Диссертация (1137535), страница 4
Текст из файла (страница 4)
[…] Когда ведетсяречь об архаической логике, никто не задумывается над тем, что с логикой мывпервые сталкиваемся лишь внутри платоновской и аристотелевскойшколы.»15Как мы позднее увидим, несмотря на то, что ни одно сочинение Хайдеггеране посвящено ранним пифагорейцам, его слова имеют огромное значение дляизучения именно этой школы.В 1879 г.
классический филолог Герман Дильс издал фундаментальныйтруд Doxographi Graeci, в котором впервые были собраны вместе мнения(doxai)идоктрины(areskonta)раннихгреческихфилософов.Дляобъединения всего имеющегося у него материала Дильс ввел неологизмдоксограф.16 Доксограф — это тот, кто сохранил краткие фрагментыдревних философов; то, что объединило сохраненный материал — медиум.15[Хайдеггер 1991: 29]. О возможном существовании зародыша логики у раннихпифагорейцев речь будет идти в разделе 3.1.16[Runia 2008: 29–30].
Сам неологизм доксография с момента появления был не лишенвнутренней проблемности; как говорит Жмудь, «Термин «доксография» [...] довольнонеудачен, поскольку, пусть даже по ассоциации, он подразумевает нечто солидное,безличное и объективное, как скажем, картография» [Жмудь 2002a: 7, 10].18В 1903 г.17 Дильс издал первое собрание дошедших до нас отрывковдосократической философии, Die Fragmente der Vorsokratiker: griechisch unddeutsch. Само название этого труда, получившего высокую оценкуВиламовица за свой «аристотелевский дух»18, сохраняет фигуру Сократа какориентационную точку, а сам труд утверждает идею «доксографии» вкачестве медиума и формы нашего знания о самой древней философии,включая философию ранних пифагорейцев.19Междутемужепотехническойорганизациинаследияраннихпифагорейцев во Фрагментах (в главах о пифагорейцах автор часто отходитот обычного разделения на разделы А, В и С) становится заметно, чтодоксография в данном случае отличается от доксографии других философови школ.Фрагментарная природа текстов досократических философов, дошедших17В 1873 году, через год после Рождения трагедии, Ницше подготовил труд подназванием Философия трагического века Греции (Die Philosophie im tragischenZeitalter der Griechen), в основе которого лежали базельские лекции Доплатоновскиефилософы с интерпретацией избранных фрагментов.
В труд были включенысюжеты о следующих личностях: семь мудрецов, Фалес, Анаксимандр, Анаксимен,Пифагор, Гераклит, Ксенофан, Парменид, Зенон, Анаксагор, Эмпедокл, Левкипп,Демокрит и, что интересно, Сократ. Несмотря на то, что труд был издан посмертно,только в 1903 г., можно считать эту работу Ницше одной из предшествующих трудуДильса. — Упомянутый труд Ницше (Die vorplatonischen Philosophen) можно найти в[Nietzsche 1921: 347–66] или в новом критическом издании [Nietzsche 1995: 207–362].18В своем обращении к Прусской академии наук, которое процитировано впредисловии к пятому изданию Фрагментов (1934–37), он сказал: «Im Sinne desAristoteles und auf seinen Spuren haben Sie alles, was von der vorsokratischen Philosophieübrig ist, in jenem Werke vereinigt, das hinfort kein Philologe, kein Philosoph entbehrenkann.
Als ein Forscher aristotelischen Geistes, ein baumeisterlicher, mit Goethe zusprechen, […] werden Sie vorbildlich bleiben» [Diels-Krantz 1974, I: ix].19Фрагменты демонстрировали идею о том, что основа нашего знания о досократикахдержится на «двух столпах», в трудах Аристотеля и Феофраста, т. е. что ониявляются источником большинства поздних посредственных свидетельств.
«Нашезнание о досократиках, за исключением их дословных фрагментов, основываетсяпреимущественно на двух «столпах» — Аристотеле и Феофрасте. От того, насколькоони надежны в качестве источников, в решающей степени зависит пониманиераннегреческой философии» [Жмудь 2002a: 5]. Как мы увидим в ходе нашегоисследования, интерпретация того, интерпретации раннего пифагореизма уАристотеля, обусловливает едва ли не все наши возможные суждения об этомтечении.19до нас, обусловливает необходимость в дополнительной интерпретации длясоставления хоть сколько-нибудь целостной картины их учения.
В случаеранних пифагорейцев ситуация усложняется, поскольку принимать вовнимание нужно и результаты их деятельности в таких областях, которые посовременным понятиям не попадают в область философии (математика,музыковедение), но в которых они, бесспорно, оставили важный след.Мы можем выделить четыре вида трудностей, с которыми в этом смыслесталкивается каждый исследователь досократической философии:(1) Как на основании существующей доксографии распознать, что являетсяаутентичным, а что — результатом поздних искажений и интерпретаций,неоправданно приписываемым оригинальным мыслителям?(2) Можно ли вообще к всем тем, кого называют «досократическимифилософами», применять термин «философы»?(3) Имеем ли мы право, суммируя вклад философов-досократиков висторию философии, не принимать во внимание такие их активности иинтересы, которые в настоящее время не считаются философскими(арифметика, геометрия, астрономия, ботаника, медицина, магия, политика)?Если такого права у нас нет, то каким образом и при помощи какогопонятийного аппарата и языка описания мы можем объединить все их идеикак элементы досократической философии?Изучение наследия ранних пифагорейцев сопровождается серьёзнымииспытаниями для самой концепции «истории досократической философии»,и все вышеперечисленные вопросы в самой радикальной форме.
