Диссертация (1155503), страница 7
Текст из файла (страница 7)
Возникает проблема баланса простоты и истинности описания наблюдаемых явлений. В этом смысле можно сказать, что понятия искажают воспринимаемую реальность – и это роднит образование любых понятий формально-логическим путем с юридической фикцией»33. То есть, помысли автора, логическая природа юридической фикции заключается в«фиктивности» самих понятий как форм мысли. Но тогда все наши мысли одействительности являются фикциями, включая и весь понятийный аппаратская техника. 2007. № 1; Васильева Л.А.
Власенко Н.А. Текстоведческие основы юридической техники // Доктринальные основы юридической техники.Под. ред. Н.А. Власенко. М., 2010.33Черепанов В.А. Юридическая фикция: логико-философский и куль-турно-исторический анализ // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2013. № 5. С. 33.33юридической науки! Кроме того, вряд-ли можно согласиться с утверждениемо том, что понятия искажают воспринимаемую реальность. По крайней мере– не все.
В гносеологическом смысле понятия представляют собой отражениеобъективной реальности, а значит, имеют формальную и содержательнуюстороны. С формальной стороны понятие есть форма мысли. С содержательной же стороны оно содержит знание о действительности, обладающее объективными характеристиками, поскольку отражает объект. Условно говоря,понятия – это те клеточки, в которых хранится знание и посредством языкатранслируется последующим поколениям.
Поэтому знание, содержащееся впонятиях, является не столько вымыслом, сколько обладает неполнотой, относительностью истинности, а значит, не может быть отождествлено с фикцией.Другой аргумент этого автора в пользу того, что логика являетсяпредпосылкой фиктивности в праве, состоит в апелляции к таблицам истинности и, соответственно, к условиям логической истинности импликативноговысказывания. «Структура импликации полностью соответствует структуреюридической фикции, - пишет автор, - поскольку она строится на фундаменте сознательного признания «несуществующего в реальности сущим, или отрицание сущего». Поскольку ложным такое высказывание является лишь вслучае ложности консеквента, а сама юридическая фикция играет здесь рольложной посылки,… вся ситуация реализации правовой нормы на основаниификции становится истинной или справедливой.
В этом случае мы видим,что логическим основанием правомерности использования юридическойфикцииявляетсяимпликативнаясвязькакинструментформально-логического мышления, лежащего в основании правового мышления»34. Вданном случае, обращение автора к проблеме истинности выглядит, хотя иинтересным, является мало продуктивным, поскольку в деотических высказываниях, каковыми являются нормативные высказывания, к которым, есте34Там же.34ственно, относится юридическая фикция, проблема истинности не играет роли, поскольку они имеют не семантическое (гносеологическое), а прагматическое значение.В целом фикцию можно определить как прием мышления, при помощи которого преодолевается противоречие в познании, деятельности, общественных отношениях посредством ввода условных идеальных конструкцийв виде особого рода понятий, фактов, которые на самом деле не существуют,но признаются существующими, что позволяет достигать цели познания ввиде обобщения и систематизации знаний о действительности, цели регулирования общественных отношений.
Поэтому нельзя не согласиться с А.В.Маркиным, считающим, что «Фикция – идеальный элемент выдуманного,воображаемого мира, способ преодоления формально-логических противоречий правового регулирования общественных отношений с помощью введения в право идеальных объектов «воображаемого» мира»35. Но, добавим отсебя, это происходит посредством соответствующих языковых конструкций,особенность которых возрастает в связи с использованием языка в такой специальной сфере, как право.
Поэтому речь всегда должна идти именно о логико-языковой природе юридической фикции.Раскрытие логико-языковой природы юридической фикции лежит через анализ особенностей языка, используемого правом, и правовой логики.А.Ф. Черданцев пишет: «Язык не только делает идеальные объекты как средства правового регулирования воспринимаемыми, но и придает им объективность и независимость от участников правового регулирования. Такие объекты обретают самостоятельность и в определенной мере независимость… Та-35Маркин А.В.
Логика правовых фикций // Вектор науки ТГУ. 2011. №3 (6). С. 56.35ким образом, идеальные объекты как средства правового регулирования выступают в единстве мысли и знака как логико-языковые феномены»36.Язык права обладает существенными особенностями, которые позволяют праву реализовывать цели правового регулирования общественных отношений. На эти существенные особенности указывает Н.А. Власенко, разграничивая понятия «правовой язык» и «язык права». Он указывает, что«Первый термин наиболее общий, под ним нужно понимать правовой лексикон, весь словарный запас (арсенал) юриспруденции. По сути дела, это всясистема слов и словосочетаний (включая термины и понятия), которымиоперирует право во всех его проявлениях, или другими словами – правоваясистема… Второе понятие – язык права – это лексикон нормативных правовых актов (законов и др.) и актов официального толкования.
