Л.Г. Лойцянский - Из моих воспоминаний записки профессора-политехника (1124032), страница 18
Текст из файла (страница 18)
А. Н. открыл у меня баритон и советовал «ставить голос», отчего я со всей скромностью отказался. Сейчас мне и самому трудно поверить, что 76 л, г. лойцянский Измоихвоспоминвний я под аккомпанемент А. Н. на публике исполнял «Эпиталаму» из оперы «Нерон» А. Г. Рубинштейна, партию Валентина иэ «Фауста» Гуно. Впоследствии А. Н.
давал уроки моей младшей сестре, обладавшей сильным лирическим сопрано. В санатории на Московском шоссе я жил «на выселках», снимал комнату напротив, а столовался и лечился в санатории. Там я познакомился с Любовью Исааковной Аксельрод (псевдоним — «Ортодокс» ), философом-марксистом, бывшей меньшевичкой. Она рассказывала мне о своем учителе Георгие Валентиновиче Плеханове, широко известном философе-марксисте, и восторженно отзывалась о его учении, С меньшим восторгом и, я бы сказал, даже с большой долей скептицизма, отзывалась она о В.
И. Ленине, которого считала только публицистом, а не философом, В те годы она занималась социологией искусства. На «выселках» жил известный востоковед, крупный специалист по персидской и таджикской литературе, Евгений Эдуардович Бертелье, впоследствии член-корреспондент АН СССР, знакомство с которым было для меня очень интересным и расширило мои гуманитарные знания и вкусы. Ему и, в еще большей степени, Виктору Валентиновичу Новожилову, я обязан любви к гуманитарным наукам. Мне посчастливилось подружиться и с молодым талантливым литературоведом-пушкинистом Сергеем Яковлевичем Гессеном. Это был глубоко эрудированный ученый и вместе с тем простой, остроумный жизнерадостный человек, Мы оба были плохими теннисистами, и корт был отвратительный, но отдыхающие специально ходили смотреть нашу игру, так как, благодаря Сергею Яковлевичу, она сопровождалась такими репликами, что зрители покатывались от хохота.
Погиб он молодым, совершенно случайно, попав под автомобиль. Не забыть мне еще одну, к сожалению, очень короткую встречу с Корнеем Ивановичем Чуковским. Мне надо бьшо ехать поздно вечером домой в город, и так случилось, что мы вместе с К, И. пошли на вокзал, разговорились, сели в один вагон рядом. Это была замечательная поездка, увы, не очень долго продолжавшаяся, город был близок. В связи с поздним временем вагон бьш почти пустым. Корней Иванович всю дорого читал свои замечательные стихи: «Муху-цокотуху», «Мойдодыр» и другие. Читал он изумительно, и я был глубоко польщен, что он читал свои стихи для меня одного. дваяцатые годы. НЭП 77 В санатории иногда происходили лекции, доклады, а иногда и концерты как самих отдыхающих, так и специально для этой цели приглашаемых лиц.
Запомнилась мне частушка: «на кроватях, на железных, Целу ночь мы маемся, На докладах "антиресных" После высыпаемся . Концерты пользовались большим успехом. Помнится мне концерт известного дирижера и пианиста, в будущем профессора Консерватории, Михаила Александровича Бихтера, о котором я уже ранее вспоминал как о дирижере оркестра «Музыкальной драмы» времен моей юности, Он приехал к нам на Широкую улицу с певицей поразительной красоты и чарующего сопрано, Под аккомпанемент Бихтера она исполняла романсы П.
И. Чайковского. Мне всегда особенно нравилась музыка этих романсов, представлявшая самостоятельный интерес, а Бихтер «стлал ее бархатом», осуществляя поразительную гармонию с талантливой певицей, Я был просто потрясен и глубоко взволнован их исполнением и с тех пор особенно полюбил романсы Чайковского, купил сборник этих романсов, он сохранился у меня до сих пор несмотря на все «передряги» будущей жизни.
Среди этих романсов наибольшее впечатление на меня произвели: «Средь шумного бала», «Нет, не любила я...», Забыть так скоро...» и некоторые другие. Проигрывал я аккомпанементы к романсам Чайковского, тихо их напевая, благо партитура для меццо- сопрано и баритона одна и та же. Отдыхал в санатории и мой бывший гимназический учитель Евгений Яковлевич Голант, ставший широко известным специалистом по педагогике, профессором Педагогического института им. Герцена. Его сын, Виктор, стал физиком, крупным специалистом по плазменным реакциям, академиком АН СССР. Я с ним встречаюсь и чувствую к нему большое уважение и симпатию.
В первые годы НЭПа жизнь преподавателей и студентов, формы их общения существенно изменились. Возродились старые обычаи собираться большой дружеской компанией на дому у тех, у кого была к этому возможность. Появились белые скатерти и салфетки, красивая посуда, серебряные или мельхиоровые столовые приборы, а, главное, вина и водка, В эпоху военного коммунизма ходил вопрос: «что сделала Советская власть в борьбе 78 л. г. лойцянский Иэ моих воспоминвний с алкоголизмом?», и следовал ответ; «уничтожила закуску». При НЭП'е закуска возродилась, В первые годы после революции и в последующие периоды мы, простые обыватели, были всего этого полностью лишены.
