Диссертация (1148757), страница 5
Текст из файла (страница 5)
Самостоятельность духа может выражатьсяв возвышенном настроении (пластические искусства) и в возвышенном действии (поэзия,музыка) –и то, и другое облечено в чувственную форму и не должно лишьдекларироваться.Одной из важнейших вех в систематическом анализе возвышенного в эстетикетрадиционно считается «Философское исследование о происхождении наших идейвозвышенного и прекрасного» (1757) Эдмунда Бёрка.
Среди различных нюансов егоанализа хотелось бы подчеркнуть моменты, связанные с выражением властныхотношений. Во многом трактат является эстетическим развитием политических взглядовБёрка – его последовательного консерватизма и колониализма, однако связь эту неследует прочитывать буквальным образом. Акценты Бёрка больше психологические ипсихосоматические: трансцендентное террористично, порождает чувство физическиощутимого страха. Так он первый четко обозначает, что в основе возвышенного – «терроркак то, что производит неестественное нервное напряжение и определенные интенсивныеэмоции»17.
При этом он поясняет, что эффект террора рождается не от конкретнойопасности, это угроза не социального порядка, а скорее духовного и психологического.«Если боль не переходит в жестокость, а террор не связан с прямым разрушениемличности,… то [эти эмоции] способны произвести восторг; не удовольствие, а родвосторженного ужаса, покой с привкусом террора, который, поскольку он принадлежит ксамосохранению, является одним из сильнейших из аффектов. Его объект–16Шиллер Ф.
Собрание сочинений, т. 6, М., 1957, с. 207.Burke E. A Philosophical Inquiry into the Origin of our Ideas of the Sublime and Beautiful. Oxford, New York,1990, р. 121.1716возвышенное»18. Таким образом и также впервые негативные переживания – страх и боль– трактуются как источники высшего удовольствия, а точнее восторга (delight).Кульминационным примером непонятности для человеческого разумения вконцепции Бёрка служит идея бесконечности и вечности, которые, в свою очередь,связываются им с феноменом силы и идеей «огромной власти», скрытой от глаз людей,окутанной тьмой и мраком неизвестности.
Сила и власть в этом контексте имеютисключительно эстетическую значимость – как то, что способно захватить всецело, ноименно на уровне эмоций, как чувственное потрясение. Трансцендентное, таким образом,всегда террористично и тотально, но не в политическом, а эстетическом смысле.Возвышенное же связано с болью и страданием (в том числе физическими), источниккоторых – духовного порядка.
По замечанию А. Бойма, описываемое Бёркомвозвышенное отвечает таким условным характеристикам, как сокрытость, ограниченностьдляулавливания(тишина,темнота),широта,бесконечность,однородность19.Возвышенное относится к «устрашению индивида высшей силой, реальной иливоображаемой, властью, сдерживающей естественные страсти населения и удерживающейпорядок».20 В перспективе нашего дальнейшего исследования уместно подчеркнуть, чтопонятие «силы» в своей эстетике Бёрк также ассоциировал с аналогиями и метафорами изстановящегося мира науки (в частности, разделов оптики и химии), а также индустрии(сила машины, превосходящая силу человека). При этом, вышеупомянутые политическиеконнотации легли в основу актуальных споров не столько о природном, сколько отехнически производимом возвышенном и о потенциальной опасности, скрытой в нем.Принцип негативного удовольствия, обозначенный Бёрком разворачивается во всейсвоей гносеологической полноте в «Критике способности суждения» Иммануила Канта.Во многом основываясь на концепции Бёрка, Кант рассматривал возвышенное с позицийанализа когнитивных способностей, объясняя его как феномен, порождаемый в результатеконфликта воображения и рассудка, чувственно воспринимаемого и невозможности«схватить» объект подобного восприятия в понятии.
Этот конфликт становится причинойодновременно удовольствия в обнаружении того, что находится за пределами разумения,и неудовольствия от осознания невозможности представить это в форме понятия.Если прекрасное берется для изображения неопределенного понятия рассудка, товозвышенное – неопределенного понятия разума. «Возвышенно то, одна возможность18там же, p. 123.См. Boime А. Art in an Age of Revolution 1750-1800. Chicago, London: The University of Chicago Press, 1987,p. 215.20Там же.1917мысли о чем уже доказывает способность души, превышающую всякий масштаб[внешних] чувств»21.
Рассматривая в качестве предмета возвышенного главным образомявления природы, Кант подчеркивает требование всеобщности, исходящей от разума 22.Идея безмерности чувственно воспринимаемого мира, которую диктует разум, доводитвоображение (область, ответственную за соединение данных чувственного созерцания ипонятий рассудка23) до бессилия, до осознания своих пределов. По аккуратному описаниюэтой мысли Канта Делёзом, «Все происходит так, будто воображение противостоитсобственному пределу, вынуждено достигать своего максимума, подвергаясь насилию,доводящему его до наивысшей точки могущества.
