Орлов И.Б. Политическая культура России XX века (2008) (1152142), страница 48
Текст из файла (страница 48)
Дело в том,что в России совершенно иные основы политической лояльности масс.Очевидно, что в российском массовом сознании 1990*х гг. власть выс*тупает инстанцией субъектности и ответственности, т.е. именно она«во всем виновата». Люди не чувствуют себя ответственными за странуи правительство, но не перестают ожидать от государства заботы и опе*ки. В основе политической культуры России остается сложившаяся напротяжении веков подданническая политическая культура, исходящаяиз решающей роли государства в реформировании всей общественнойсистемы.
Поддержка гражданами политического режима оказываетсяв зависимости от степени удовлетворения их конкретных потребностейсо стороны властей. Основная масса населения в ходе реформ 1990*х гг.189ГЛАВА 12ждала не просто увеличения степени свободы, а прежде всего улучше*ния жизни. Для этих людей демократия приобретала смысл тогда, ког*да она способствовала улучшению жизни, усилению порядка и закон*ности, поэтому низкие оценки деятельности органов власти идемократических институтов в России сопровождались неверием в ихбудущее, а негативный консенсус между властью и обществом основы*вался на модели «вы можете проводить свою политику, но не вторгатьсяв нашу частную жизнь».
При этом парадокс состоит в том, что хотя боль*шинство населения России не поддерживало в 1990*х гг. курс реформи*рования, но в то же время категорически отвергало возврат к прежнемупартократическому режиму. Согласно исследованиям Фонда обществен*ного мнения, в 1997 году более половины опрошенных заявили, что воз*врата назад не может быть. Ностальгия о «светлом» прошлом чаще все*го связывается с социальными гарантиями советской поры.Ценностным обоснованием контрреформ, по мнению политологаБ.
В. Межуева, в настоящее время служит идейный комплекс «социа*листов*реставраторов». Несмотря на то что откровенных «социалистов*реставраторов» в стране не более 10% (коммунистические ценности со*храняются, прежде всего, у пожилой части населения), характерную дляэтого комплекса установку на «социальную справедливость» в 1991–1995 гг.
разделяли, согласно данным Института социологического ана*лиза, более 40% опрошенных, тогда как радикально*либеральную уста*новку признавали чуть более 30%. Описанному типу традиционализмасовременной России присущи, кроме антиэлитаризма, последователь*ный антииндивидуализм, требование оправдания личных интересови личных прав служением обществу или государству. Парадигмальнойдля этого идейного комплекса является фигура Петра I, остающегосяв сознании россиян самой популярной фигурой. Многие рядовые людине верят, что могут существенно повлиять на деятельность государства,так как действующая ныне политическая система реализует принципи*ально новую модель взаимоотношений населения и государства: гражда*не могут реально влиять на власть только в момент выборов.
По даннымЦентра социально*политического анализа социальных и политическихпроблем, во второй половине 1990*х гг. 60% населения считало, что«нами управляют те, у кого больше богатства и власти». Неудивитель*но, что критика действующей власти чаще всего осуществляется в виделозунгов негативной окраски типа «воров в тюрьму».Таким образом, в настоящее время в России распространен разор*ванный тип массового политического сознания, в котором уживаютсяпротивоположные и взаимоисключающие ориентации: желание пере*190Политическая культура современной Россиимен и страх перед ними, готовность к компромиссу и нетерпимость, по*требность в свободе и привычка к покорности, экономическая свободаи требования социального регулирования.
Современные исследовате*ли (в частности, Б. Г. Капустин и И. М. Клямкин) выделяют в массо*вом сознании несколько типов: «традиционно советский» (с неприятиеминдивидуальной свободы); «нелиберальный индивидуализм» (призна*ние ценности свободы, когда реальный собственный интерес ограниченне правом, а индивидуальным произволом); «либеральный», делящий*ся на подвиды — экономико*либеральный и социально*либеральный.С этим можно согласиться, но важнее другое. В современной Россииречь идет не только о степени политической поляризации и разнице по*литических предпочтений, но и о качественно различных культурныхтипах (субкультурах).
