Л.Г. Лойцянский - Из моих воспоминаний записки профессора-политехника (1124032), страница 26

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 26)

А, не пропустил ни одного моего доклада по этой проблеме и обычно в своем заключительном слове всегда отмечал ее важность. Помню, как он дал отповедь остряку, предложившему заменить термин «полуэмпирическая» теория турбулентности на «полутеоретическая». С. А, помогал распространению новых идей физической гидродинамики, Вскоре я получил от него письмо следующего содержания: «Многоуважаемый Лев Герасимович, благодарю Вас за присланную мне книгу, и кстати сообщаю, что на заседании ВАК от 23/У с. г. Вам присуждена степень доктора физико-математических наук без защиты диссертации (мне это известно, так как я был докладчиком по Вашему делу). Жму Вашу Ру"у. С. Чаплыгин.

25,У.1935 г.» Это сообщение освобождало меня от тягостной работы по подготовке кандидатской и докторской диссертаций. Я храню письмо С. А. Чаплыгина как семейную реликвию в своем архиве. Сергей Алексеевич предложил мне стать его помощником по руководству Технической группой Академии наук СССР, поставив условием переезд в Москву, однако мы с женой единодушно решили, что ни в коем случае нельзя бросать ставший мне родным Политехнический институт и расставаться с любимым Ленинградом, Чаплыгина оскорбил мой отказ.

Я понял, что это было концом моих с ним взаимоотношений. Мое последнее свидание с Сергеем Алексеевичем сохранилось в моей памяти как кошмар. Уже во время войны, в Казанском филиале ЦАГИ, спустившись однажды в полуподвальное помещение, я обнаружил Сергея Алексеевича лежащим на каменном полу уборной в обмороке. Мы с сотрудниками подняли его и отнесли в комнату, которую он занимал в верхнем этаже. Он вскоре очнулся и посмотрел на нас, Узнал ли он меня, не знаю. Условия пребывания в Казани были очень з з О и. г.

пойцянский Зтз моих воспоминаний тяжелыми, Его перевезли в Новосибирск, где также находился филиал ЦАГИ, Здесь, осенью 1942 года Сергей Алексеевич скончался. Мне посчастливилось несколько лет подряд наблюдать С. А. Чаплыгина на отдыхе в санатории ученых в Ессентуках. Выполнив лечебные назначения, он сидел на открытой веранде санатория, играл в шахматы со своим неизменным партнером, Моя спутница по прогулкам, видный московский скульптор, восхищалась необычной внешностью С. А Чаплыгина. Его, я бы сказал, мясистые черты лица, широкий нос, нависшие над глазами косматые седые брови, усы и борода, в глазах скульптора представляли завидную модель.

Много лет спустя, в музее Жуковского я обнаружил великолепные скульптурные и живописные портреты Сергея Алексеевича. Прекрасная цветная репродукция портрета С. А., работы художницы О. Л Делла-Вес Кардовской, висит на стене моего домашнего кабинета и напоминает о встречах с зтим замечательным ученым и человеком, Я застал в ЦАГИ старейших сотрудников, работавших под руководством Н. Е. Жуковского. Это были, кроме уже упомянутых, крупные специалисты в прикладной аэродинамике: Б. Н. Юрьев, К. К. Баулин, П. А, Вальтер, Г.

Н. Мусинянц, В. П. Ветчинкин. Беседы с этим и удивительно простыми и общительными людьми были очень интересны, Мои официальные обязанности научного консультанта сводились, первое время, к организации физико-аэродинамического сектора (ФАС) в азродинамическом отделе ЦАГИ, руководимом опытным администратором и чрезвычайно благожелательным человеком Александром Эммануиловичем Стерлиным. Среди сотрудников зтого нового сектора мне хочется прежде всего вьщелить двух, уже е то время выдающихся ученых — Ф. И, Франкля и М. В.

