Диссертация (1155240), страница 13
Текст из файла (страница 13)
Например, Жиль Блас из «ИсторииЖиль Бласа из Сантильяны» А.Р. Лесажа, Асмодей в романе «Хромой бес»того же автора, Труффальдино из комедии Карло Гольдони «Слуга двухгоспод», Фигаро из известных комедий Бомарше «Севильский цирюльник»и «Женитьба Фигаро». Этот персонажный список можно продолжить, хотяследует сделать оговорку,чтоквинтэссенциятрикстерства можетвоплощаться в литературных героях не в равной мере.Что же касается русской литературы, то в ряде персонажей XVII –ХIХ веков можно также увидеть некоторые черты, характерные дляархетипа трикстера.
Исследователь М. Липовецкий видит трикстерныйкомплекс во Фроле Скобееве из анонимной повести, в героях романовМихаила Чулкова («Пригожая повариха, или Похождение развратнойженщины»; «Пересмешник, или Славенские сказки»), в героях ВасилияНарежного («Похождения российского Жиль Блаза»), в Иване Выжигинеиз романов Фаддея Булгарина, в Иване Александровиче Хлестакове из«Ревизора» и Петре Ивановиче Чичиков из «Мертвых душ» Гоголя, вСмердякове из «Братьев Карамазовых» и в Петруше Верховенском из«Бесов» Достоевского 142.142Липовецкий М.Н.
Указ. соч. С. 224-245.68Возвращаясь к исследованию Липовецкого, хочется отметить, что вбольшинстве приведенных автором примеров следует говорить лишь онекоторых трикстерных чертах, не определяющих структуру личностиуказанных персонажей целиком. М. Липовецкий как бы ставит знакравенства между плутовством и комплексом трикстера.
Мы полагаем, чтоэтого делать не следует, ибо упомянутые герои в большинстве своемвызывают негативную реакцию, теряя аксиологическую амбивалентность,присущую архетипу трикстера.Для выстраивания более полной картины трикстерства в XVII – ХIХвеках подробнее рассмотрим образ Петра Верховенского из романа «Бесы»Достоевского. К тому же, анализ образа Петруши Верховенского позволитнамразобратьнапримеренекоторыеособенноститрикстерасовременного типа (несмотря на то, что рассматриваемый нами герой небудет входить во временные рамки современных трикстеров, которыенашли свое отражение в литературе постмодерна, Верховенский такжезаключает в себе основные черты данного типа).Ф.М.Достоевскийоченьподробноразрабатывалмотивдвойничества: автор включал образ двойника почти во все своипроизведения – «Преступление и наказание», «Село Степанчиково и егообитатели», «Дядюшкин сон», «Бесы».
Эта особенность отмечена иисследователями (А.Л. Бем, Е.М. Мелетинский, А.А. Казаков, В.Н. Захаров).Между тем, двойник заключает в себе не только архетип Тени, но иархетип трикстера. Примечательно еще и то, что Достоевский не толькообращается к уже устоявшемуся мифологическому архетипу, но ирасширяет его, освещая душевные глубины своих героев.Так, Петр Верховенский играет роль двойника Николая Ставрогинав романе «Бесы» и проявляет черты, свойственные герою-трикстеру.Петруша совмещает в себе образ шута и «мелкого беса», то естькомическое и демоническое начала. Его доминанта – провокационнаяфункция, а также роль разрушителя (сеятель хаоса).
Здесь же стоит69отметитьумениеВерховенскогоубеждатьсвоихоппонентов,предугадывать реакцию своих жертв, подстраивать новые «ловушки»(трюк – контр-трюк)143. «Главному бесу» удаются почти все его хитрости,и, что важно, Верховенский в итоге избегает наказания попросту«исчезая», оставив после себя в городе смуту и хаос.Е.М.
Мелетинский распределил всех героев-трикстеров на некойшкале«отрицательных–положительных»персонажей 144.Наотрицательном («демоническом») полюсе оказались трикстеры по типугетевского Мефистофеля, а на противоположном (положительном) полюсе– герои карнавально-плутовского ряда: типа Труфальдино или Фигаро.
Нетруднодогадаться,чтоПетрВерховенскийбудетнаходитьсянадемоническом полюсе. Стоит отметить, что, несмотря на демоническибесовское начало, выбранный герой не теряет свою аксиологическуюамбивалентность, присущую архетипу трикстера.Подобное распределение мы уже видели в исследованиях Ю.Е.Березкина, который, анализируя трикстеров, говорит, что позициятрикстера может быть смещена от центра в любую сторону. Поэтомутрикстер может заключать в себе ряд основных свойств, которые подчаспротиворечат друг другу: он может быть одновременно сильным и слабым,своим и чужим145.
Так, у Верховенского переходом из состояния «слабый(неудачник)» в – «сильный (противник)» является «точка» 146, где онпревращается из несуразного шута в помешанного энтузиаста, которыйради своей цели готов смести все на своем пути (из фигляра – внастоящего беса).143Новик Е.С. Структура сказочного трюка // От мифа к литературе: Сборник в честьсемидесятипятилетия Е.М.
