Диссертация (1137625), страница 47
Текст из файла (страница 47)
Тем не менее, они могли быть связаны,в частности, и с темой «идеи». Так, до нас дошли относящиеся примерно к этому времени рассуждения Гёте, в которых поэт утверждал, что идеи суть «начала (Anfangsteile) всякого природного явления» и, будучи синонимичными лейбницевским монадам, несут в себе зародыши (Intentionen) развития этих явлений, образуя иерархическую лестницу соподчинения4. Наконец, вконце июля 1814 г. Шопенгауэр на несколько дней взял в библиотеке том собраний сочиненийГемстергейса5, употреблявшего выражение «Платоновская идея» для обозначения данных«внутреннего чувства», более полноценного познания, противопоставленного познанию черезвнешние чувства6.Однако наибольший вклад в формирование концепции Платоновской идеи внесла шопенгауэровская рецепция Канта. В самом начале 1814 г.
Шопенгауэр разграничил два основныхпонимания термина «идея»: кантовское и платоновское; дело в том, говорит Шопенгауэр, что«каждый из них связывает [со словом «идея»] настолько различный смысл, что всегда следуетговорить “Платоновская идея” или “Кантовская идея”»7. Вопреки ожиданиям, однако, выбранный им термин «Платоновская идея» носил именно кантовский характер, в соответствии с которым идея является содержанием сознания, а не онтологической сущностью.
Более того, какраз в примечании к Канту она впервые называется «репрезентантом понятия»8. В контексте ме1Фихте И.Г. Сочинения в 2 тт. СПб.: Мифрил, 1993. Т.2. С. 413.Фихте И. Г. Наставление к блаженной жизни. М.: КаΗΟΗ+, 1997. С. 171.3Gespr, S. 27.4См.: Goethe aus näherm persönlichen Umgang dargestellt von J. Falk.
Leipzig, 1832. S. 50-64. См. также: Oehlke,W. Schopenhauers Ideenlehre. München 1921. Этот разговор относится ко дню погребения Виланда, т.е. к концуянваря 1813 г.5D XVI, 120.6Гилберт К.Э., Кун Г. История эстетики. СПб.: Алетейя; Санкт-Петербургский Университет МВД России; Академия права, экономики и безопасности жизнедеятельности; Фонд поддержки науки и образования в областиправоохранительной деятельности «Университет», 2000. С.
316. Впрочем, влияние Геймтергейся на формирование шопенгауэровского понятия «Платоновские идеи» остаётся ещё более неясным, чем роль Гёте в этом процессе.7HN I, 76, Nr. 119.8HN II, 299.2152тафизики лучшего сознания это определение означало: идея есть «объект – либо понятие, либоотдельный объект, – который мы тесно и неГлаваьно сцепили с лучшим сознанием… целокупность понятий, которая репрезентирует для разума лучшее сознание, которую поэтому совершенно невозможно от него отделить»1.Таким образом, незадолго до весны-лета 1814 г. «Платоновская идея» была вовсе не «платоновской», а «кантовской» – трансцендентальным коррелятом сознания, репрезентантом чегото другого (лучшего сознания или вещи), но никак не самостоятельной онтологической категории, тождественной с вещью самой по себе.
Это толкование было чрезвычайно важным для переосмыслении генетически восходящих к Канту понятий «схема, или образ» и «созерцание нормы»: именно оно стало переходным звеном при превращении этих понятий из концептов, объясняющих возможность синтеза в отсутствие продуктивного воображения и рассудка в кантовском понимании2, в посредников между истинным познанием и эмпирическим сознанием3. Даже в одном из первых фрагментов, фиксирующих начало этого преображения, Шопенгауэрназывает «Платоновскую идею» лишь «фантазмом в присутствии разума» (ein Phantasma inGegenwart der Vernunft): «Она есть фантазм, на котором разум оставил печать своего всеобщегохарактера, фантазм, при явлении которого разум говорит: “Таковы они все”, т.е. “то, в чём этотрепрезентант неадекватен своему понятию, является несущественным”.
Платоновская идея возникает, таким образом, из объединённой деятельности фантазии и разума»4.Лишь несколько позже Шопенгауэр указал на связь «Платоновской идеи» с эстетическимпознанием, изначально и бывшей причиной отказа от кантовского понимания «схемы»:«…такой идеальный репрезентант понятия – это Платоновская идея. Поэтому гениальности небывает без фантазии, ибо последняя является для неё необходимым инструментом, и поэтому-тораньше думали, что гений и есть фантазия (хотя это неправда). Снова формировать и упорядочивать из этих идей понятия, которые, будучи целокупными (vollständig) и содержательными(reich), указывали бы на своё происхождения, а эти составлять в систематическое целое, в воспроизведение мира в материале разума, в понятия – вот каков метод, которым я хочу создать1HN I, 76, Nr.
