Раймон Арон - Этапы развития социологической мысли (1158956), страница 104

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 104)

Вторая дискуссия, которую открыл Г.Маркузе, касалась в своей основе философии истории М.Вебера. Центральной те­мой этой философской интерпретации современного запад­ного общества явилась рационализация и ее воплощение в сферах науки, промышленности, бюрократического аппарата. Капиталистический строй (частная собственность на средства производства и рыночная конкуренция производителей) исто­рически связан с процессом рационализации. Этот процесс — судьба человека, против которой бесполезно выступать, и ни один политический режим ее не избежит. Вебер, несмотря на восхищение, которое он испытывал к Марксу, враждебно относился к социализму, не потому, что он был национали­стом или в классовой борьбе, такой же неизбежной, как борьба между странами, стоял на стороне буржуазии. В гла­зах Вебера, человеческому достоинству угрожало прежде всего порабощение индивидов безликими организациями. Си­стема эффективного производства — это одновременно сис­тема господства одного человека над другим. Вебер призна­вал, что «рабочие всегда, в той или иной степени, будут со­циалистами», он утверждал даже, что нет «никаких способов искоренить социалистические убеждения и социалистические надежды» ²⁴ (в чем он, возможно, ошибался), но социализм, воплощенный в реальность, представлял бы ту же опасность для человеческих ценностей, с которыми он связывал свои помыслы, что и сам капитализм. Более того, социализм мог бы только усугубить эту опасность, поскольку для восста­новления и постоянного поддержания дисциплины труда при бюрократизированном строе требовалось бы навязывать еще более жестокое господство одного человека над другим или организационной структуры над отдельной личностью, предо­ставлять еще меньше шансов и свободу индивиду.

Разве события не подтвердили доводов Макса Вебера на этот счет? Совершенно очевидно, что эти доводы подтверди­лись, и Г.Маркузе сам признает: «Как кристаллизация разума, машина не может быть нейтральной, ибо технический разум есть разум социальный, который доминирует во все времена,

567

он может быть трансформирован в саму свою структуру. В ка­честве технического разума машина может быть использована как техническое средство освобождения. Для Макса Вебера такая возможность представлялась утопией. Сегодня кажется, что он был прав». Другими словами, Маркузе сетует на Вебе­ра, заранее объявившего утопией то, что в действительности, на сегодняшний день пока проявило себя как утопия, т.е. идею освобождения человечества путем изменения характера соб­ственности и с помощью планирования.

Между коллективной собственностью на средства произ­водства и планированием, с одной стороны, и освобождением человека — с другой, нет никакой, ни причинной, ни логиче­ской, связи. История последних 50 лет с блеском это доказа­ла. Франкфуртский марксист (который не является маркси­стом-ленинцем) ненавидит в Вебере человека, который никог­да не разделял его иллюзии и который отнимает у него мечты, необходимые ему, чтобы жить. Однако социалистическая уто­пия сегодня совершенно лишена какой-либо субстанции. Еще более автоматизированное производство, возможно, откроет какие-либо другие конкретные пути к освобождению. Однако оно не уничтожит бюрократического порядка, рационального и безликого господства, которое осуждают и Вебер, и маркси­сты, но не без некоторых эксцессов.

Сегодняшнее индустриальное общество, конечно, уже не то, какое знал Макс Вебер. Оно уже не сугубо буржуазное, не чисто капиталистическое, если последнее определять прежде всего характером собственности и инициативой ин­дивидуального предпринимателя. Но именно из этих сообра­жений я попытаюсь высказать критику в адрес Вебера со­всем с другой точки зрения: он был слишком марксистом в своей интерпретации современного общества, т.е. излишне пессимистичным; он не смог точно уловить перспективу бл^ гополучия, которое несет массам рост производства, и не увидел вероятности смягчения классовых и, возможно, меж­национальных конфликтов в эпоху, когда богатство зависит от производительности труда, а не от размеров территории. И напротив, большой заслугой, а не ошибкой Вебера было четкое разделение рациональности — будь то научной или бюрократической — и исторического разума. То, что созна­ние или технические средства могут быть использованы в целях геноцида, жизненный опыт нам — увы! — доказал. Ни капитализм, ни буржуазия, ни тем более Макс Вебер в этом не виноваты. Вебер заранее предсказал, что рационализация не гарантирует того, что гегельянцы называют историческим

568

разумом, а добропорядочные демократы — либеральными ценностями.

