Раймон Арон - Этапы развития социологической мысли (1158956), страница 95

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 95)

509

Другими словами, больше всего нас интересует то, что остается неопределенным. Рационализированное и бюрокра­тизированное общество может, как сказал бы Токвиль, быть и деспотическим, и либеральным. Оно может, как сказал бы Вебер, состоять только из бездушных людей или, наоборот, дать приют истинным религиозным чувствам и позволить лю­дям — пусть они будут в меньшинстве — жить по-челове­чески.

Такова общая интерпретация, которую Вёбер дает одно­временно причинным связям и в сопоставлении — причин­ным связям истории и социологии. Эта теория представляет собой синтез двух вариантов толкования специфики гумани­тарных наук, которые в свое время преподавали немецкие философы. Одни считали, что специфика этих наук заключа­ется в том интересе, который мы проявляем ко всему исто­рическому, к уникальности происходящего, к тому, что уже больше не повторится. Такой ход рассуждений приводил к теории, по которой науки о человеческой действительно­сти — это прежде всего исторические науки. Другие ученые делали акцент на оригинальности человеческого материала и считали, что подлинные науки — науки гуманитарные, по­скольку они понимают осмысленность, свойственную челове; ческому поведению.

Макс Вебер сохранил одновременно элементы обоих на­правлений, но отказался согласиться с тем, что науки, имею­щие в качестве объекта исследования человеческую действи­тельность, должны быть непременно приоритетно историче­скими. Действительно, эти науки больше интересуются еди­ничным, индивидуальным, чем естественные науки. Но было бы ошибкой считать, что они пренебрегают проблемами обще­го характера. Эти науки только тогда подлинны, когда в состо­янии давать обобщенные суждения, даже когда в качестве главного объекта изучения они рассматривают частные случаи. Имеется тесная связь между анализом отдельных событий и обобщающими выводами. История и социология есть два на­правления научного интереса, а не две разные дисциплины, которые должны игнорировать друг друга. Категория истори­ческого понимания требует использования обобщающих суж­дений, которые могут быть выработаны только на основе ана­лиза и исторических сопоставлений.

Такого рода единство исторической науки и социологии очень ярко проявляется в концепции идеального типа, которая некоторым образом служит центром научно-исследователь­ской доктрины Макса Вебера.

510

Понятие идеального типа — это в целом ряде случаев завершающий момент в концептуальных тенденциях Веберо-вой мысли. Идеальный тип связан с категорией понимания, поскольку всякий идеальный тип — это установление ос­мысленных связей, свойственных какой-либо исторической целостности или последовательности событий. Вместе с тем идеальный тип связан с явлением, характерным для обще­ства и современной науки, а именно — с процессом рацио­нализации. Теоретическая конструкция идеального типа — это воплощение усилий всех научных дисциплин, направлен­ных на то, чтобы представить научный материал в осмыслен­ном, понятном виде, извлечь из него содержащееся в нем рациональное начало, при необходимости путем создания мысленной конструкции этой рациональности из полубес-форменного материала. И наконец, идеальный тип связан с аналитической частностной концепцией причинности. Дейст­вительно, категория идеального типа позволяет выявить ис­торические индивидуальности или исторические целостности. В то же время идеальный тип — это частичное постижение общего целого. Он позволяет любой причинной связи сохра­нить свой частный, единичный характер, даже когда внешне кажется, будто охватывается все общество в целом.

Сложность Веберовой теории идеального типа связана с тем, что это понятие применяется одновременно и для обозна­чения понятий, используемых в науках о культуре, и некото­рых других четко определенных понятий. Я думаю, будет яс­нее, если разграничить — хотя это разграничение в четкой форме не представлено в творчестве Вебера — идеально-ти­пическую тенденцию всех понятий, используемых в науке о культуре, и четко выраженные идеальные типы, которые он сам выделяет, по меньшей мере косвенно.

Идеально-типической тенденцией всех понятий, использу­емых наукой о культуре, я называю наиболее характерные понятия этой науки (независимо от того, относятся ли они к религии, господству, пророчеству или бюрократии), которые содержат элемент стилизации и рационализации. Я охотно сказал бы, рискуя шокировать читателя, что профессия со­циолога заключается в том, чтобы подать социальный или исторический материал более осмысленным, чем он был в опыте реальной жизни. Вся социология есть теоретическая конструкция, стремящаяся к пониманию смутного и неясного в человеческом существовании, того, что также смутно и не­ясно, как все человеческое существование. Нигде капита­лизм не представляется так ясно, как в понятиях социологов,

511

и было бы ошибкой упрекать их в этом. Цель социологов — сделать максимально, до предела понятным то, что не было таковым в реальности, выявить смысл того, что было пере­жито, даже тогда, когда этот смысл в жизни людей не был осознан.