Сегодня имеет место не просто кризис ценностейи политических традиций, но и процесс ресоциализации, когда про*исходит усвоение новых официальных ценностей. В качестве таковыхсейчас все больше предлагаются идеи защиты государства, учета регио*нальной и исторической специфики страны и патриотизма.3.Образ власти в политическом сознании россиянВ последние годы в кругу мифологических представлений «низов»традиционные категории «справедливости» и «силы» власти сохраня*ют более высокий статус, чем профессионализм и компетентности.
Лю*бопытной особенностью современного мифотворчества на «властные»темы являются неизменные этические запросы и претензии «низов»к «верхам» в не слишком логичном сочетании с российским мифом об«изначальной аморальности» власти. Недоверие к власти — некая кон*станта, выражающая отстранение людей от власти. Однако патернализм«верхов» на словах и их социальное безразличие на деле последние10 лет болезненно воспринимались «низами» как фальшь и предатель*ство, что для русского человека хуже, чем строгость или даже жесто*кость власти.Сохраняющийся миф о разделении власти и управления (аппара*та) и сегодня определяет персонализм политической жизни Россиии преобладание моральных оценок политики и политиков. Главнымитипами восприятия личных качеств депутата в глазах избирателей выс*тупают: честность, человечность, преданность избирателям, компетент*ность и интеллигентность.
Избиратели отдают свои голоса в основномза лидеров политических партий и в меньшей степени или вообще ни*коим образом не связывают свой выбор с программами этих партий.Ситуация, когда первостепенную роль играет личность политика, в свою191ГЛАВА 12очередь, создает благоприятные условия для популизма и демагогии.И еще один парадокс «лукавости» (по определению Ю. А.
Левады).Только 3% опрошенных в марте 1999 года полагали, что на выборах в на*шей стране побеждают «более достойные», а 83% респондентов счита*ли, что «более ловкие». Сразу после выборов в Думу 50% опрошенныхоценили их как «не очень честные» или «совсем не честные». Тем неменее, 55% опрошенных (против 27%) выразили удовлетворение резуль*татами выборов: «можно терпеть» или «не самое худшее зло».Значительная избирательная активность на президентских выборахи резкое ее снижение при выборах депутатов законодательных и мест*ных органов власти свидетельствуют, что в России власть традиционноолицетворяется ее верховным началом.
Ориентацию на центральныефигуры государства определяет, в числе прочих факторов, неразвитостьпарламентаризма. Верховная власть в постперестроечной России в ми*фах СМИ и в общественном сознании — неограниченна и бесконтроль*на. Можно предположить, что «непредсказуемость» Ельцина и «зага*дочность» Путина — своего рода мифологический сигнал, говорящий,что цель политического лидера — общее благо. Способность власти из*менять курс рассматривается в обществе как свидетельство о наличииадминистративного ресурса. Еще одной мифологической чертой образавласти в нашей стране является патриархальность, проявляющаяся че*рез «династичность» или семейственность.
Наследием патриархально*го мифа в целом остается уважение к «герусии» — старцам у властии критическое отношение к «молодым реформаторам». Тем не менее,новый образ власти созидательного прагматизма, власти с «социальнымлицом» с опорой на мифологемы служения и ответственности, с авгу*ста 1999 года обрел свою символическую фигуру в лице В. В. Путина.Если с 1992 по 1998 г. «индекс надежды» на каждый последующий годколебался в пределах 13–20%, то на 2000 год подскочил до 28%. Доляреспондетов, испытывающих страх и отчаяние, уменьшилась более чемв 3 раза, зато увеличилась доля тех, кто испытывал эмоциональныйподъем.4.Избирательская и протестная активность:спады и подъемыПри проведении избирательных кампаний и референдумов послед*них лет проявилась поверхностность и иррациональность людей припринятии решения о том, как голосовать, политическая инфантильность,некая наивность и даже доверчивость.