Диссертация (1136280), страница 40
Текст из файла (страница 40)
Местные деревья ([в] т[ом] ч[исле] эвкалипты) и так без настоящей листвы. Мы снаслаждением вернулись в зеленую New England584 (то же было и вовторую нашу поездку в Калифорнию).Когда кончился мой срок работы Фишеры пригласили нас поехать с ними в Monterey585 (на южной стороне бухты того же названия). У нас как раз оставалось время до возвращения в New Haven.Это вышла чудесная поездка. Monterey, да и вся бухта сказочной красоты. Совершенно белый песчаный пляж.
У западного выхода из бухты скалы, напомнившие нам Крым. На этих скалах расположилисьморжи.Очень удобная чистая гостиница, где нас вкусно кормили. Мы,конечно, платили за себя. Фишеры сказали нам, что плата три долларав день. Я думал, что это только за комнату, а за еду надо отдельно ибеспокоился, что у меня не хватит денег на обратный путь.
Но оказалось, что это и за комнату, и за стол, так что все обошлось благополучно.Назад мы поехали южным путем через Los Angeles на Нью-Йорк.Проезжали через пустыню – дальше было очень красивое место Petrified forest586. Поезд остановился на полчаса, все почти вылезли, чтобыпосмотреть поближе.Из ВоспоминанийВторая поездка в Калифорнию584Новая Англия - регион на северо-востоке США, включающий в себя следующие штаты: Коннектикут, Мэн, Массачусетс, Нью-Хэмпшир, Род-Айленд, Вермонт.585Город в Калифорнии на берегу залива Монтерей.586Окаменелый лес.
Национальный парк Petrified forest в штате Аризона.223Лето 1929 годаЭтот раз я был приглашен не сотрудником Hoover Library, а лектором русской истории в Stanford University. Встретил знакомых попервой поездке – профессора Treat’а и генерала Головина. Головинэто лето тоже читал лекции в университете. Из других приезжих профессоров мы с Ниной подружились с историком Франции профессором Fish и его женой (кажется Fish был профессором в Wisconsin).Но главные наши дружбы это лето были с А.А.
Васильевым ибельгийским византинистом Henry Gregoire’ом 587 . С Gregoire’ом мыпознакомились еще до выезда из New Haven’a – он заезжал в New Haven по дороге из Европы в Калифорнию. Васильев, кажется, тоже прочел курс лекций в Stanford University по византийской истории. Мычасто с ним (и с Грегуаром) завтракали вместе. С Васильевым ездилираз в неделю на симфонические концерты в San Mateo588 (недалеко отPalo Alto). Оркестр был хороший из местных музыкантом, а дирижерыприглашались – и американские, и европейские, все почти первоклассные.Васильев был не только крупный ученый (византинист), но и знаток музыки, и сам - отличный пианист.
Многие из исполнявшихсясимфоний он знал наизусть. Часто шептал Нине: «Сейчас валторнавступит», - или - «Сейчас будет замечательное место, слушайте».Грегуар всюду, куда бы он ни приезжал, вносил оживление, аиногда и путаницу.Русские в Palo Alto: Красовский, Ланцев, Дудоревы, пианисткаЗузуньян (Тамар?) – по мужу Беленым, Беленым (сын священника),587Анри Грегуар – известный бельгийский историк-византинист. Основательжурнала Byzantion.588Город в Калифорнии.224служил в Сан-Франциско, в пароходной компании – жили в ПалоАльто.Из воспоминанийКризис в моем преподавании в Yale University(кажется это было в 1928/29 или 1929/30 гг.)Когда мы с Ниной приехали в Америку, chairman History Department589 Charles Seymour590 (по совету Ростовцева назначил мне толькоруководство graduate seminar’ом 591 2 часа в неделю.
На осенний семестр записалась дама – библиотекарша (сейчас не могу вспомнитьфамилию) – серьезный человек, ч[то]б[ы] под моим руководством заниматься библиографией (включая русские книги и журналы) – русский алфавит она вызубрила. На весенний семестр записался талантливый graduate student (позже профессор истории, мой большой друг идоброжелатель) George Pierson592. Под моим руководством он написалсеминарскую работу о русско-английском соглашении относительноПерсии.
Работа была превосходна[4]. Ее можно было бы и напечатать,но Pierson не сделал этого. На следующий 1928/29 учебный год мне,сколько помню, опять дали руководство семинаром. Записалось три –четыре grad[uate] student, в т[ом] ч[исле] одна дама – имен не помню.Но, кроме того, мне дали (на 1928/29 учебный год) один из маленькихспециальных курсов для undergraduates (freshmen и sophomores) – History of Eastern Europe593 (включая Россию). Я уже тогда довольно сво-589Декан факультета истории.Декан факультета истории, с 1937 года – Президент Йельского университета.591Семинар для аспирантов.592Пирсон Г. Историк Йельского университета.
