной форме, то есть149только радикальные формы протеста и будут считаться нонконформистскими. Надо отметить, что на международной арене распространение неолиберальной политической модели с ее демократическим и мультикультуралистским посылом встречает более серьезное сопротивление.
Если внутри постмодернистского общества граница нормы и отклонения проходит через уголовный кодекс, то в межнациональном масштабе процессы глобализации, несмотря на всю гуманистическую, поликультурную и поликонфессиональнуюриторику, порой наталкиваются на принципиальное неприятие распространяемых социокультурных и социально-политических моделей. Анализ конформизма и нонконформизма как типов социального поведения особенно актуален именно сегодня. Учитывая массовые процессы эмиграции, следуетобратить внимание на гипотетические проблемы интеграции мигрантов, впредельных случаях ведущие к экстремизму как радикальной форме нонконформизма.
Другой пункт, который необходимо отметить – проблема свободыраспространения информации. В связи с расширением сети Интернет возникают новые формы и практики социальной коммуникации. Сам характер сетипредполагает специфические условия, которые могут быть благоприятнымикак для распространения инакомыслия и нонконформизма, так и для распространения конформности в негативном значении. Таким образом, активноевнедрение в жизнь «новых медиа» также вызывает необходимость осмысления феноменов конформизма и нонконформизма, границ и возможностей социального протеста, инакомыслия и пределов лояльности и социальной солидарности в новых условиях.150Список используемой литературы:1.Адорно Т.
Негативная диалектика. М.: Научный мир, 2003, 374 с.2.Адорно Т. Эстетическая теория. М.: Республика, 2001, 527 с.3.Адорно. Т. Хоркхаймер. М. Диалектика Просвещения. М.: Медиум,1997, 312 с.4.Андерсон П. Истоки постмодерна. М.: Издательский дом территориябудущего, 2011, 208 с.5. Андреева Г.М. Социальная психология. М.: Аспект-пресс, 2000, 373 с.6.Арендт Х. Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме. М.: «Европа», 2008,424 с7.Арендт Х. Истоки тоталитаризма. М.: «ЦентрКом», 1996, 672 с8.Арон Р.
Демократия и тоталитаризм. М.: Лит. Издательство студияРИФ, 1993, 301 с.9.Аронсон Э. Общественное животное: введение в социальную психоло-гию, Москва, 1999, 520 с.10.Аш С. Влияние группового давления на модификацию и искажениесуждений // Пайнс Э., Маслач К. Практикум по социальной психологии.СПб.: Питер, 2001, С. 210-22511.Барт Р. Фрагменты речи влюбленного. М.: Ad marginem 1999, 431 c.12.Баталов Э. Я.
Леворадикальная традиция и современное леворадикаль-ное политическое сознание // Современное политическое сознание в США.М., 1984, С. 252 – 338.13.Баталов Э. Я. Социальная утопия и утопическое сознание в США. М.:Наука, 1982, 337 с.14.Баталов Э. Я., Никитич Л.А., Фогелер Я.
Г. Поход Маркузе против марксиз-ма. М.: Мысль, 1970, 143 с.15115.Баталов Э.Я. Философия бунта (критика идеологии левого радикализ-ма). М.: Политиздат, 1973, 224 с.16.Бек У. Что такое глобализация? М.: Прогресс-Традиция, 2001, 304с.17.Беккер Г. Девиантность как следствие наклеивания ярлыков // Социо-логия социальных проблем // Контексты современности - 2. Хрестоматия.
2-еизд. // Сост. и ред. С. А. Ерофеев. Казань: изд-во Казанского университета,2001, С. 145-150.18.Белл Д. Иноземцев В. Эпоха разобщенности. М.: Центр исследованийпостиндустриального общества, 2007, 304 с.19.Беляев И.А., Беляева Н.А. Культура, субкультура, контркультура //Духовность и государственность. Сборник научных статей. Выпуск 3 // Подред.
И.А. Беляева. Оренбург: Филиал УрАГС в г. Оренбурге, 2002, С. 5-18.20.Бентам И. Введение в основание нравственности и законодательства /Пер., предисл., примеч. Б.Г. Капустина. М.: РОССПЭН, 1998, 415 с21.Беньямин В. Маски времени. Эссе о культуре и литературе.СПб.: Симпозиум, 2004, 480 с.22.Бергер П. Лукман Т. Социальное констркуирование реальности. М.:Медиум, 1995, 323 с23.Блумер Г. // Американская социологическая мысль: Тексты // Под В. И.Добренькова, М.: Изд-во МГУ, 1994, С. 168-215.24.Бодрийар Ж.
В тени молчаливого большинства, или Конец социально-го.[Электронныйресурс]URL:http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Bodr/Mol_Bol.php (дата обращения: 11.12.15).25.Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака. М.: Библион-Русская книга, 2003, 272 с.26.Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция. М.: Издательский дом «ПО-СТУМ», 2015, 240 с.15227.Бондаренко А.И. Контркультура в социальном развитии: философскийанализ: дис. канд. философских наук: 09.00.11, Уфа: Башкирский государственный университет, 2011, 159 с.28.Борисов Е., Инишев И., Фурс В. Практический поворот в постметафи-зической философии. Т.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