Келдыша — авторов совместного труда по строгому математическому обоснованию теории винта Жуковского. Первый из них, опираясь на вычисления трудолюбивого сотрудника ФАС В. В, Войшеля, решил задачу о турбулентном пограничном слое на пластинке, продольно обтекаемой вязким газом с большими до- и сверхзвуковыми скоростями. Кроме того, Ф. И, Франкль руководил первыми опытами на малой сверхзвуковой аэродинамической трубе ФАС. М. В. Келдыш, уже в то время известный чисто математическими исследованиями, приложил свой недюжинный талант ко многим задачам механики, относящимся к движению тел в идеальной «тяжелой» жидкости Сотрудничество с ЦАГИ 111 (подводное крыло, удар тела о свободную поверхность воды, нестационарное движение и др.), создал теорию вибраций крыла в потоке воздуха ( флаттер») и колебаний шасси («шимми ), В число сотрудников ФАС входил способный инженер, перешедший от других авиационных задач к проблемам физической аэродинамики,— Константин Константинович Федяевский.

Он занялся интегральными методами расчета турбулентных пограничных слоев и с успехом защитил докторскую диссертацию на эту тему. Его ученик Л. Е, Калихман развил интегральный метод Федяевского. В то время появилась интересная, но спорная теория турбулентных движений итальянского ученого Дж, Маттиоли, основанная на процессах пере. носа количества движения и момента количества движения, для которых он принял одну и ту же формулу «пути смешения».

Сознавая ошибочность этого допущения, Маттиоли ввел в уравнение дополнительные фиктивные» силы, что вызвало критику со стороны Кармана, Среди многообещающих молодых ученых, сотрудников ФАС, выделялся Г. А. Гуржиенко. Он занялся применением метода Маттиоли к проблеме вли. яния вязкости жидкости на турбулентное ее движение в круглых, цилиндрических и конических трубах с гладкими стенками, а также расчетом турбулентного пограничного слоя по методу Кармана, поправленным на влияние вязкости. Он успел опубликовать две работы в «Трудах ЦАГИ».

Преждевременная смерть от тяжелой болезни скосила его еще в совсем молодом возрасте и прекратила так успешно начатую научную работу. Трагически сложилась жизнь и другого молодого научного сотрудника ФАС вЂ” В. В. Войшеля. Кроме отмеченной только что совместной работы с Ф. И. Франклем, он заинтересовался полуэмпирической теорией турбулентности и обнаружил, что логарифмический профиль скоростей является предельным для степенного. Как и многие другие в то страшное время, он был репрессирован и пропал без вести. Удачно соединяя теоретический анализ с экспериментом, научный сотрудник ФАС Б.

Я. Трубчиков занимался исследованием температурного следа эа нагретым телом и создал на основании этого явления тепловую шкалутурбулентности. Не входили в ФАС, но тяготели к нему и другие работники аэродинамического отдела. Среди них отмечу А. К. Мартынова, изложившего мой метод расчета ламинарного пограничного слоя в своем учебнике по прикладной л.г лойцянский Иэ монк воспоминаний аэродинамике, и Е.

Е. Солодкина, одним из первых обратившего внимание на существование в турбулентном пограничном слое, наряду с логарифмическим, еще и, отвечающего закону «половинной степени, профиля скоростей. Это обстоятельство было позднее обнаружено экспериментально Б.С. Стрэтфордом и нашло приложения в моих последующих исследованиях. Моя работа в качестве консультанта ЦАГИ не ограничилась ФАСом и аэродинамическим отделом, а распространилась и на другие отделы, Так, наряду с ФАС ом я сотрудничал с гидродинамическим отделом ЦАГИ, располагавшим большим «опытовым» водным бассейном, е котором проводились «протаскивания» моделей судов, Во главе этого отдела стоял не менее способный, чем А.

Э, Стерлин, администратор Н. А. Соколов, приветствовавший мое общение с сотрудниками руководимого им отдела. У меня с ним, также как с А. Э. Стерлиным, установились добрые, приятельские отношения. Вообще в то время стремление к монополии, недоверие к чужим научным школам были чужды научным руководителям. Все подчинялось не личным амбициям, а интересам дела. Экспериментаторы гидродинамического отдела обратились ко мне с просьбой прояснить сущность так называемого масштабного эффекта», заключавшегося в воэможности пересчета результатов опытов в бассейне на натурные условия.

