Диссертация (1155344), страница 23
Текст из файла (страница 23)
водни моей юности”[103:129]Спустя годы Волошин, чувствуя в себе духовное родство сбунтарями и провозвестниками новой морали, новой свободы,напишет следующие строки: “Я сам – огонь. Мятеж в моей природе,/Но цепь и грань нужны ему”[94:148].В самом деле, мятеж становится исходным понятием целогорядастихотворенийприведённоевышеВолошинапризнание–какоднакоинтерпретировавстремлениеВолошинакпреобразованию мира внешними силами означало бы, что мы неверноистолковали сам его жизненный код.
Чего здесь меньше всего – такэто устремлённости к радикальным преобразованиям и потрясениям.Обеспокоенность, страх и боль за русского человека – вот чтолежит в основе его моральных и религиозных координат. Именно этикачества – больше, чем что бы то ни было – заставляют поэта прийтик возвеличению совершенно иного начала: смирения.162ЗАКЛЮЧЕНИЕВ ходе исследования мы не раз обращались к историкокультурному контексту отечественной революции начала XX в и еёпредпосылок во второй половине XIX столетия. В работе былоподробно проанализировано как художественно-публицистическоетворчество Ф. М. Достоевского и М.
А. Волошина, так и жизнь обоихмыслителейвпериод,которыйонисамиотождествлялиснравственной “бесовщиной”. В частности, мы обратили внимание и нагероические поступки самих Ф. М. Достоевского и М. А. Волошина,выступившие в качестве деятельной реакции великого писателя ипоэта на современные им события – такие как спасение Ф. М.Достоевским заключённой Е. П.
Корниловой и заступничество М. А.Волошина за людей, приговорённых к расстрелу, многократноотмеченное современниками.Сам термин “бесы” проходит длительную эволюцию от своегопервого появления в одноимённом романе Ф. М. Достоевского ипублицистике писателя до получения новой интерпретации вхудожественном и публицистическом творчестве М. А. Волошина.Роман “Бесы”, в котором впервые выводится понятие “бесов” каклюдей,одержимыхвоздействиеидеями,на общественныеоказывающимиустои,оказываетразрушительноесущественноевоздействие на художественно-публицистическое творчество М.
А.Волошина. Отношение русских литературных деятелей к самомуфеномену “бесовщины” в первые годы после публикации романа163“Бесы” следует назвать неоднозначным. Только из публицистическоготворчества Ф. М. Достоевского критика со временем начинает всёбольше усваивать понимание “бесовщины” как антинародного иантирелигиозного явления.Не менее ощутимое воздействие на идейно-художественныеконцепции М.
А. Волошина оказали работы Ф. М. Достоевского,посвящённые мессианской роли России. По мысли Достоевского,задачарусскогонародасостоитнетольковдостижениинационального процветания, но и в возрождении христианскихтрадиций во всей Европе. Уже в первые годы XX века темамессианскогопредназначенияРоссиииверавинтуитивноепонимание христианства русским народом становится близка и М.
А.Волошину – причём именно в том ключе, в котором мессианствоРоссии видел Ф. М. Достоевский.Максимилиан Волошин целиком принимает термин “бесы”,введённый в употребление относительно революционных теченийвторой половины XIX в. Ф. М. Достоевским. В восприятии М. А.Волошинафеноменанархиииреволюцииметафорическиотождествляется с истязаниями Христа. Отказываясь от прежнихморальных устоев, “бесы” пытаются уничтожить духовную сущностьРоссии как христианской цивилизации, которой, по его мнению, вбудущем предстоит выполнить мессианское предназначение иизменить судьбу всего мира. Аналогия с распятием Христаподкрепляется тем, что, по убеждению М. А. Волошина, духовнаясмерть России со временем должна возродить утраченную русскимнародом веру.164Как и Ф.
М. Достоевский до него, М. А. Волошин исследуетсаму психологию русских революционеров. В своих художественныхи публицистических произведениях Волошин утверждает, чтосовременные ему бесы скрываются за “маскарадными псевдонимами”,подменяя идеалы революции и борьбы за свободу простымстремлениемкосвобождению“отвсякихнравственныхсдержек[190:319]”.Большое внимание он уделяет и преодолению “бесовщины”. М.А.
Волошин убеждён, что в каждом из бесов скрывается великая вера,неосознаваемая или даже отвергаемая им самим. Каждый изанархистов, революционеров и террористов способен отринутьложные догмы, обратиться к христианскому вероучению и статьсвятым подвижником. В этом М. А.
Волошин видит путь квозрождению духовной сущности России, к избавлению от самогофеномена “бесовщины”. Заменив иррациональную тягу к греху ибезверию “смиренной любовью”, грешник способен присоединиться кдуховному подвижничеству избранных и святых.Этот взгляд также созвучен идее Ф. М. Достоевского о том, чтодаже великий грешник может найти спасение в искренней любви кчеловечеству (“Можно найти… в таком же каторжном и убийцечеловеческое сердце”[93:91])Ещё одной важной частью духовных исканий М. А. Волошинастановится исследование самих истоков нравственной “бесовщины”.Помимообращениякисторическимпериодам,явственнонапоминающим поэту современную ему революцию (“Великаярусская равнина — исконная страна бесноватости”[40:82]), М.