Идеальные типы выражаются в терминах, которые не соот­ветствуют определениям Аристотелевой логики. Историческое понятие не содержит в себе всех характеристик, свойствен­ных всем индивидуальностям, входящим в объем этого поня­тия, и тем более усредненных характеристик рассматривае­мых индивидуальностей; оно стремится выявить нечто типич­ное, сущностное. Когда мы говорим, что французы недисцип­линированны и умны, мы не хотим сказать, что все французы недисциплинированны и умны, это мало вероятно. Мы хотим сконструировать мысленно историческую индивидуальность француза, выделив некоторые характерные черты, которые кажутся типичными и определяют оригинальность индивида. Так же, как философ, когда он пишет, что люди проникнуты прометеевским духом веры в человека, что они определяют свое будущее, осознавая прошлое, что человеческое сущест­вование строится на взятом на себя обязательстве, он не хо­чет тем самым сказать, что все люди представляют себе свое существование, постоянно размышляя над тем, что было и что будет. Он лишь высказывает мысль о том, что человек только тогда действительно человек, когда он поднимается до такого уровня мышления и принятия решения. Идет ли речь о бюрок­ратии или капитализме, о демократическом государстве или такой специфической стране, как Германия, понятие создает­ся не общими для всех этих исторических индивидуальностей чертами и не усредненными характеристиками. Оно суть сти­лизованное построение теоретической конструкции, вычлене­ние типичных признаков¹².

Идеально-типическая тенденция в концепции Макса Вебе-ра связана с общей его философией и предполагает отнесе­ние к ценностям и категории «понимания». Понимать чело­века в истории, приверженного прометеевскому духу — значит понимать его в соотнесении с тем, что кажется нам решающим, то есть в отношении самого его предназначения. Чтобы назвать исторического индивида «прометеевским че­ловеком», необходимо предположить, что он задается вопро­сами о самом себе, о своей системе ценностей, о своем предназначении. Идеально типическая тенденция .неотделима от осмысленности человеческого поведения и его существо-

512

вания так же, как от изначального принципа науки о куль­туре — отнесения к ценностям¹³.

Упрощая, можно сказать, что Вебер называет идеальными типами три вида понятий.

К первому виду он относит идеальные типы индивидуаль­ных исторических образований, например «капитализм» или «западный город». Идеальный тип в этом случае является ос­мысленной конструкцией исторической реальности одновре­менно общего и частного характера. Общего — потому что со­вокупность экономического строя определяется термином «капитализм», и частного — поскольку, с точки зрения Вебе-ра, капитализм, в том смысле, в каком этот термин его опреде­ляет, в полной мере был реализован только в современных за­падных обществах. Идеальный тип исторической индивидуаль­ности остается вместе с тем частичной ее реконструкцией, по­скольку социолог выбирает в этой исторической совокупности только некоторые признаки, чтобы создать затем осмысленное целое. Эта мысленная конструкция — одна из ряда возмож­ных, и действительность в ней не охвачена воображением социолога во всей ее полноте.

Вторым видом идеальных типов, по Веберу, служат поня­тия, определяющие абстрактные элементы исторической ре­альности, которые проявляют себя при многочисленных обсто­ятельствах. Эти понятия позволяют, при определенных сопо­ставлениях, охарактеризовать и дать понимающее толкование реальным историческим целостностям.

Различие между этими двумя видами идеальных типов об­наруживается особенно явно, если взять в качестве примера первого вида понятие «капитализм», а второго — «бюрокра­тия». В первом случае называется реальная и единичная исто­рическая целостность. Во втором — определяется один из признаков политических институтов, который не покрывает всего строя в целом и многократно встречается в различные исторические периоды.

Эти идеальные типы характерных признаков общества име­ют разную степень абстракции. К более низкому уровню абст­ракции можно отнести такие понятия, как «бюрократия», «фе­одализм». К более высокому — три типа легитимного господ­ства (легальный или рациональный, традиционный и харизма­тический). Каждый из трех указанных типов власти определяется мотивами повиновения или характером легитим­ности, признанной управляемым индивидом. Рациональное гос­подство осуществляется с помощью законов и правил; тради­ционное — обусловлено издревле существующими порядками

17 Зак № 4 513

и нравами; харизматическое господство основано на экстраор­динарной, почти магической способности, которой обладает господин и которая дарована ему теми, кто идет за ним и пре­дан ему. Три типа господства служат примерами понятий, ко-Topbte можно было бы назвать «атомами» социологии. Их ис­пользуют в качестве элементов, способствующих теоретиче­скому построению и осмыслению конкретных политических режимов, большинство из которых сочетает в себе элементы, присущие всем трем типам легитимного господства. Подчерки­ваю: именно потому, что действительность смутна, к ней нуж­но обращаться с ясными мыслями; именно потому, что элемен­ты различных типов господства в реальной жизни переплета­ются между собой, необходимо дать весьма четкое определе­ние каждому из них; именно потому, что нет чисто харизматического или традиционного господства, необходимо, по нашему представлению, четко разделить эти два типа. Кон­струкция идеальных типов — не конечная цель научного ис­следования, а средство достижения цели.