В отличие отдругихдосократическихтечений,фальсификациимыслейраннихпифагорейцев начались уже у Платона и Аристотеля и их непосредственныхпоследователей. Поэтому именно от интерпретации учений самих Платона иАристотеля существенно зависит, что вообще мы можем знать о раннихпифагорейцах.Фальсификация учения Филолая начинается уже в конце IV в.; насколькосложно отделить Филолая от исторически близкого искажения, мы увидим в20подразделе 2.1.1. В целом, пифагорейские псевдэпиграфы (фальсификаты,приписываемые реальным и выдуманным пифагорейцам) появляются вскорепосле исчезновения школы, то есть около 350 г.
Как отмечает Жмудь,«иронично, что историк Неанф из Кизика, у которого мы находим первоеупоминание псевдопифагорейского текста (конкретно — письмо Телуага,сына Пифагора, Филолаю), сам рассматривал его как фальсификат; такимобразом, история псевдопифагорейских текстов начинается с истории овыявлении подделки».20Сомнения в том, что Платон иногда представлял свои учения какпифагорейские, а Аристотель вместо настоящих пифагорейцев говорит освоих идеологических неприятелях из Древней Академии, оправданы; 21 ещеФеофраст и пифагорейцам, и Платону одинаково приписывает учение о том,что монада и неограниченная диада являются началами, и от того времениосталось очень мало следов старого пифагорейства, которые не смешалисьбы с платоновским учением.22Со всеми этими трудностями мы столкнемся на практике и попытаемсяразрешить их на конкретных примерах в главе 2.1.2. Специфика доксографии и краткий обзор академическогоизучения раннего пифагореизмаНи одна досократическая школа не имела столько последователей (какминимум, тех, кто называл себя таковыми), и ни в античности, ни в Новоевремя ни одна школа не просуществовала так долго, как пифагорейская.Однако именно это сыграло и отрицательную роль в их судьбе: веками самыеразные мыслители идентифицировали себя с ранними пифагорейцами, — какследствие, настоящий труд ранних пифагорейцев покрылся слоями полуистин20[Zhmud 2015b: 1].
Ср. [Huffman 2012: 229–30].21Ср. напр. [Жмудь 2012: 17], [Kahn 2001: 65].22Ср. напр. [Riedweg 2005: 119], [Burkert 1972: 53–96].21и полных фальсификатов, под которыми уже весьма непросто распознатьоригинальное учение.23 Поэтому первая задача, которую ставит перед собойкаждый исследователь раннего пифагореизма — расчистить эти слои,невзираянавсетрудностиэтогопредприятия.Попыткиподвестиисследование раннего пифагореизма под общий канон исследованийдосократической философии имеют длинную и сложную предысторию,которую мы сейчас вкратце представим.Еще в 1805–6 гг.
в первой философски понятой полной историифилософии, до прорыва филологической науки, Гегель правильно подметил,что в случае ранних пифагорейцев мы должны отказаться от использованиябольшей части всех доступных материалов, претендующих на статусподлинного раннепифагорейского наследия.
В качестве критерия дляразличения между подлинным и подделкой он предложил: отсутствие буйной«аллегоричности»,«христианскоймеланхоличности»икажущегося«глубокомыслия», которое сопровождает все, что «связано с мистикойчисел».24 Это привело его к выводу, что мы можем верить темсвидетельствам, которые обнаруживаем у Аристотеля и Секста Эмпирика, —они концентрируются на «теоретико-спекулятивной стороне», следовательно,сам стиль является доказательством их подлинности. 25 Большинство позднихисследований опровергнут такое доверие Гегеля Сексту; особенно в том, чтокасается учения о диаде.Гегель не интересовался внутренней историей самой школы, потому что иАристотель, и Секст редко упоминают имена отдельных пифагорейцев.Однако вскоре стало очевидным, что этот момент является существенной23Как объясняет Буркерт [Burkert 1972: 10–11], проблема с ранним пифагореизмомзаключается в том, что оно никогда на самом деле «не умирало», как, например,учение Анаксагора.
Поэтому в этой области больше, чем где-либо ещё, мы должны«интерпретировать интерпретации». Подобно археологам, работающим со слоями изразных эпох, лежащими друг поверх друга, нам предстоит идентифицироватьразличные слои традиции, чтобы найти причины трансформации образа Пифагора.24[Гегель 1932: 174, 179].25[Гегель 1932: 185].22частью доксографической проблемы и что история самой школы не можетбыть написана без решения вопроса о самом Пифагоре (так наз.пифагорейского вопроса), а также точной идентификации и разграничениямежду собой учений хотя бы некоторых философов после него. И безразвитой филологической и исторической науки было несложно понять, что осамом Пифагоре нет никаких достоверных прямых свидетельств.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