Очень мало ели, а еще меньше пили, Надо бьшо удивляться, насколько быстро более чем скромный обиход столовых превратился при НЭП'е в блеск ресторанного обхождения. Однако есе это требовало больших средств. Люди интеллигентного труда могли пользоваться этой сладкой жизнью только в редких случаях юбилейных торжесте и естреч Нового года. Оборотной стороной НЭП'а стали картежные клубы, скачки и дома более интимного назначения, Мы пировали, веселились, а между тем тучи сгущались, Избранный е 1922 г. Генеральным Секретарем И. В. Сталин, поражавший всех своей скромностью — он никогда не называл себя «генсеком», а лишь первым секретарем ЦК,— расправлял плечи и шел победным путем к личной, неограниченной власти, После покушения на Ленина эсеркой-террористкой 30 августа 1918 г., нанесшей ему тяжелое ранение, Ленин оправился и вернулся к работе.
В 1922 г, Ленин заболел, но продолжал свою политическую деятельность, главным образом, в литературном направлении. Из-под его пера вышли в это еремя замечательные статьи, демонстрировавшие сохранившуюся силу его мысли. 21 января 1924 г. Ленин умер, не успев завершить своего смелого замысла восстановить народное хозяйство страны, почти полностью разрушенное а период «военного коммунизма», когда есе подчинялось только одной цели — сохранить взятую большевиками власть. Ленин видел в «новой зкономической политике» прямой путь спасения страны от голода и разрухи, и переые шаги проведения НЭПа оправдали его надежды.
Окрепло сельское хозяйство, восстановился транспорт, заработали заводы, забила ключом торговля. Все говорило о восстановлении нормальной жизни. Смерть Ленина во многом повернула развитие страны вспять. В конце 1927 года мне исполнилось 27 лет, и ко мне на день рождения (по моей просьбе) младшая сестра пригласила приглянувшуюся мне красивую девушку, студентку второго курса инженерно-экономического факультета нашего института. Я давно заметил ее в трамвае «девятке» по дороге в институт. На вечере поэзии В.
Маяковского а Большом зале Филармонии нас познакомил С. Я. Гессен. 79 Встреча с Я. Х. Яртузовыи Провожая Нину после дня рождения домой, я уже объяснился ей в любви, а летом 1928 г. она стала моей женой. Несмотря на краткость знакомства, я сделал правильный выбор, в чем убедился в течение шестидесяти одного года совместной жизни. ВСТРЕЧА С А. Х. АРТУЗОВЫМ Дело шло к приближению сталинского лихолетья; первые мрачные вестники этого страшного периода нашей истории проявились уже в середине двадцатых годов, к которым относится настоящее повествование.
Поздней осенью 1927 года я, молодой еще тогда доцент кафедры механики Ленинградского политехнического инслпута, увлеченный наукой и преподаванием, почувствовал на себе омерзительное дыхание наступавшего безвременья. ранним утром я был разбужен приходом милиционера, получившего приказ отвести меня к следователю в «Большой дом» ГПУ на Шпалерной, расположенный недалеко от дома Нз 4 на Кирочной улице, где я жил, То, что за мной не приехал «черный ворон», и отсутствие каких бы то ни было политических «проступков» заставило меня спокойно отнестись к этому «пешему» приводу, и я последовал за сопровождавшим меня милиционером. Массовых арестов тогда еще не было, мне показалось наиболее вероятным, что это просто какое-то недоразумение, вызов меня в качестве свидетеля или эксперта, Милиционер провел меня в длинный коридор и посадил на стул перед дверью следователя (не забыл его фамилию — Петров), доложил о моем приходе и сказал, что меня вызовут.
Согласно существовавшему тогда ритуалу, я просидел в ожидании вызова битых два часа; по-видимому, это делалось для «устрашения» и для принижения достоинства вызванного. По прошествии времени, показавшегося мне очень долгим, я вошел в кабинет следователя, сидевшего за столом, не поздоровавшегося со мной и лишь указавшего кивком головы на стул против себя. Следователем был молодой парень в полувоенной форме с отталкивающим, надменным выражением удивительно бесцветного лица, совершенно стертым из моей памяти, и «змеиным» выражением глаз.
Не считая необходимым сообщить мне причину вызова, он стал задавать мне длинный ряд обычных анкетных вопросов, записывая их на особом бланке, который я по его предложению, не глядя, подписал. Я только потом 8О л, г, лойцянский Иэмоихвоспоминлний сообразил, что следователю был нужен этот, уже заранее компрометирующий меня документ. Закончив допрос, следователь, видимо желая взять меня нахрапом, внезапно спросил, известно ли мне о существовании в Политехническом институте антисоветской группы профессоров, ведущих среди преподавателей и студентов преступную агитацию против советской власти. Я совершенно спокойно заявил, что никакой такой организации в институте не существует и что я, проработав в институте уже пять лет и сблизившись с очень многими профессорами и преподавателями, решительно отвергаю эту злостную, клеветническую инсинуацию.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