Вопрос был не простым, его рациональное решение и по сию пору отсутствует. Сложность этой большой инженерной проблемы, относящейся не только к судовым или авиационным задачам, но и ко многим другим областям техники, в условиях гидродинамического отдела заключалась, кроме всего прочего, в наличии двух слагаемых сопротивления — трения и волнового, с двумя различными их критериями — числами Рейндольдса и Фруда. Присоединялось еще влияние обработки поверхности корпуса корабля, наличие общей и местной шероховатости (сварные швы, обрастание корпуса ракушками и другие).

Моя помощь была в этом вопросе не слишком велика, хотя в некоторых частях этой проблемы результаты применения методов физической гидродинамики были полезны. Нужно сказать, что никто из выдающихся ученых, группировавшихся вокруг гидродинамического отдела (М. А. Лаврентьев, М. В. Келдыш, Л. И. Седов, Н. Е. Кочин, Л.

Н, Сретенский) не проявляли интереса к явлениям, лежавшим е основе «масштабного эффекта, таких как переход Сотрудничество с ЦАГИ 11З в пограничном слое от ламинарного режима движения к турбулентному, расчет сопротивления тела его движению в жидкости, оставив эти вопросы зарубежным ученым, а сами, с большим успехом, занимались строго поставленными задачами динамики «тяжелой» жидкости — теорией волн и волнового сопротивления, ударом тела о свободную поверхность жидкости, нестационарными движениями, теорией подводного крыла», глиссированием.

К этой группе ученых принадлежал переехавший на постоянное жительство в Москву и ставший академиком мой старый знакомый по Ленинграду, ученик и последователь А. А. Фридмана, Николай Евграфович Кочин, Его и его жену Пелагею Яковлевну Полубаринову-Кочину я часто встречал на заседаниях Математического общества при Петроградском университете на докладах В, А, Фока, Ю. А. Круткова и Б. Н, Делоне. Во время пребывания в качестве консультанта ЦАГИ у меня с Николаем Евграфовичем сложились теплые, дружеские отношения. Он был первым, кому я рассказал о своем «инварианте» турбулентности, а также о появившейся идее использования в приближенной теории ламинарного пограничного слоя в качестве «конкурирующих» функций точных решений частных задач. В результате появилась наша совместная работа, получившая в свое время широкую известность, но е дальнейшем уступившая место более точным методам.

Во время войны мы с женой и дочкой оказались в эвакуации в Казани вместе с Кочинйми. Не могу забыть их заботливое отношение к моей малолетней дочке Ирине, которую они баловали лакомствами, а нас, взрослых, утешали своими артистическими талантами, скрашивавшими наше тогдашнее полуголодное существование, Николай Евграфович рано ушел иэ жизни, в полном расцвете научного творчества, а Пелагея Яковлевна стала академиком, крупным специалистом в математике и ее приложениям к теории фильтрации жидкости. Мы часто вспоминали о двух дорогих нам людях — А, А.

Фридмане и Н. Е. Кочине. Участвовал я в работе и отдела промышленной аэродинамики ЦАГИ, занимавшегося проектированием и испытаниями воздуходувок, компрессоров и насосов. В этом отделе ведущими инженерами были В. И. Поликовский, С, А. Довжик, К. А. Ушаков, М. И. Невельсон и др. 1 14 л.

г, лойцянский Иэмоихвоспоминвнии Особо запомнилось сотрудничество с К, А. Ушаковым по проблеме»предельного» диффузора с предотрывными профилями скорости вблизи стенки, который должен был иметь сравнительно малое сопротивление. Мои советы были полезны и С. А. Довжику. Вообще полагаю, что консультанты по смежным областям наук, работающие по контракту, могли бы и сегодня играть большую роль в преодолении отставания нашей техники.

Характеристики

Список файлов учебной работы