А.165Волошин пытается определить роль “бесовщины” в будущем. Емусвойственно предчувствие близящегося Апокалипсиса, за которым,однако, должна последовать эра духовного очищения, нравственногоперерождения человечества.Схожесть взглядов М. А. Волошина и Ф. М. Достоевскогоподкрепляется аналогичными высказываниями Ф. М. Достоевского обисторическом характере русской смуты и неизбежности духовногоперерождения мира.
Говоря о революции начала XX в. как о духовнойнаследнице исторической смуты, М. А. Волошин фактическиразвивает идеи, ранее озвученные Ф. М. Достоевским.В то же время, между взглядами двух великих мыслителей нагрядущий Апокалипсис существует одно принципиальное различие. Вто время как в восприятии М.
А. Волошина Апокалипсис неизбежен,однако его наступление приводит к воцарению нового духовногомиропорядка,Ф.М.Достоевскийверит,чтонравственноевозрождение мира возможно только тогда, когда бесы откажутся отсвоей одержимости пагубными идеалами и обратятся к Богу.Когда мы подчёркиваем, что философия М. А. Волошина какэтика во многом смыкается с философией Ф. М. Достоевского какпровозвестникагрядущихизломоврусскогосамосознания,необходимо прежде всего учитывать, что Волошин не простовоспринял и своеобразно истолковал слова Достоевского о трихинах ибесах на современной ему почве – он реализовал эту философию всейсвоей жизнью, творчеством и напряжённой гуманистической мыслью,срывающей с бунтарей ореол праведности и любви к народу.В то время как Достоевский стал теоретиком “бесовщины”,166зарождающейся в самом сердце русского освободительного движения,МаксимилианВолошинбылвынужденпротивостоятьэтой“бесовщине” во плоти и крови.
Мы знаем совсем немного другихсовременных Волошину деятелей культуры, мыслителей и поэтов,которые в равной степени, не жалея ни сил, ни собственной жизни,вставали бы на путь обличения “освободительного” террора инизводили бы пафос социальной борьбы до вспышек безумнойагрессии,волндеструктивногоипоистинеиррациональногостремления к принесению собственного народа в жертву незримойГолгофе.Тема бесовской одержимости на русской почве исключительномногообразна, богата и актуальна – не в последнюю очередь потому,что кризис духовной мысли на рубеже девятнадцатого и двадцатогостолетий только формально (подчас даже лишь номинально)отличаетсяотдуховногокризисасовременногомира.Идеи“праведного террора”, “крови по совести”, бритвенной остротылозунги и братоубийственные акты насилия – как физического, так инравственного, – всё это хорошо знакомо русскому человеку,умеющему различить маскарадность и фальшь на страницахсовременной истории.Тревога за человека и его совесть – вот что объединяеттворчество двух великих мыслителей в несоизмеримо большейстепени, чем какие-либо метафизические, лексические или дажехудожественные пересечения в их творческом достоянии.
Пожалуй,именно это качество – искренняя, душевная боль за нравственный мирсовременников и потомков – служит связующей нитью между эпохой167бунтов и войн Ф. М. Достоевского и М. А. Волошина и периодомбезнравственного “возрождения” России начала третьего тысячелетия.При всём формальном различии наших эпох и та, и другая выступаютв роли конечных звеньев одной цепи, сковывающей мировой дух.Сегодня, пережив не один раскол в народном самосознании, неодну войну, две из которых названы мировыми, крах двух держав игибель множества деятелей культуры, науки, политики от руксобственныхсоотечественников,мыначинаемзабыватьмагистральную тему этики Достоевского и Волошина: завещание,сформулированное поэтом в призыве “в каждом разбойнике” видеть ичтить “распятого в безднах Бога”.Слова Л.
Шестова о том, что Достоевский принадлежал к томутипу людей, которые “пытались найти своё там, где никто никогда неищет, где по общему убеждению нет и не может быть ничего, кромевечной тьмы и хаоса”[216:245], мы можем распространить и надеятельную жизнь М. А. Волошина.И Волошин, и Достоевский с равной отчётливостью сознавали,что из “вертепа” нашей закостенелой, кровавой, страдальческойрусской культуры всё ещё можно “выбить...
на свет душу высокую,возродить ангела, воскресить героя”[93:91]. Едва ли какой-либо другойобраз или мотив повторялся в творческом наследии обоих писателей имыслителей чаще, чем вера в преодоление “бесовщины” светомчеловеколюбия. Ни на мгновение не забывали они, что любая войнаесть вражда между братьями и любая пролитая кровь – по совести липролитая, по сомнительной ли справедливости – есть кровь нашихотцов, сыновей и братьев, духовно – наша собственная кровь.168СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ1.http://az.lib.ru/w/woloshin_m_a/text_0510.shtml2.http://bibleonline.ru/bible/rus/66/163.http://dugward.ru/library/voloshin/voloshin_poeziya_i_revoluciya.html4.http://krotov.info/history/19/1870/voloshin.html5.http://maxvoloshin.ru6.http://www.rusanthroposophia.org7.XXI век глазами Достоевского.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
