Диссертация (1147231), страница 74

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 74)

С одной стороны, плюрализм норм, традиций и интерпретации верного курса былфактором, приводившим к тем характерным проблемам несвязной политики, на которые частоуказывают ученые. ЕС не всегда был способен выработать единую позицию (например, вотношении статуса Палестины в ООН) или пойти на “смелый” шаг по чувствительному вопросу(диалог с ХАМАС). В некоторых важных аспектах позиция ЕС была не вполне внятной(арабское меньшинство в Израиле). Разные государства-члены и органы расставляли различныеакценты в уже существующей позиции (случай ХАМАС). ЕС часто не подкреплял собственныедекларации конкретными шагами из-за недостатка политической воли, что также былоследствием дефицита внутреннего консенсуса (возможность более решительного примененияполитической обусловленности к обеим сторонам конфликта).

Недостаток единства отразился и232в изъянах институциональных механизмов в области внешней деятельности, которыепроявились и в данном случае.С другой стороны, непоследовательная поддержка собственных норм является такжеследствием того, что ЕС может рассматривать других акторов и другие регионы какабсолютных Других, на которых его стандарты в принципе не могут быть распространены.Такому объяснению, учитывающему “исключающую” идентичность ЕС, до сих пор уделялименьше внимания. В работе показано, что большое влияние на это измерение идентичностиоказывают реалистический и ориенталистский дискурсы.

Так, вариант решения конфликтачерез сосуществование в исторической Палестине двух государств, конечно, соответствуетмеждународному праву, но не менее его общим принципам и нормам могли бы соответствоватьи другие варианты (например, единое демократическое государство, интеграционноеобразование). Однако ЕС последовательно защищает сосуществование двух государств. Междутем, было показано, что с течением времени этот вариант все более соответствует созданиюавторитарного и нежизнеспособного палестинского государства, усилению этноцентричнойсионистской идентичности в Израиле. Игнорирование возможности создания единогогосударства или интеграционного объединения с инклюзивной, гражданской идентичностью,предпочтение коллективных, а не индивидуальных прав, государство- и этноцентричность – всеэто противоречит природе самого ЕС.

Также не соответствовало его ценностям и то, чтопопытки поощрения демократии сменились фактической поддержкой авторитарных арабскихрежимов ради стабильности (по крайней мере, до потрясений с 2010 г.), в т. ч. палестинскогорежима под руководством ФАТХ. В подходах ЕС к исламистским организациям вСредиземноморье (до арабских революций) и к палестинскому исламизму доминировалиреалистический и ориенталистский взгляды. Видение Евро-средиземноморского партнерствапримерно с 2000-х гг. и до потрясений в арабских странах предопределяла вестфальская модельрегиона “сильных” государств, которая сменила изначальную неофункционалистскую логику.Постмодернистский имидж ЕС не сочетался с тем, что он не мог выстроить диалог со всемиважными акторами, признать права и особенности Других.

Это относилось прежде всего крелигиозно-политическим силам, которые, как было показано, также во многом являютсяпродуктом постмодерна. ЕС прибегал и к достаточно резкой негативной политическойобусловленности, которая, скорее, по характеру воздействия на объект политики сближалась спринуждением(экономическийбойкотХАМАС).Этотакжеплохосоотноситсяспостмодернистским имиджем.В целом, в отмеченном внутреннем плюрализме ценностей, постоянном конструированииидентичности и разном восприятии Других нет ничего уникального. Конкуренция ценностей иразличных институтов влияет и на внешнюю политику современных суверенных государств.

В233этом смысле как раз показателен пример США. Одно из преимуществ конструктивизма (какобщей социальной теории и ее приложения к мировой политике) – в универсальности,способности приводить к глубоким обобщениям. Он может объяснить особенности и ЕС, игосударств.

Отличия суверенных государств от ЕС здесь – больше вопрос степени, а некачества. Однако эта степень все же довольно велика. Внутренний плюрализм суверенныхгосударств как правило меньше, чем в ЕС. Если их идентичность все же более четко определенана каждом отдельном этапе (но, конечно, не раз и навсегда зафиксирована), то менеепротиворечиво и их отношение к Другим. Отсюда – те преимущества суверенных акторовперед ЕС в конфликте, которые часто отмечаются: более последовательная позиция, решимостьприменять свои ресурсы, лучшая координация по чувствительным вопросам и под давлениемвремени.