Используя только четко определенные понятия, мы можем соизмерить отклонение их содержания от реальности, рас­сматривая многочисленные отдельные понятия только в их со­четании; мы можем постигнуть совокупность реальности. И наконец, на последней стадии абстрагирования мы имеем типы социального поведения: целерациональное, ценностно-рацио­нальное, традиционное и аффективное.

Третий вид идеальных типов составляют рациональные тео­ретические конструкции поступков индивидуального характе­ра. Совокупность предпосылок экономической теории Мак­са Вебера представляет собой лишь идеально типическую кон­струкцию характера гипотетического поведения субъектов, как если бы они были экономически чистыми субъектами. Экономическая теория непременно предполагает экономиче­ское поведение, соответствующее его сущности и представля­ющее строго определенное, однозначное выражение¹⁴.

3. Антиномии человеческого существования

Итак, науки о культуре являются одновременно и понима­ющими, и причинными. Причинные связи могут быть историче­скими или социологическими. Историк в своем исследовании стремится определить причинную значимость различных эле­ментов, создавших единичную, уникальную конъюнктуру, в то время как социолог пытается установить взаимосвязи (в их

514

временной последовательности), которые наблюдались много­кратно или могут повторяться. Основной инструмент понима­ния суть идеальный тип в различных его вариациях, имеющий в качестве общего признака тенденцию к рационализации или к постижению явной или скрытой логики типа действия или единичного исторического явления. В любом случае идеальный тип — это средство, а не цель; цель науки о культуре — стремление понять субъективный смысл поступков людей, т.е. в конечном счете тот смысл, который люди вкладывают в свое существование.

Однако мысль о том, что наука о культуре стремится по­стичь субъективный смысл поведения, далеко не для всех оче­видна. Многие сегодняшние социологи отказались от нее и считают, что предметом изучения подлинной науки должна быть неосознанная логика существования обществ и их инди­видов. Что касается Вебера, то он хочет осмыслить человече­ское прошлое. Возможно, причина такой ориентации его науч­ного интереса заключается в той связи, которая имеется в на­учно-исследовательской и теоретической мысли Вебера меж­ду познанием и поведением.

Одна из основополагающих тем его научной мысли — про­тивопоставление, которого мы уже коснулись в нашем анали­зе, оценочного суждения и отнесения к ценностям. Человече­ское существование в его историческом понимании — по своей сущности категория создания и утверждения ценностей. Наука о культуре суть понимание этого существования, а ее методология — это отнесение к ценностям. Человеческая жизнь сопряжена с необходимостью постоянно делать выбор, обусловливающий систему ценностей. Наука о культуре есть построение и понимание системы человеческого выбора; с ее помощью создается мир ценностей.

Философия ценности находится в тесной связи с теорией поведения. Вебер относится к той группе «отверженных поли­тикой» социологов, неудовлетворенное стремление к активной политической деятельности которых было одной из побуди­тельных причин их научной работы.

Источник философии ценностей Макса Вебера — неокан­тианская философия в том ее виде, в каком она подавалась в свое время в университетах Юго-Западной Германии. В осно­ве этой философии лежит строгое отделение констатации фактов от их оценки.

Источником ценностей не является ни эмоциональное со­знание, ни нечто надэмпирическое, трансцендентное. Они суть произвольно проектируемые человеком феномены, ре-

515

Эультат принимаемых им решений, которые отличаются по своему свойству от тех действий, с помощью которых со­знание постигает реальность и устанавливает истину. Воз­можно (и некоторые философы-неокантианцы так считают), сама истина — это одна из ценностей. Однако, с точки зре­ния Вебера, между категорией научного порядка и катего­рией порядка ценностей имеется коренное отличие. Суть первого заключается в полном подчинении сознания реаль­ным фактам и доводам, тогда как второму свойственны сво­бода выбора и свобода утверждения. Никто не может своим воздействием заставить человека признать ценность, если последний сам не признает ее за таковую¹⁵.

В этом плане небезынтересно провести сравнение с трак­товкой понятия ценности у Дюркгейма и Парето. Дюркгейм исходил из представления о том, что общество служит од­новременно непреложным объектом, воспринимающим цен­ности, и субъектом, их создающим. Парето отталкивался от принципа, что только взаимосвязи между целями и средст­вами их достижения могут считаться логическими, и, следо­вательно, любая обусловленность целей как таковая не бу­дет логической. В душевном состоянии людей, в чувствах, побуждениях он пытался найти те силы, которые обусловли­вают цели, или, иначе говоря, найти обусловленность ценно­стей, но в этой обусловленности его интересовали только ее постоянные признаки. Он считал, что любое общество раз­дирают коренные противоречия — противоречия между ме­стом, занимаемым членом общества, и его заслугами; между эгоизмом индивидов и требованием преданности обществен­ным интересам и самопожертвования в пользу коллектива. Именно поэтому он прежде всего стремился разработать приемлемую, постоянно действующую классификацию моти­ваций и признаков, т.е. построить подобие теории человече­ской природы, в которой он исходил из бесконечной мно­жественности исторических явлений.

Характеристики

Список файлов книги