Раймон Арон - Этапы развития социологической мысли (1158956), страница 6

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 6)

Как, например, определить, от чего зависела победа или поражение: от того, что государство деградировало, от техни­ческих или тактических ошибок? Так же как нельзя с очевид­ностью утверждать, что любая военная победа есть признак мощи государства, а любое поражение — признак его разло­жения.

Второй ответ, который дает Монтескье, еще более интере­сен и идет.еще дальше. Он заключается в рассуждении: не в том дело, что случайности объясняются глубокими причинами, а в том, что, несмотря на многообразие обычаев, нравов и мыслей, их можно распределить, объединив в небольшое чис­ло типовых групп. Между бесконечным многообразием обыча­ев и абсолютным единством идеального общества имеется промежуточная стадия.

В Предисловии к работе «О духе законов» четко разъясня­ется эта важнейшая мысль:

«Я начал с изучения людей и увидел, что все бесконечное разнообразие их законов и нравов не вызвано единственно произволом их фантазии».

Этот тезис содержит в себе утверждение, что разнообра­зие законов можно объяснить, поскольку законы, свойствен­ные каждому отдельному обществу, определяются рядом при­чин, действующих иногда независимо от сознания людей.

Далее он продолжает:

«Я установил общие начала и увидел, что частные случаи как бы сами собою подчиняются им, что история каждого на­рода вытекает из них как следствие и всякий частный закон связан с другим законом или зависит от другого, более общего закона» (ibid., р. 229).

Таким образом, наличие рассматриваемого нами многооб­разия обычаев можно толковать двумя способами: во-первых, обращаясь к причинам, обусловливающим частные законы, действующие в том или ином случае; во-вторых, путем выявле-

35

ния тех принципов или типовых групп, которые представляют собой промежуточное звено между хаотическим многообра­зием явлений и общепринятой системой. Ход истории стано­вится объяснимым, когда проясняются глубокие причины, обусловливающие общий ход событий. Разнообразие обычаев становится осмысленным, если их привести в порядок, сведя к небольшому числу типов или понятий.

1. Политическая теория

Проблема концептуального подхода Монтескье, позволяю­щего ему внести разумный порядок в беспорядочное многооб­разие явлений, сводится, по существу, к классическому для специалистов, изучающих его творчество, вопросу о плане по­строения его труда «О духе законов». Предлагает ли он чита­телю осмысленный порядок или содержит только серию бо­лее или менее тонких наблюдений тех или иных аспектов ис­торической действительности?

«О духе законов» подразделяется на несколько частей, ка­жущаяся разнородность которых не раз отмечалась. Следуя логике моих рассуждений, в этой работе можно выделить в основном три больших раздела.

Во-первых, 1 3 первых книг, в которых освещается широко известная теория трех форм правления — т.е. именно то, что мы могли бы назвать политической социологией, — и, по сути, предпринимается попытка свести всего к нескольким типам многообразие форм правления, каждый из которых характе­ризуется, исходя одновременно из его природы и принципа.

Второй раздел включает с XIV до XIX книги. Он посвящен материальным и физическим факторам, т.е. в основном влия­нию на человека, его нравы, политические структуры климата и географической среды.

В третьем разделе, включающем XX—XXVI книги, после­довательно рассматривается влияние на нравы, обычаи людей и их законы социальных факторов, торговли, денежной систе­мы, численности населения и религии.

Эти три раздела представляют собой, по всей видимости, с одной стороны, элемент политической социологии и, с другой — социологический анализ причинных факторов, как физиче­ских, так и моральных, воздействующих на общественное уст­ройство.

За пределами этих трех основных разделов остаются по­следние книги «О духе законов», посвященные в качестве ис­торических иллюстраций изучению римского и феодального законодательства, и книга XXIX, которую трудно отнести к

36

какому-либо из трех разделов и в которой предпринимается попытка ответить на вопрос о том, как следует создавать зако­ны. Эта книга может быть истолкована как практическая раз­работка, возникшая на основе выводов научно-теоретического исследования.

Есть, наконец, еще одна книга, которая с трудом вписыва­ется в общий план труда, это книга XIX, которая касается те­мы общего духа отдельно взятой нации. Автор не останавлива­ется на каком-либо одном факторе или на политическом ас­пекте социально-политических институтов, а трактует то, что, возможно, составляет основополагающий принцип объедине­ния всего входящего в понятие «социальный». Во всяком слу­чае, эта книга — одна из самых значительных. Она представ­ляет собой переходное или связующее звено между первым разделом «О духе законов» — политической социологией — и двумя другими разделами, где исследуются физические и мо­ральные причинные факторы.