Философия борьбы и мощи марксистского и ницшеанско­го толка сочеталась в Вебере с видением всеобщей истории, идущей к разволшебствленному миру, к порабощенному че­ловечеству, лишенному своих самых высоких добродетелей. Для себя самого и, возможно, для других Вебер ставил пре­выше всего не столько успех и силу, сколько некое благо­родство, мужество встретить человеческую действительность такой, какой она предстает человеку, не питающему иллю­зий, религиозных или политико-идеологических. Все те, кто считает себя обладателем абсолютной и всеобъемлющей ис­тины, все те, кто хочет примирить враждующие ценности — марксисты-гегельянцы, доктринеры от демократии или есте­ственного права, — продолжают (и справедливо) полемизи­ровать с человеком, который придает догматический харак­тер отказу от догматизма и характер истины в последней инстанции противоборству ценностей, который, в конечном счете, не признает ничего, кроме науки о частном и сугубо произвольного выбора.

Некоторые из форм подобного догматизма были источни­ком тоталитаризма нашей эпохи. Но нужно признать, что Ве­бер со своей философией обязательства ангажированного ученого вовсе не дает нам большей гарантии от возврата к варварству. Харизматический вождь должен был защитить нас от безликого засилья бюрократии, а мы научились бояться обещаний демагогов больше, чем обыденности рациональной организационной структуры.

Такого рода дискуссии, предметом которых были лич­ность, философия, политические взгляды Вебера, показыва­ют, с моей точки зрения, многочисленные стороны его твор­чества, дающие право сказать, что Макс Вебер — наш со­временник. Он является им прежде всего потому, что его творчество, как и всех великих мыслителей, настолько бога­то и двусмысленно, что каждое новое поколение прочитыва­ет его, изучает и истолковывает по-разному. Его труд, воз­можно, уже превзойден, но остается актуальным. Идет ли речь о понимающей социологии, об идеальном типе, о раз­личении между ценностным суждением и отнесением к цен­ностям, о субъективном смысле поведения как самостоятель­ном объекте научного интереса социолога, о противопостав­лении понимания своего поведения субъектами и социологом — по этому поводу можно задавать много вопросов или выска­зывать возражения. Практика Вебера не обязательно соот-

569

ветствует его теории. Вызывает сомнение, например, что сам он всегда воздерживался от всякого оценочного суждения. Еще более сомнительно то, что отнесение к ценности и оце­ночное суждение могут быть полностью разделены. Соц­иология Вебера была бы, возможно, более научна и, мне кажется, менее увлекательна, если бы она не принадлежала человеку, который беспрестанно задавался важнейшими воп­росами: о взаимоотношении знания и веры, о науке и прак­тической деятельности, о Церкви и пророчестве, о бюрокра­тии и харизматическом вожде, о рационализации и личной свободе; который благодаря своей исторической, можно ска­зать чудовищной, эрудиции искал в наследии всех цивилиза­ций ответы на свои собственные вопросы и оказывался в результате такого рода поисков (а они по своему характеру не могли быть завершенными в одиночестве) разрываемым сомнениями относительно выбора своей собственной судьбы.

Биографические данные

1864 г., 21 апреля. В г. Эрфурт, в Тюрингии, родился Макс Вебер. Отец его — юрист, выходец из семьи промышленников и купцов, зани­мавшихся текстильным делом, из Вестфалии. В 1869 г. Вебер с семьей переселяется в Берлин, где позже будет избран в муници­пальный сейм, затем в сейм Пруссии и в рейхстаг. Он принадлежал к группе правых либералов, лидером которых был Беннингсен. Его мать, Элен Валленштайн-Вебер, была женщиной высокой культуры, серьезно занималась проблемами религии и социальными вопроса­ми. До самой смерти, в 1919 г., она была в тесном интеллектуальном контакте со своим сыном, в котором оживляла потребность в религи­озной вере. В салоне своих родителей молодой Вебер встречал мно­гих известных представителей интеллигенции и политических кру­гов того времени: Дильтея, Моммзена, Зибеля, Трейчке, Каппа...