119.Kamata, Y. Platonische Idee und die anschauliche Welt bei Schopenhauer // JB 70 (1989). S. 84-93. S. 87-88; Kamata,Y. Der junge Schopenhauer: Genese des Grundgedankens der Welt als Wille und Vorstellung. Freiburg; München,1988.
S. 166-171; Koßler, M. The perfected system of criticism: Schopenhauer's Initial Disagreements with Kant //Kantian Review. Volume 17. Issue 3 (2012). P. 459 – 478. P. 470-471.3См. § 3.5. См. также: HN II, 362. Кроме того, тезис о кантовском характере «платоновской идеи» объясняет, почему философы «не могут ею обладать» (они в этом и не нуждаются, ведь у них есть непосредственный доступ к лучшему сознанию в обход опосредующих репрезентантов) и почему Шопенгауэр неожиданно возвращается к противопоставлению идеи и чести (HN I, 76, Nr.
119. Ср. с: §§ 1.2, 2.1).4HN I, 130-131, Nr. 226.2153философию – вместо того, чтобы…надеяться найти её посредством применения закона основания, пригодного только для науки; философия же, напротив, является искусством»1.Мы видим, что эта концепция отлична от изначального понимания термина «идея», поскольку, будучи только «фантазмом разума», она противостоит гипостазированию, необходимому для представления об идее как вещи самой по себе. Впоследствии это противоречие проявилось в понимании «идеи» и как продукта деятельности гения (или чистого субъекта познания), и как непосредственной объективации воли.
Дело в том, что Шопенгауэр не мог оставить«идею» простым «фантазмом разума», поскольку это понятие было необходимо для объясненияэстетического познания, и, действительно, вскоре он отчётливо различил эти понятия, называяпервую «адекватным», а вторую – «неадекватным» «репрезентантом понятия»; при этом, говорит Шопенгауэр, идея, в отличие от фантазма, не представляет (не репрезентирует, не изображает) ничего случайного2.Проведение этого различия и сознательное выхолащивание кантовских, эпистемологических смыслов из понятия «идея» стало важным шагом к её последующему гипостазированиюкак непосредственной объектности воли.
Тем не менее, в той мере, в которой она выступаетобъектом познания, её понятие всё ещё имплицитно содержит прежнее, кантовское значение«Платоновских идей»3. Более того, Косслер выдвигает гипотезу, согласно которой уже отмеченное нами противоречие между таким пониманием идеи и прокламируемой субстанциальностьюидей является только видимым. Ведь уже в диссертации о Законе основания «схема», или «созерцание нормы», выступала не только формальным представителем частного (как понятия), носодержала ещё и материальную составляющую представляемого.
По мнению Косслера, именноэта «материальная составляющая» представляемого, обеспечивавшая наглядный (а не абстрактный) характер познания, т.е. сохраняющая непосредственный характер созерцания, и сделалавозможным последующее гипостазирование «Платоновской идеи»4.Глава 5. Второй Дрезденский период (1814-1816 г.)§ 5.1. Натурфилософия и аналогия воли5.1.1. Оформление философии природы и ШеллингПолемизируя с Шеллингом, Шопенгауэр решительно отверг, как мы помним, саму идеюфилософии природы, ведь последняя в лучшем случае лишь скользит по поверхности явлений,1HN I, 139-140, Nr.
239.HN I, 159-160, Nr. 261.3HN I, 200, Nr. 321.4См.: Kossler, M. The perfected system of criticism: Schopenhauer's Initial Disagreements with Kant // Kantian Review. Volume 17. Issue 3 (2012), p. 459 – 478. P. 470.2154не добираясь до их сути, в худшем же – неправомерно переходит границы возможного опыта,если претендует её познание1.
Он повторяет это суждение ещё в начале 1814 г.2, однако уже через несколько месяцев называет такую позицию строго критицизма «односторонней» и заявляето намерении дополнить свою диссертацию (выдержанную в «запретительном», критическомдухе) другой «односторонностью» – натурфилософией3.Несколько месяцев после этого Шопенгауэр довольствовался лишь разрозненными замечаниями по этому поводу и только в конце 1814 – начале 1815 г. приступил к осуществлениюсвоего замысла.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