Мелетинского. М.: Наука, 1993. С.145-160.144Мелетинский Е.М. Предки Прометея. Культурный герой в мифе и эпосе // Вопросыистории мировой культуры. М.: Вестник мировой истории культуры 1958, № 3. С. 114–132.145Березкин Ю.Е. Трикстер как серия эпизодов // Studia ethnologica. Труды факультетаэтнологии. СПб.: Европейский университет в Санкт-Петербурге, 2004. С. 98–165.146Достоевский Ф.М. Бесы // Собрание сочинений в пятнадцати томах. Т. 7. Ленинград:Наука, 1990. С. 19370Обращаясь к внешнему виду Петруши, не сложно заметить, как онвыделяется на фоне остальных персонажей: лицо его кажется «вострым»;несмотря на то, что никто не скажет, что он дурен собой его внешностьникому не нравится; мелкие черты лица («глаз вострый, носик маленькийи востренький, губы длинные и тонкие»)147. Также, описывая егоповедение и манеру говорить, Достоевский пишет: «Как будто какой-точудак, и однако же все у нас находили потом его манеры весьмаприличными, а разговор всегда идущим к делу»(См.
Там же). Петрушадвижется очень торопливо, но при этом никуда не торопится. ТакжеВерховенский и говорит: «скоро, торопливо, но в то же времясамоуверенно, и не лезет за словом в карман». При этом, автор делаетакцент, что мысли Верховенского спокойны, несмотря на торопливый вид,отчетливы и окончательны («Выговор у него удивительно ясен; слова егосыплются, как ровные, крупные зернышки, всегда подобранные и всегдаготовые к вашим услугам.
Сначала это вам и нравится, но потомстанет противно, и именно от этого слишком уже ясного выговора, отэтого бисера вечно готовых слов. Вам как-то начинает представляться,что язык у него во рту должно быть какой-нибудь особенной формы,какой-нибудь необыкновенно длинный и тонкий, ужасно красный и счрезвычайновострым,беспрерывноиневольновертящимсякончиком...»)148.Ужевнеобычные иданномдажеописанииуродливые,Верховенскогонетруднозаметить«вострые» черты, которые частофигурируют в образах героев-трикстеров, так как само уродство (илинекое отклонение, изъян) – один из первых наглядных признаков героевтрикстеров, включающий в себя мотив шутовства149.
Примечательно еще ито, как сам Ставрогин говорит Петру Верховенскому о нем же самом: «Я147Достоевский Ф.М. Бесы… С. 70.Достоевский Ф.М. Бесы… С. 70.149Ходжаш С.И. Скарабеи с изображениями бога Беса // Мировая культура: Традиции исовременность. М.: Восточная литература, 1991. С. 91 – 99.14871на обезьяну мою смеюсь» 150. В ответ же Петруша отвечает, ничуть неоскорбившись: «Я-то шут, но не хочу, чтобы вы, главная половина моя,были шутом!»151 В данной фразе также можно вновь видеть отсылку кВерховенскому как к двойнику.
К тому же сам Петр говорит о своеймошеннической сущности: «Я ведь мошенник, а не социалист, ха-ха!»152.Однако Верховенский не только шут и обманщик, он нечто большее. Какверно замечает Ставрогин: «Есть такая точка, где он перестает бытьшутом и обращается в <...> полупомешанного»153. Полупомешанныйили безумец также укладывается в основу архетипа трикстера.Верховенский не просто революционер, он является зачинателемвсеобщего хаоса.
Это хорошо видно по его известной речи о смуте, этодаже не речь, а своего рода гимн разрушению: «Мы провозгласимразрушение... Надо, надо косточки поразмять... Мы пустим пожары... Мыпустим легенды... Тут каждая шелудивая “кучка” пригодится. Ну-с, иначнется смута! Раскачка такая пойдет, какой еще мир не видал.Затуманится Русь, заплачет земля по старым богам...» 154.Даже сама революционная среда пропитана нравственным хаосом исмутой, о которой так поэтично отзывается Петр. Разврат, пьянство, культсвободной любви, предательство, доносы, слежка, убийство невинныхлюдей ради скрепления кровью участников подполья – все это царит внебольшой революционной группе, которую создал Верховенский. «Весьваш шаг пока в том, чтобы всё рушилось: и государство, и егонравственность», – говорит Петр155.Революционная деятельность Верховенского представляет собой нечто иное, как серию жестоких и коварных плутовских проделок.
Сюдавходит и обман участников группы, и хитрый план убийства Шатова и150Достоевский Ф.М. Бесы... С. 405.Там же. С. 408.152Там же. С. 324.153Достоевский Ф.М. Бесы… С. 193.154Там же. С. 166.155Там же. С. 463.15172Лебядкиных (второе Петр осуществляет руками Федьки Каторжного), атакже самого Федьки Каторжного. Верховенский ради обеспечения себеалиби подталкивает Кириллова к самоубийству. Все его деяния носятисключительно провокационный характер (устройство «праздника» в домегубернаторши; особенности его поведения с отцом, губернаторшей, соСтаврогиным и другими), а в его речи доминирует неслыханная дерзость ивычурное шутовство.
При этом аморальное поведение и поступкиВерховенского удивительным образом меркнут перед комичностью инеобъяснимым обаянием данного героя, что указывает нам на одну изосновныхтрикстерныхфункций–трансформацияплутовстваитрансгрессии в художественный жест.Все перечисленные трикстерные черты (которые, в частности,свойственны и мифологическому трикстеру) ярко воплотились в героеромана Достоевского «Бесы» Петре Верховенском.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
