Тема 3. Логичность речи (1153148), страница 6

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 6)

до н. э., был ученик по имени Еватл,обучавшийся праву. По заключенному между ними договору Еватл должен был заплатитьза обучение лишь в том случае если выиграет свой первый судебный процесс. Но,закончив обучение, он не стал участвовать в процессах. Это длилось довольно долго,терпение учителя иссякло, и он подал на своего ученика в суд. Свое требование Протагоробосновал так:— Каким бы ни было решение суда, Еватл должен будет заплатить мне. Он либо выиграетэтот свой первый процесс, либо проиграет.

Если выиграет, то заплатит в силу нашегодоговора. Если проиграет, то решение суда будет в мою пользу, и заплатить нужно будетсогласно этому решению.Судя по всему, Еватл был способным учеником. поскольку он ответил Протагору:— Действительно, я либо, выиграю процесс, либо проиграю его. Если выиграю, решениесуда освободит меня от обязанности платить. Если решение суда будет не в мою пользу,значит, я проиграл свой первый процесс и не заплачу в силу нашего договора.Озадаченный таким оборотом дела, Протагор посвятил этому спору с Еватлом особоесочинение «Тяжба о плате». К сожалению, оно, как и большая часть написанногоПротагордм, не дошло до нас. Тем не менее нужно отдать должное Протагору, сразупочувствовавшему за простым судебным казусом проблему, заслуживающуюспециального исследования.Было предложено много решений данного парадокса.

Ссылались, в частности, на то, чторешение суда должно иметь большую силу, чем частная договоренность двух лиц.Однако, не будь этой договоренности, какой бы незначительной она ни казалась, не былобы ни суда, ни его решения. Ведь суд должен вынести свое решение именно по ее поводуи на ее основе.Обращались также к общему принципу, что всякий труд, а значит, и труд Протагора,должен быть оплачен.Но этот принцип всегда имел исключения, тем более он не был универсальным врабовладельческом обществе.

К тому же он просто не приложим к конкретной ситуацииспора: ведь Протагор, гарантируя высокий уровень обучения, сам отказывался приниматьплату в случае первой неудачи своего ученика. Если под решением данного затрудненияпонимать ответ на вопрос, должен Еватл заплатить Протагору или нет, то эти, как и вседругие мыслимые решения являются, конечно, несостоятельными. Они представляютсобой не более чем уход от существа спора, являются, так сказать, софистическимиуловками и хитростями в безвыходной и неразрешимой ситуации.

Ни здравый смысл, никакие-то общие принципы, касающиеся социальных отношений не способны разрешитьспор.Простых средств логики достаточно для доказательства того, что невозможно выполнитьвместе договор в его первоначальной форме и решение суда, каким бы последнее ни было.С помощью этих же средств можно также показать, что договор, несмотря на его вполненевинный внешний вид, внутренне противоречив. Он требует реализации логическиневозможного положения: Еватл должен одновременно н уплатить за обучение, и вместе стем не платить.Человеческому уму, привыкшему не только к своей силе, но и к своей гибкости и дажеизворотливости, трудно, конечно, смириться с этой абсолютной безвыходностью ипризнать себя загнанным в тупик. Это особенно трудно тогда, когда тупиковая ситуациясоздается самим этим умом.

Он, так сказать, оступается на ровном месте и угождает всвои собственные сети.И тем не менее приходится признать, что иногда, впрочем, не так уж редко, соглашения исистемы правил, сложившиеся стихийно или введенные сознательно, приводят кнеразрешимым, безвыходным положениям.ПАРАДОКСЫ И ХИТРЕЦЫВ Древней Греции пользовался большой популярностью рассказ о крокодиле и матери.Крокодил выхватил у женщины, стоявшей на берегу реки, ее ребенка.

На ее мольбувернуть ребенка крокодил, пролив, как всегда, крокодилову слезу, ответил:— Твое несчастье растрогало меня, и я дам тебе шанс получить назад ребенка. Угадай,отдам я его тебе или нет. Если ответишь правильно, я верну ребенка. Если не угадаешь, яего не отдам. Подумав, мать ответила:— Ты не отдашь мне ребенка.— Ты его не получишь, — заключил крокодил. — Ты сказала либо правду, либо неправду.Если то, что я не отдам ребенка, — правда, я не отдам его, так как иначе сказанное небудет правдой. Если сказанное — неправда, значит, ты не угадала, и я не отдам ребенка поуговору. Однако матери это рассуждение не показалось убедительным.— Но ведь если я сказала правду, то ты отдашь мне ребенка, как мы и договорились.

Еслиже я не угадала, что ты не отдашь ребенка, то ты должен мне его отдать, иначе сказанноемною не будет неправдой.Кто прав: мать или крокодил? К чему обязывает крокодила данное им обещание? К тому,чтобы отдать ребенка, или, напротив, чтобы не отдавать его?И к тому и к другому одновременно. Это обещание внутренне противоречиво и, такимобразом, невыполнимо в силу законов логики.Миссионер очутился у людоедов и попал как раз к обеду. Они разрешают ему выбрать вкаком виде его съедят. Для этого он должен произнести какое-нибудь высказывание сусловием, что если это высказывание окажется истинным, они его сварят, а если оноокажется ложным, его зажарят. Что следует сказать миссионеру?Разумеется, он должен сказать: «Вы зажарите меня».