Поэтому термины «язык закона», «язык законодательства» призваны уточнять особенностиправового словаря этой части нормативного массива»37.Теоретик определил ряд свойств языка права, которые одновременновыступают и в качестве требований: отсутствие экспрессивности (модальности), связанность и последовательность, точность и ясность, простота изложения, лаконичность и компактность нормативного текста38. Эти свойстваязыка права являются следствием (выражением) правовой логики, основными требованиями которой является следование закону тождества и законунепротиворечия, что позволяет избежать таких негативных в праве явленийкак полисемия, синонимия, омонимия и пр.39.Интересен подход А.Ф.
Черданцева к классификации уровней языка,применяемого в праве и отнесения юридической фикции к соответствующе36Черданцев А.Ф. Логико-языковые феномены в юриспруденции. М.,2012. С. 13.37Власенко Н.А. Язык права. Иркутск, 1998. С. 14.38Там же. С. 19 – 22.39Там же. С.
144 – 147.36му виду (уровню) языка, что, по нашему мнению, в значительной степенибыло мотивировано концепцией языка права Н.А. Власенко. По его мнению,«в юридической сфере мы наблюдаем три уровня языка: первый уровень –язык права, второй – язык юридической практики, третий – язык юридической науки»40. При этом термин «фикция» встречается в языке науки и юридической практики, но не в языке закона, права.Отмечая плодотворность этих подходов, в отношении последнего хотелось бы указать, что законодательство употребляет этот термин, но не всвойственной науке форме, говоря о фиктивности как о несоответствующемправу, его духу, поведении, действии. На это указывает И.В.
Филимонова,называя такое использование термина «фикция» официальным позитивистским подходом41.Таким образом, именно опираясь на язык науки и юридической практики, следует рассматривать юридическую и логико-языковую природу юридической фикции. В этой связи примечательно, что впервые научнопрактическое определение понятия «фикция» было дано в 1885 году в правеСША в деле Hibberd v Smith. В документах этого дела фикция определяласькак «ложное утверждение, признанное как ложное, но используемое как якобы истинное для целей правосудия»42.Юридические фикции можно обнаружить еще в древних правовых системах, например, в древнеримском праве, в законах Хаммурапи, в гражданском праве Англии на ранних стадиях развития законотворчества в этом государстве, позже в американском праве, в законодательстве стран континентальной правовой традиции – Германии, Франции и др.
Так, теоретические40Черданцев А.Ф. Там же. С. 18.41Филимонова И.В. Юридические фикции в праве России: исория и со-временность. М., 2012. С. 2012.42Hamilton K. Scott. Prolegomenon to myth and fiction in legal reasoning,common law and crirical legal studies. 35 Wayne J. Review.1988-1989, p.1457.37основы фикции в Средние века были заложены папой римским ИннокентиемIV и именно это стало началом развития теории юридического лица (корпорации). Теория юридических фикций, созданная в средневековье, получиладальнейшее развитии именно в немецкой правовой литературе и стала основой исследовательской работы Ф.К. Савиньи «Система современного римского права»43, где он утверждает, что юридическое лицо является субъектомправа, которое создано с помощью простой фикции и какая-либо условностьзаключается в том, что речь не идет о каких-либо конкретных правотворческих актах, либо правовом обычае, а о самой доктринальной состовляющей,воссоздающей некую социальную реальность.
Работа Савиньи так или иначеперекликается с положениями папы римского Иннокентия IV, ведь свою исследовательскую работу он построил на изучении римского права. Противником этой теории был О.Гирке, утверждавший, что римская юриспруденциянеминуемо пришла бы к фикции для того, чтобы использовать в гражданскихправоотношениях этот институт. Самая важная заслуга Савиньи заключаетсяв том, что именно он обосновал теорию юридической фикции применительнок гражданскому праву, тем самым показав ценность применения фикций и еезначимость в теории права с положительной точки зрения.
Помимо Ф.К. Савиньи исследовали вопрос фикций в праве Г.Пухта, Б.Виндшейд, Р.Иеринг идр. Сравнительный анализ их работ привел к тому, что выделяются две различные позиции: романисты и германисты, которые в зависимости от своихконцепций основываются на различных убеждениях относительно возникновения теории фикции и их значимости.Так, представители исторической школы права (Пухта, Савиньи) отказались от фикции: обычай - это молчаливо установленный закон (lex tacita),рассматривая обычное право как проявление народного убеждения, тем самым утверждая, что нормы, созданные с помощью обычая полностью зави43Savigny F.C.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