Этими преимуществами пользовались США, РФ, Израиль, арабские государства,другие европейские государства вне ЕС (Швейцария, Норвегия). ЕС в отсутствие внутреннегоединства часто не мог предложить альтернативных подходов и был вынужден “играть” поправилам, которые больше зависели от других акторов, - например, нести финансовое бремявсе менее перспективного мирного процесса или следовать политике США и Израиля вотношении ХАМАС.Что касается мотивации внешней деятельности ЕС в отношении конфликта, в работе былопоказано, что она должна объясняться исходя не из жесткой дихотомии норм и интересов, а изтого, как выбор ЕС из различных вариантов политики делается на основе его идентичности иидей (с учетом роли Других).

Соотношение между теми целями, которые воспринимаются какинтересы, и теми, которые воспринимаются как ценности, не всегда подчинено логике игры снулевой суммой. В данном случае ЕС часто проигрывал с точки зрения и того, и другогоодновременно.

Так, изоляция ХАМАС не только вредит восприятию ЕС как нормативногоактора во всех мусульманских государствах, но она также влечет за собой потерю влияния наход конфликта. В краткосрочном плане поддержка “сильного” палестинского режима, невполне учитывающего мнения общества, может быть эффективной, хотя и уязвимой с точкизрения ценностей ЕС, но в долгосрочной перспективе она еще и неэффективна. Инымисловами, “принесение в жертву” собственных норм не всегда компенсируются выигрышем сточки зрения реалистически понятых выгод.

То же относится к любому другому актору.Исследование конкретного конфликта позволяет внести вклад в ответ на вопрос, можно лисчитать ЕС нормативным актором. С одной стороны, ЕС, как, вероятно, и почти всеполитические акторы за всю историю, исходит в своей политике из определенных норм, авлияния добивается не исключительно грубой силой, но и благодаря легитимности своихценностей. С этой точки зрения ЕС – нормативный актор, а эффективность его норм былаизучена в работе. Однако его политику можно рассмотреть и в свете оценочных критериев234нормативности, проанализированных в диссертации. Н.

Точчи, также обратившись к примерупалестино-израильского конфликта, пришла к выводу, что ЕС преследует нормативные (воценочном смысле) цели, но использует ненормативные средства и добивается ненормативныхрезультатов.1284 С ней можно согласиться частично.Цели ЕС формально соответствовали международному праву, и в них не доминировалиэгоистические мотивы обладания. Они были направлены, скорее, на улучшение международнойсреды (и, вместе с этим, собственного благополучия).

Действия ЕС показывают, что он неотдавал решающего предпочтения одной из сторон ради получения от нее эгоистических выгод.Оба оппонента были не вполне удовлетворены его политикой, а ЕС пытался найти балансмежду ценностями, связанными скаждой из сторон. Неверно утверждать, что ЕС якобысклоняется на сторону Израиля и делает это прежде всего из-за корыстного интереса всотрудничестве с ним или боязни испортить отношения с США. В масштабах ЕС, выгоды отторговли с Израилем невелики, особенно в сравнении с арабским миром; эпизодынапряженности с США были, и они в любом случае не могут кардинально испортитьтрансатлантические отношения. Приверженность ЕС праву Израиля на существование вбольшей степени следует из исторической ответственности, а также международных норм иценностей ЕС.

С другой стороны, с этим сочеталась и поддержка ЕС палестинцев. Но нельзя иутверждать, что ЕС занял абсолютно “пропалестинскую” позицию, лишь желая извлекатьвыгоды из сотрудничества с арабскими странами. Это не соответствует его приверженностибезопасности Израиля и не учитывает искренней озабоченности правами палестинцев. ПозицияЕС в основных моментах оставалась неизменной на протяжении многих лет.

Он выступал заукрепление международных институтов в процессе разрешения конфликта. Исходя из этихсоображений, цели ЕС можно признать нормативными. Тем не менее, выше было показано, чтоЕС не всегда был связан собственными нормами. Это отразилось и в его целях. Упорнаяподдержка ориентира сосуществования двух государств без реального демонтажа еврейскихпоселений, прекращения контроля Израиля за жизнью палестинцев и демократизациипалестинской и израильской политических систем сейчас входит в противоречие ссоблюдением прав человека и международного гуманитарного права. С этой точки зрениявнешне нормативная цель ЕС – в отсутствие твердой политической воли к ее реализации –начинает предполагать ненормативные последствия. В этом контексте можно указать назависимость между целями и результатами. Едва ли можно говорить о нормативности внешнедаже самых благородных целей, если они все больше отрываются от реальности, а ихпреследование ведет к ненормативным результатам.1284Tocci N.

Характеристики

Список файлов диссертации