Такое напоминание плана «О духе законов» позволяет нам перейти к основным проблемам трактовки Монтескье. Все ис­торики, изучавшие это произведение, поражались различию между первым и двумя последующими его разделами. Всякий раз, сталкиваясь с кажущейся неоднородностью отдельных частей одной и той же книги, они пытались прибегнуть к вре­менному историческому объяснению и стремились определить даты написания автором той или иной части.

Однако в отношении Монтескье такого рода проблема в исторической трактовке не представляет больших трудностей. Первые книги «О духе законов», если не с самой первой, то со II по VIII — то есть книги, в которых дается анализ трех форм правления, — написаны, если можно так сказать, под эмоциональным воздействием Аристотеля.

Монтескье написал их до своей поездки в Англию, в тот период, когда он преимущественно находился под влиянием классической политической философии. В свете же класси­ческих традиций «Политика» Аристотеля была главной книгой. То, что Монтескье первую часть своей книги написал с книгой Аристотеля под рукой, не вызывает сомнения. Почти на каж­дой странице его работы можно найти ссылки в форме наме­ков или критики.

Следующие книги, в частности знаменитая XI о конститу­ции Англии и разделении властей, возможно, были написаны позже, после пребывания Монтескье в Англии, под впечатле­нием от поездки. Что касается глав по социологии, относящих­ся к исследованию физических и моральных причинных фак­торов, то они, видимо, были написаны значительно позднее первых.

37

Исходя из сказанного, было бы легко — но вряд ли это должно нас удовлетворить — представить «О духе законов» в виде простого сложения двух разных способов мышления, двух способов изучения реальной действительности.

Монтескье в таком случае следовало бы рассматривать как последователя классических философов. Тогда можно было бы сказать, что он продолжал разрабатывать теорию форм правления, которая если и отличается по некоторым пунктам от классической теории Аристотеля, но тем не менее сохраня­ет традиции этих философов. В то же время Монтескье оста­вался бы социологом, который изучал влияние климата, гео­графической среды, численности населения и религии на раз­личные аспекты коллективной жизни людей.

Раздвоение автора: теоретик политики, с одной стороны, социолог — с другой, — могло бы привести к мысли о том, что «О духе законов» — произведение непоследовательное, бес­связное, а отнюдь не стройный, строго подчиненный единой доминанте и единой концептуальной системе труд, пусть даже содержащий разделы, написанные в разное время и, возмож­но, под разным вдохновляющим воздействием.

Однако прежде, чем согласиться с таким суждением — ка­ковое предполагает, что историк-исследователь умнее автора и способен сразу разглядеть противоречие, не замеченное ге­ниальным мыслителем, — необходимо постараться найти внут­ренний порядок, который Монтескье, независимо от того, прав он или нет, соблюдал в своих размышлениях. Речь идет о проблеме совместимости теории узкого круга типов правле­ния и теории причинности.

Монтескье различает три формы правления — республику, монархию и деспотизм. Каждый из этих трех видов правления находит свое определение с помощью двух понятий, которые автор «О духе законов» называет природой и принципом прав­ления.

Природой правления называется то, что делает его таким, каково оно есть. Принцип правления определяется чувством, которым должны руководствоваться люди внутри системы то­го или иного типа правления, чтобы она функционировала гар­монично. Так, основой или господствующим принципом ре­спублики служит добродетель. Это не означает, что в респуб­лике люди добродетельны, но предполагает, что они должны быть таковыми и что республики могут быть процветающими только в той мере, в какой их граждане добродетельны².

Природа каждого правления определяется числом обладав телей суверенной верховной власти. Монтескье пишет: «Есть три образа правления: республиканский, монархический и де­спотический. Чтобы обнаружить их природу, достаточно и тех

38

представлений, которые имеют о них даже наименее осведом­ленные люди. Я предлагаю три определения или, вернее, три факта: республиканское правление — это то, при котором верховная власть находится в руках или всего народа или час­ти его; монархическое, при котором управляет один человек, но посредством установленных неизменных законов; между тем как в деспотическом все вне всяких законов и правил движется волей и произволом одного лица. Вот что я называю природой правления» (ibid., р. 239).

Формулировка «весь народ или его часть» в применении к республике дана с целью напомнить о двух видах республи­канского правления: демократическом и аристократическом.

