Диссертация (1145207), страница 19
Текст из файла (страница 19)
Риккерт – а«вчувствование» в жизненный процесс, в каждое биение его пульса,представляющем собой способ, которым свершается жизнь. [273]. Новыйвзгляд на смысл и цель жизни, которые стали понимать только в том, чтобыеепрожитькакможноболееблагополучно,требуетполногопереистолкования всего опыта становления культуры.
Как следствие наука итехника обрастают новой метафизикой их всемогущества, но «воля кблагополучию» не решает проблему неопределенности смысла, она ееретуширует.В силу отмеченных обстоятельств, оба варианта отношения кпоследствиям кризиса хотя и отличаются друг от друга, но в сущностисхожи. В обоих случаях человек предстает сомнительным с нравственнойточки зрения существом, ввергнутым в заботу о средствах существования.Его высший удел – осознать свою конечность и либо озлобиться наобстоятельства, либо спрятаться от этой мысли, либо впасть в старыеиллюзии.Высшеепроявлениесовестивтакомдиапазоне–шопенгауэровский тип сострадания.
И в обоих случаях вывод о том, что миростался без того, что когда-то считалось культурой, не находит обоснованийдля его опровержения. Она из «свидетельства» о высших ценностяхпревратилась в наличную ценность, в то, что имеет цену, в предмет, вещь,95объект обладания. Все, что прежде служило «координатами духа», сталонеценным, то есть «бессмысленным», то есть не указывающим на смыслнастоящего и, тем более, будущего. Как оковы освобожденного духа,«координаты» отвергались. Как объективированные останки – становилисьбуквально ценными, имеющими цену на антикварном рынке произведенийпрошлого; включались в круг обеспечения, в систему наличных ценностей,служащихутилитарнымперспективамсамоутверждениясубъекта,укоторого теперь если и есть что-то старое в цене, то антиквариат, а недревность духовных истоков.
Со временем обесценился и сам антикварныйрынок, ведь началось с того, что аристократия «выставила на продажу» своититулы, скупаемые буржуа. Но с измельчанием суть рынка не изменилась: нанем по-прежнему торгуют останками объективированных «верховныхценностей», на нем расторговывается и, тем самым, отвергается прежняякультура выражения смысла бытия.Тем не менее, ситуация неопределенности смысла может бытьрассмотрена и иначе. Хайдеггер дал ей оценку в своих словах:обезбоженность – состояние принципиальной нерешенности относительноБога и богов.
Но к этому же добавил: «промежуточное состояние внастоящий момент лишено смысла … и потому … невыносимо». [344, с.115].«Настоящий момент», о котором говорил Хайдеггер стал уже прошлым. Нопочему то было страшно и признать кризис, и произнести о нем то, чтонапрашивалось: в тот момент все теряло смысл, в тот момент основы сущегопошатнулись. В тот момент Достоевский мучился вопросом «Бог мертв,значит, все дозволено». В тот момент чувство безысходности расползалось втотальность, и для многих мыслящих умов вопрос действительно казалсяневыносимым. Что-то до сих пор не дает признать и более определенноевысказываниеМ.Хайдеггера:«Всепопыткиморфологически,психологически примерить к настоящей действительности образы декадансаи крушения, рока и катастрофы, заката представляют собой лишьтехническиеманипуляции.Ониоперируютаппаратомисчисления96симптомов, перечень которых можно удлинять до бесконечности иварьировать каждый раз заново.
Подобные анализы не замечают, чтоработают только в направлении технического расщепления и его методом,представляя тем самым техническому сознанию соразмеренное емуисториографически-техническое изображение происходящего. Но никакоеисториографическое представление не ведет к событию включения висторию, тем более не приближает к ее сущностным истокам, которые таятсяв событии истины бытия». [344, с. 258].Философия постмодернизма начисто проигнорировала неудобнуюпроблему«старого»кризиса.ВтораяМироваявойнапревратилавоспоминание о кризисе во что-то декадансно-рафинированное по сравнениюс ее ужасами.
И после нее исследователи как-то суетливо сосредоточились наанализе «постиндустриального» общества, его социальных структур. Сталопросто неприличным увязывать «сверхновую» эпоху, получившую странноеназвание «постмодерн», со столь неудобным прошлым. Тем более, чтосовременность выдвинула небывало широкий спектр насущных задач.
А тотфакт, что многие из них, обозначенные, например, Ж. Бодрийаром, П.Бергером, У. Эко, Ж.-Ф. Лиотаром, происходит именно из кризиса, до сихпор остался незамеченным. Избегая воспоминаний о кризисе, упустили, чтоборьба с проблемами постмодерна часто сводится к борьбе с посткризисныммифом – с метафизикой «воли к благополучию». Но это упущение вовсе непростая ошибка, ибо масштаб посткризисного мировоззрения и возникшей изнего метафизики слишком значителен. И то, и другое требует болеедетального рассмотрения.2.2. Проблема личностного смысла97В одной из своих работ Кант отмечает: «Мы чересчур цивилизованы всмысле всякой учтивости и вежливости в общении друг с другом. Но намеще многого недостает, чтобы считать нас нравственно совершенными.
Всамом деле, идея моральности относится к культуре; однако применение этойидеи, которое сводится только к подобию нравственного в любви к чести иво внешней пристойности, составляет лишь цивилизацию». [155, с.18]. Позамечанию А. Гулыги, цивилизация для Канта – внешний, «технический» типкультуры [98, с.14], и этот взгляд надолго сохраняется в рассмотрениифеномена цивилизации. [99]. В XX веке этот вариант детализируетсяпонятием «техногенной цивилизации» как совокупности научно-техническихдостижений, определенного уровня прогресса, ведущего человека ко всеболее высоким степеням материального благосостояния.Существует и более жесткий вариант разграничения культуры ицивилизации. Речь о ницшеанском ракурсе: цивилизация contra-культура.