Занимался Токвилем, также написал первую официальную историю Йельского университета.593История восточной Европы.590225бодно говорил по-английски (хотя с ошибками в произношении). Итут я сплоховал.Мне недостаточно объяснили психологию американских студентов. Freshmen 594 и sophomores 595 – по русским понятиям гимназистыVII и VIII класса гимназии. В России и Чехословакии студенты жаднотянулись к знаниям, и заниматься с ними было вдохновительно. Небыло никаких формальностей, о каких-нибудь мерах поддержки дисциплины – не было и речи. И не было в этом ни малейшей надобности.В Yale596 оказалось совершенно иное положение и другая атмосфера, которую я сначала не понял и к которой не смог приспособиться.
Студентов (в сущности, по-русски – гимназистов) было человекпятнадцать. У меня вообще плохая память на лица (на фамилии –лучше), и главное мне было трудно идентифицировать лицо и фамилию. Мальчишки это, конечно, сразу подметили и часто меня разыгрывали.Войдя в класс, надо было, прежде всего, сделать перекличку иотметить отсутствующих. В конце каждого месяца нужно было посылать в Hist[ory] Dep[artment] рапорт с отметками и числе отсутствий(меньшинство студентов – большинство студентов). Для этого я вконце каждой недели устраивал вроде экзамена каждому студенту.Большинство были способные мальчишки – отвечали хорошо, и я давал мало плохих отметок. Это было мне, потом, поставлено в вину,т.к. по обычаям Yale College (в то время, по крайней мере) требовалось от преподавателей, чтобы они строго ставили отметки.
Все это594Первокурсники.Второкурсники.596Йельский университет.595226привело к тому, что в начале следующего учебного года (сентябрь1929) на мой курс записалось масса студентов. Большинство их записалось, в надежде, что им не придется серьезно заниматься. Я оченьскоро почувствовал что-то неладное, и, ввиду большего числа студентов, мне было гораздо труднее отмечать отсутствующих и ставить отметки.Все это привело к тому, что chairman History Department [5] закрыл курс и сказал мне, что мне не будет возобновлено мое назначение в Yale. Жалованье мне было обещано выдавать – не помню доконца семестра или даже до конца года.Надо сказать, что моя работа для Yale не ограничивалась преподаванием – мне было поставлено задание – создать в библиотекебольшой русский отдел – и я энергично это делал (и через нескольколет действительно сделал Yale Library одной из главных библиотекотносительно русских книг).
Кроме того, я усиленно писал однотомник русской истории (A History of Russia597) для Yale University Press.(Вообще с Yale Press у меня установились крепкие дружеские отношения). Первое издание однотомника вышло в 1929 году.Упрочение моего положения в Yale University в 1940-х годах.В 1939 году началась Вторая мировая война.
Америка сначалаоставалась в стороне. Летом 1941 года японцы напали на стоянку американского флота на Филиппинах598, и Америка объявила войну Японии. После этого, президент Рузвельт, под давлением Англии и Франции, начал готовиться к войне с Германией и (кажется) в 1942 году597Vernadsky G.V. A History of Russia. New Haven, 1929.Имеется ввиду атака на американскую военно-морскую базу Перл Харбор. Г.В.Вернадский ошибается, нападение было совершено 7 декабря 1941 года.598227599объявил войну Германии . Еще до этого решено было подготовитьгруппы офицеров и солдат для ознакомления с германскими обычаями ведения войны и, при благоприятных обстоятельствах, антигитлеровской пропаганды в Германии. Довольно скоро после начала войнынаметилась возможность соглашения действий с Советской Россией.Поэтому в Yale University – в одном из намеченных центров подготовки офицеров и солдат – учреждены были курсы языков – немецкого, японского и русского, и установлены программы по истории,экономике и постановке военного дела в Германии, Японии и Советской России.Начало 1940-х годов.Я был назначен лектором русской истории.
В помощники мне дали моего друга искусствоведа George Hamilton600 (автора хорошей истории русского искусства). На нем лежала вся формальная и канцелярская часть. Кроме того, я с ним советовался и о плане и содержании моего курса, и после каждой моей лекции я с ним советовался, какможно улучшить мой курс.
Слушатели после каждой лекции задавалимне вопросы по курсу. Но Hamilton лучше был знаком с образованиеми интеллигентным уровнем слушателей и лучше понимал, что имнужно – и советовал это мне.Из воспоминаний1944-1945Кажется,в1944яполучилбланкотFulbrightCommit-teeforExchangeofpersons (стипендии для американских ученых на по599Война была объявлена 11 декабря.Гамильтон Г.Х. - американский искусствовед, профессор Йельского университета.600228ездку на один год в один из заграничных университетов и для европейских и др[угих] ученых на годовую поездку в Америку.
Я заполнил бланк – изъявил желание поехать на год в School of Slavonic Studies, University of London601. Комитет уведомил об этом свою представительницу там (забыл ее фамилию – у меня должно быть записано вдневнике этого года) 602 . Затем мне прислали длиннейший опросникдля всяких сведений обо мне и требование всестороннего докторскогоосмотра, включая визит к психиатру. Я ответил им, что много летпреподаю в Yale'e, никогда Yale не требовал психиатрического осмотра, и что я не хочу идти к психиатру и поэтому отказываюсь от поездки в Лондон.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