Несомненно, у воображения нетпредела до тех пор, пока оно выступает сутью схватывания (последовательноесхватывание частей). Но поскольку оно вынуждено воспроизводить предыдущие части помере достижения последующих частей, постольку у него есть максимум единовременногопонимания. Столкнувшись с безмерностью, воображение ощущает недостаточностьтакого максимума и, «стремясь расширить его, сосредоточивается на самом себе». 24 Идеиразума могут быть помыслены, но не могут быть познаны или воображены – ониоказываются доступны лишь самой способности разума.
Следовательно, возвышенноевызывает разногласие, или «рассогласованное согласие», «разлаженную связь», междутребованиями разума и способностью воображения. Вся третья Критика описывает, посути, новую область – «дизъюнктивную» теорию способностей.Чувство возвышенного строится, таким образом, на игре противоположностейнесоразмерности и соразмерности, нецелесообразности и сообразности, неудовольствия иудовольствия.
В то время как в прекрасном соразмерность, целесообразность иудовольствие выступают непосредственно, в возвышенном они обусловлены своейпротивоположностью и ключевой момент состоит именно в преодолении этой21Кант И. Критика способности суждения. СПб: Наука, 2001. С. 188. «... возможность хотя бы толькомыслить его [бесконечное] как одно целое указывает на способность души, которая превосходит всякиймасштаб [внешних] чувств». Там же, с.
191.22«Настоящая же неизменная основная мера природы - это ее абсолютное целое, которое в ней как явленииесть охватываемая бесконечность. Но так как эта основная мера есть само себе противоречащее понятие(ввиду невозможности абсолютной целокупности бесконечного прогресса), то эта величина объектаприроды, на которую воображение напрасно тратить всю свою способность к соединению, должна привестипонятие природы к сверхчувственному субстрату (лежащему в основе ее, а также в основе нашейспособности мыслить), который превосходит своей величиной всякий масштаб [внешних] чувств и поэтомузаставляет судить как о возвышенном не столько о предмете при определении его, сколько о расположениидуши» (там же, с.
192). Итак, мера бесконечности природы, выступающая как «сверхчувственный субстрат»,и есть идея разума.23Воображение, по Канту, имеет дело не столько с вещами, сколько с представлениями: "Воображение естьспособность представлять предмет также и без его присутствия в созерцании". Кант И. Критика чистогоразума / Пер. Н. Лосского. М.: Мысль, 1994. с.
110.24Делёз Ж. Эмпиризм и субъективность: опыт о человеческой природе по Юму. Критическая философияКанта: учение о способностях. Бергсонизм. Спиноза / Пер. с франц. М.: ПЕР СЭ, 2001. С. 199.http://krotov.info/lib_sec/05_d/del/delez_2.htm18противоположности во имя парадоксального синтеза.
Н. Гартман в своей критикеКантовской позиции называет ценностью возвышенного «ценность, основанную нанеценности, а именно как на справляющейся с ней» (курсив мой – К.Ф.)25. Этот моментразлада, слома, дисгармонии принципиален для понимания возвышенного как в рамкахКантовской концепции, так и за ее пределами. Именно этот момент драматизма,внутренней борьбы, заключенный в изначальной противоречивости возвышенногоопределяет его специфику как эстетической ценности (главным образом, вслед за Кантом,по контрасту с прекрасным). Необходимость преодоления (пересечения границрассудочного понимания, трансцендирования) обеспечивает, по Канту, момент свободысубъекта как одновременно эстетического и морального. Поэтому и в концепцииискусства, основным сюжетом которой является разработка идеи гения, главное – не«подражание природе» (именно духу такого подражания гений противопоставлен), а«подражание свободе».В эстетике Канта нашел продолжение обозначенный еще Лонгином тезис о том,что в возвышенном открывается принцип негативности репрезентации: невозможностьпредставления в понятии того, что тем не менее дается в чувствах, указывает насложность и внутреннюю противоречивость самого факта подобного представления.«Даже если идеи разума и могут быть до некоторой степени адекватно представлены [вчувственно-феноменальном мире], то пробуждены и вызваны в сознании они могут бытьпосредством самого этого несоответствия, изображаемого чувственным образом»26.
В чемважность Кантовского открытия, так это в том числе в том, что он показалонтологическую укорененность невозможности быть представленным в самом феноменеили вещи, парадоксальную заключенность бесконечного в конечном (отсылающую капориям Зенона о природе движения).Понятие представления/ репрезентации – одно из центральных в осмыслениифеномена возвышенного в целом и также является важным для нас в перспективеобращения к проблематике технических медиа и к материалу искусства, поэтому видитсянеобходимым прояснить и закрепить ряд нюансов в классическом философскоэстетическом понимании этого концепта. В первую очередь, «представление» и«репрезентация» не вполне синонимичны. Так, в русском языке общим для обоих25 Гартман Н. Эстетика.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