Если его действительно зажарят,окажется, что он высказал истину и, значит, его надо сварить. Если же его сварят, еговысказывание будет ложным и его следует как раз зажарить. Выхода у людоедов не будет:из «зажарить» вытекает «сварить», и наоборот.Этот эпизод с хитрым миссионером является, конечно, еще одной из перефразировокспора Протагора и Еватла.ЕЩЕ ДВА ПАРАДОКСАИнтересный логический парадокс был открыт К.Греллингом и Л.Нельсоном.Этот парадокс можно сформулировать очень просто. Некоторые слова, обозначающиесвойства, обладают тем самым свойством, которое они называют. Например,прилагательное «русское» само является русским, «многосложное» — само многосложно,а «пятислоговое» само имеет пять слогов.

Такие слова, относящиеся к самим себе,называются «самозначными» или «аутологическимн».Подобных слов не так много, в подавляющем большинстве прилагательные не обладаютназываемым каждым из них свойством. «Новое» не является, конечно, новым, «горячее»— горячим, «однослоговое» — состоящим из одного слога, а «английское» английским.Слова, не имеющие свойства, обозначаемого ими, называются «инозначными» или«гетерологическими».

Очевидно, что все прилагательные, обозначающие свойства, неприложимые к словам, будут гетерологическими.Это разделение прилагательных на две группы кажется ясным и не вызывает возражений.Оно может быть распространено и на существительные: «слово» является словом,«существительное» — существительным, но «часы» — это не часы, а «глагол» — неглагол.Парадокс возникает, как только задается вопрос: к какой из двух групп относится самоприлагательное «гетерологическое»? Если оно аутологическое, оно обладаетобозначаемым им свойством и должно быть гетерологическим. Если же оногетерологическое, оно не имеет называемого им свойства и должно быть поэтомуаутологическим. Налицо парадокс.Еще одна внешне простая антиномия была указана в самом начале нашего века Д.

Берри.Множество натуральных чисел бесконечно. Множество же тех имен этих чисел, которыеимеются, например, в русском языке и содержат меньше, чем, допустим, сто слов,является конечным. Это означает, что существуют такие натуральные числа, для которыхв русском языке нет имен менее чем из ста слов.

Среди этих чисел есть, очевидно,наименьшее число. Его нельзя назвать посредством русского выражения, содержащегоменее ста слов. Но выражение «наименьшее натуральное число, для которого несуществует в русском языке его сложное имя, слагающееся из менее чем ста слов»является как раз именем этого числа! Это имя сформулировано в русском языке исодержит только девятнадцать слов. Очевидный парадокс: названным оказалось то число,для которого нет имени!ЧТО ТАКОЕ ЛОГИЧЕСКИЙ ПАРАДОКС?Никакого исчерпывающего перечня логических парадоксов не существует.Рассмотренные логические парадоксы – это только часть из всех обнаруженных кнастоящему времени. Вполне вероятно, что в будущем будут открыты и многие другиепарадоксальные рассуждения и даже совершенно новые их типы.Само понятие парадокса не является настолько определенным, чтобы удалось составитьсписок хотя бы уже известных парадоксов.Логические парадоксы не отделяются жестко от всех иных парадоксов, подобно тому какпоследние не отграничиваются ясно от всего непарадоксального и согласующегося сгосподствующими представлениями.Парадоксы ставят важный вопрос: в чем собственно недостаток некоторых обычныхметодов образования понятий и методов рассуждений? Парадоксами подрывается вера вто, что привычные приемы теоретического мышления сами по себе и без всякого особогоконтроля за ними обеспечивают надежное продвижение к истине.Требуя радикальных изменений в излишне доверчивом подходе к теоретизированию,парадоксы представляют собой резкую критику логики в ее наивной, интуитивной форме.Они играют роль фактора, контролирующего и ставящего ограничения на путиконструирования дедуктивных систем логики.

И эту их роль можно сравнить с рольюэксперимента, проверяющего правильность систем таких наук, как, скажем, физика ихимия, и заставляющего вносить в них изменения.Парадокс в теории говорит о несовместимости допущений, лежащих в ее основе. Онвыступает как своевременно обнаруженный симптом болезни, без которого ее можнобыло бы и проглядеть.

Разумеется, болезнь проявляется многообразно, и ее в концеконцов удается раскрыть и без таких острых симптомов, как парадоксы. Скажем,основания математической теории множеств были бы проанализированы и уточнены, еслибы даже никакие парадоксы в этой области не были обнаружены. Но не было бы тойрезкости и неотложности, с какой поставили проблему пересмотра теории множествобнаруженные в ней парадоксы.НЕСКОЛЬКО ПАРАДОКСОВ, ИЛИ ТО, ЧТО ПОХОЖЕ НА НИХИ в заключение этого короткого рассмотрения логических парадоксов — несколько задач,размышление над которыми будет полезно для читателя.Нужно решить, являются ли приводимые утверждения и рассуждения действительнологическими парадоксами или только кажутся ими.

Для этого следует, очевидно, как-топерестроить исходный материал и попытаться вывести из него противоречие: иутверждение и отрицание одного и того же об одном и том же. Если обнаруживаетсяпарадокс, можно подумать над тем, с чем связано его возникновение и как его устранить.Можно даже попытаться придумать свой собственный парадокс такого же типа, т. е.строящийся по той же схеме, но на основе других понятий.1.

Тот, кто говорит: «Я ничего не знаю», высказывает как будто парадоксальное,внутренне противоречивое утверждение. Он заявляет в сущности: «Я знаю, что я ничегоне знаю». Но знание того, что никакого знания нет, есть все-таки знание. Значит,говорящий, с одной стороны, уверяет, что никакого знания у него нет, а с другой — самимутверждением этого сообщает, что некоторое знание у него все-таки есть. В чем здесьдело?Размышляя над этим затруднением, можно вспомнить, что Сократ выражал сходнуюмысль более осторожно.

Характеристики

Список файлов лекций