Кпримеру, «цивилизация» – это фаза «умирания», «смерти» в историческомразвитии культуры (О. Шпенглер). В этом варианте негативный характерцивилизации, угроза с ее стороны духовной составляющей бытия – культуре– прочитывается практически буквально.Во второй половине XX в. стали преобладающими определения,указывающие на «цивилизацию», как на колоссальную совокупностьартефактов, служащих решению сугубо утилитарных и прагматикогедонистических задач.
«Цивилизация» в таком варианте, который и мыпримем для дальнейшей работы, – это совокупность всего того, что можнобыло бы определить как средства существования. В таком контекстецивилизация выполняла и выполняет три основные функции. Во-первых,практическое решение задач обеспечения выживания и адаптации (наука,техника,экономика).Во-вторых,организациясобственногофункционирования, приведения к взаимодействию индивидов (право,юриспруденция, закон).
В-третьих, благосостояние (уровень материального98потребления и комфорт). Коррелятом всех трех функций является принципэффективности – основа цивилизации.Интерпретация неокантианского взгляда на динамику «перерождения»культуры в цивилизацию, скорее всего предполагал бы, что внутрицивилизации не содержится никаких экзистенциальных смыслов. Напротив,она порождает зависимость от средств существования без всякой видимойгуманной цели. Перефразируя К.
Ясперса – ученика и последователя В.Виндельбанда – оборотная сторона такого взгляда есть страшное подозрение,что рациональность стала неспособной формировать позитивно-гуманноемировоззрение в принципе. Ясперс представил достаточно распространенноедля XX века видение возникновения цивилизации и выразил наиболеепринципиальные моменты ее критики.В период «Осевого времени» возникает «подлинный человек», – хотя иосознавший свою связанность и скованность плотью, но уже способныйобрести несокрушимое спокойствие души в «медитации, в понимании того,что и он сам, и весь мир есть атман, в состоянии нирваны, в единении с даоили покорности воле Божьей» [398, с.34].
С одной стороны, человекразвиваетсобственнуюрациональность,становящуюсяосновойегосамоутверждения в мире. С другой, – рациональные образы веры всверхчувственноеначинаютигратьдоминирующуюрольвсфереэкзистенциальных смыслов человека, которую стало принятым называтьдуховной. Обе сферы неразрывно переплетены.Этойдвойственности«функций»рациональностисоответствуетдвойственность человеческой природы, существо которой К. Ясперснепосредственно не исследует, но вполне в духе XX века обнаруживает еебиологические и социальные черты. Биологические черты – «перваяприрода» – указывают на человека как на «животное существо», к которому«в один прекрасный день в качестве принципиально нового присоединилсядух» [388, с.66]. Социальные черты – «вторая природа» – указывают начеловека, самостоятельно творящего сами эти черты.
И поскольку на99принципы организации «второй природы» ничто не указывает и не можетуказывать из биологически-природного, человек нуждается в определенномкритерии, на основании которого сотворение «второй природы» оказываетсявозможным. Изначально для него этот критерий «сверхбытийствен»,внеположен чувственно воспринимаемому миру, которому своей «первойприродой» человек имманентен. То есть речь идет о трансцендентномкритерии создания «второй природы» – культуры.Однако так же, как и «функции» рациональности, «вторая природа»изначально двухаспектна: в ней создается и то, что служит материальнопредметному обеспечению человеческого существования, его «первойприроды», и то, что отражает представления человека о смысле и цели бытия,то есть служит «координатами» духа.
Следовательно, во «второй природе»обнаруживается не только культура, но цивилизация и культура. Перваясоздается на основе научно-технической «функции» рациональности иявляется средствами существования, вторая – на основе смыслообразующей«функции»ипредставляетсовокупностьдуховныхфеноменов,«артикулирующих» глобальный смысл существования цивилизации и какматериального носителя духовных ценностей, и как средства обеспечения«первой природы» человека.Рано или поздно неизбежен был исторический момент, в которомнаучно-техническая «функция» рациональности приводит к деструкции«функции», отвечающей за смыслообразование и, в целом, за культуру.Инымисловами,первая«рационалистический»рациональностьв«функция»обман:целомнарациональностистадиисовершиласвоегоошибку,раскрываетформированиядопустивверувтрансцендентное.
Наука, как первая «функция» рациональности, не тольковскрывает эту ошибку, но и дезавуирует вторую «функцию» и, вслед за ней,аннигилируеткультурнуюсоставляющую«второйприроды».Такимобразом, и «первая природа» человека, и, соответственно, та часть «второйприроды»котораясоздаетсянаучно-технической«функцией»100рациональности, то есть цивилизация, лишаются в сознании человекаубедительных с нравственной точки зрения объяснений цели существования.Цивилизациякакрезультатрациональногопостиженияипреобразования природы, имеет только одну сугубо внутреннюю цель:дальнейшее научно-техническое преобразование мира, в котором человек,как имманентное ему существо пытается самоутвердиться, не предполагая,имеет или хотя бы может иметь это самоутверждение нравственную цель.«Преображенный» рационализм формирует мировоззрение, трактующее мирсквозь призму научно-технических открытий.По мере роста опасений в деградации культуры, появились мысли, что«вторая природа» человека в целом редуцируется только к формамподдержания средств существования.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