Однако эти определения тотчас показывают, что природа правления зависит не только от числа тех, кто держит в своих руках верховную власть, но и от того, каким образом эта власть осуществляется. Режимы, при которых имеется только один обладатель верховной власти, — это монархия и деспо­тизм. Но при монархическом режиме единственный облада­тель власти правит по единым, твердо установленным законам, тогда как при деспотизме — без законов и правил. Мы распо­лагаем, таким образом, двумя критериями, или, как говорят на современном жаргоне, двумя переменными величинами, чтобы точно определить природу каждого правления: с одной сторо­ны — кто держит в руках верховную власть и, с другой — в какой форме эта верховная власть осуществляется?

Следует добавить и третий критерий, относящийся к прин­ципу правления. Даже почти юридической характеристики об­ладателя верховной власти еще недостаточно, чтобы опреде­лить ту или иную форму правления. Каждая форма правления характеризуется, кроме того, чувством, без которого она не может быть стабильной и процветающей.

По мнению Монтескье, можно различать три основные разновидности политического чувства, каждая из которых обеспечивает стабильность той или иной формы правления. Республика опирается на добродетель, монархия — на честь, деспотизм — на чувство страха.

Добродетель республики — это не моральная, а сугубо политическая добродетель, основанная на уважении к зако­нам, на преданности индивидуума коллективу.

«...Честь, — как считает Монтескье, — с философской точ­ки зрения... это ложная честь». Это соблюдение каждым того, чем он обязан своему положению³.

Что же касается страха, то это понятие не требует опреде­ления. Это примитивное чувство, которое находится, так ска­зать, вне политики. И тем не менее этого состояния, этого чув­ства касались в своих трудах многие теоретики политики, по-

39

тому что многие из них, начиная с Гоббса, считали, что это са­мое всеобъемлющее чувство, чувство, свойственное человеку более других, это то чувство, которое объясняет само сущест­вование государства. Монтескье, впрочем, в отличие от Гобб­са, не пессимист. В его глазах государственный строй, осно­ванный на страхе, по сути своей коррумпирован и стоит почти на грани политического небытия. Подданные же, подчиняющи­еся только из страха, — почти не люди.

Такая оригинальная классификация форм государственного устройства отличается от их традиционного классического оп­ределения.

Монтескье считает, во-первых, демократическую и ари­стократическую формы республиканского правления — кото­рые по классификации Аристотеля представляют собой два совершенно различных типа правления — двумя разновидно­стями одного и того же строя, называемого республиканским в отличие от монархии. По мнению Монтескье, Аристотель не знал истинной природы монархии. Что легко объяснить, по­скольку монархия в том виде, в каком ее понимает Монте­скье, в полной мере нашла свое воплощение только в евро­пейских монархиях⁴.

Такой оригинальный подход объясняется весьма глубокой причиной. Дело в том, что, с точки зрения Монтескье, разли­чие форм правления означает одновременно и различие орга­низационных и социальных структур. В свое время Аристотель разработал теорию государственного устройства, которую он, по-видимому, считал универсальной; при этом он предполагал, что социальной базой должно служить греческое поселение. Монархия, аристократия и демократия составляли три разно­видности политической организации греческих городов. В та­ком случае было правомерно классифицировать формы прав­ления по числу обладателей верховной власти. Однако такого рода анализ предполагает, что эти три государственных строя должны быть, по современному выражению, политической надстройкой той или иной формы общества.

Классическая политическая философия не особенно зада­валась вопросом о взаимоотношениях между разными форма­ми политической надстройки и социальным базисом. Она не смогла четко сформулировать вопрос о том, в какой мере можно провести классификацию различных форм политиче-ского строя, если не считать организации различных типов об­щества. Решающий вклад Монтескье заключается именно в том, что он взялся вновь рассмотреть эту проблему в ее сово­купности, сочетая анализ различных типов государственного строя с анализом соответствующих общественных структур

40

таким образом, что каждая из форм правления предстает од­новременно как определенное общество.

Связь между политическим режимом и обществом устанав­ливается совершенно четко, и в первую очередь путем сопо­ставления размеров территории, занимаемой той или иной об­щественной системой. По мнению Монтескье, каждый из трех типов правления соответствует определенным размерам территории, занимаемой данным обществом. Формулировок на этот счет у Монтескье предостаточно:

«Республика, по своей природе, требует небольшой терри­тории, иначе она не удержится» (ibid., р. 362).

«Монархическое государство должно быть средней вели­чины. Если бы оно было мало, оно сформировалось бы как республика; а если бы оно было слишком обширно, то пер­вые лица в государстве, сильные по своему положению, на­ходясь вдали от государя, имея собственный двор в стороне от его двора, обеспеченные от быстрых карательных мер за­конами и обычаями, могли бы перестать ему повиноваться» (ibid., р. 363).

Характеристики

Список файлов книги