1. г. Поступление в Гейдельбергский университет. Принятый на фа­
   культет права, Вебер изучает также историю, экономику, филосо»
   фию и теологию. Принимает участие в жизни студенческой корпо­
   рации.

2. г. После трех семестров учебы в университете в течение года нахо­
   дится на военной службе в Страсбурге, сначала в качестве простого
   солдата, а затем офицера имперской армии, чем всегда будет очень
   гордиться.

3. г. Возобновление учебы в Берлинском и в Геттингенском универ­
   ситетах.

1. г. Сдача первых университетских экзаменов по юриспруденции.

2. — 1888 гг. Принимает участие в военных маневрах в Эльзасе и Во­
   сточной Пруссии. Вступает в Союз социальной политики, куда вхо­
   дит группа представителей университетской интеллигенции самых

, разных убеждений, интересующихся социальными проблемами. Со-

570

юз был основан в 1872 г. Г.Шмоллером; главенствующую роль в нем играли «катедер-социалисты».

1886 г. Защита в Берлине диссертации на тему «К истории торговых об­ществ в средние века». Изучает итальянский и испанский языки. Вступает в адвокатский корпус Берлина.

1. г. Сдает очередные экзамены по праву. По просьбе Союза начинает
   проводить опрос о положении крестьян в Восточной Пруссии.

2. г. Пишет диссертацию «Римская аграрная история и ее значение
   для государственного и частного права». Собеседование во время ее
   защиты с профессором Моммзеном послужило поводом для пригла­
   шения Вебера на должность профессора кафедры факультета права
   Берлинского университета.

3. г. Завершает работу над положением сельскохозяйственных рабо­
   чих восточных областей Германии.

4. г. Женитьба на Марианне Шнитгер.

1. г. Макс Вебер становится профессором политической экономии
   университета Фрибурга. Работа «Тенденции к изменению положе­
   ния сельскохозяйственных рабочих Восточной Германии».

2. г. Поездка в Шотландию и Ирландию. Начинает курс лекций во
   Фрибурге темой «Национальное государство и экономическая поли­
   тика».

3. г. Вебер принимает у ушедшего в отставку Книса кафедру в уни­
   верситете Гейдельберга. Работа «Социальные причины падения ан­
   тичной цивилизации».

4. г. Тяжелое нервное расстройство заставляет Вебера прервать на че­
   тыре года всякую работу. Он путешествует по Италии, едет на Кор­
   сику и в Швейцарию, чтобы обрести душевный покой.

1800 г. По собственной воле выходит из Пангерманской лиги.

1. г. Возобновляет преподавательскую деятельность в Гейдельбергском
   университете, но не в состоянии полностью восстановить былую ак­
   тивность своей университетской жизни.

2. г. Вместе с Вернером Зомбартом создает журнал «Архив социаль­
   ной науки и социальной политики».

1. г. Поездка в США для участия в конгрессе социальных наук в
   г. Сент-Луис, где выступает с лекцией о капитализме и сельском об­
   ществе в Германии. Новый Свет производит на него глубокое впе­
   чатление. Публикация первой части «Протестантской этики и духа
   капитализма» и очерка «"Объективность" социально-научного и со­
   циально-политического познания».

2. г. Русская революция привлекает внимание Вебера, и, чтобы чи­
   тать в оригинале, он изучает русский язык. Публикация второй час­
   ти «Протестантской этики и духа капитализма».

1. г. Публикация статей «К положению буржуазной демократии в
   России», «Переход России к мнимому конституционализму», «Кри­
   тические исследования в области логики наук о культуре», «Проте­
   стантские секты и дух капитализма».

2. г. Получение наследства позволяет Веберу полностью посвятить се­
   бя науке.

3. г. Интерес к «индустриальной психологии» приводит к публикации
   двух исследований на эту тему. Гейдельбергский салон Вебера посе­
   щает большинство немецких ученых того времени: Виндельбанд, Ел-

571

Характеристики

Список файлов книги