А.Н. Чанышев - Философия Древнего мира (1999) (1116266), страница 85
Текст из файла (страница 85)
Так и ты. Приспосабливайся к обстоятельствам» (Анткин, 182). И Телег продолжает: «Но, к сожалению, мы не умеем довольствоваться наличным, пока для нас так много значат жизненные удобства, работу же мы считаем позором, а смерть - худшим из зол» (Анткин, 182). В диатрибе «Об изгнании» говорится о том, что изгнание не отнимает у человека способности принимать решения, благоразумие, 313 способности правильно мыслить и делать добрые дела, мужество, чувство справедливости и т.
п. «Каких же благ лишает человека изгнание, причиной каких несчастий оно является? Что касается меня, я этого не знаю. Это мы сами часто себя закапываем, независимо от того, находимся ли мы в изгнании или на родине» (Анткин, 186). В диатрибе «О бедности и богатстве» говорится, что «плохие люди всегда ненасытны» (Анткин, 193). Не бедность, а богатство мешает заниматься философией: «...философией увлекаются главным образом люди несостоятельные» (Анткин, 194), тогда как «богачи именно по вине...
своего богатства постоянно пребывают в тревогах и заботах» (там же). В диатрибе «О том, что удовольствие не является целью жизни» показывается, что жизнь полна огорчений, из чего следует вывод: «...я не понимаю, как можно прожить счастливую жизнь, если считать счастьем одни лишь удовольствия» (Анткин„197). В диатрибе «О превратностях судьбы» Телег говорит: «Разумный человек должен хорошо играть любую роль, которую она (Тиха — судьба. — А.Ч.) ему предназначит» (Анткин, 197). «Приходится тебе переживать войну, нужду, болезнь— питайся раз в день, обслуживай сам себя, надевай плащ философа, в крайнем же случае ступай в царспю Аида» (Анткин, 198).
Киники, а за ними и стоики допускали самоубийство. В диатрибе «Об апатии» Телет утверждает, что «счастлив только тот, кто не знает страстей и тревог» (Анткин, 199), что «тот должен быль счастлив, кто не станет горевать из-за кончины друга или даже ребенка, тем более из-за собственной смерти» (там же). Тенет приводит слова одной спартанской эпитафии: «Жизнь сама по себе, как и смерть, ни дурна, ни прекрасна.
Жизнь прекрасно прожить и умереть ты сумей» (Анткин, 200). Феникс из Колофоиа. Этот поэт ненавидел богатспю и богатых, что он и выразил в своих обличительных стихах: «...ныне многие из... честных и достойных людей вынуждены подыхать с голоду, а те, кто... гроша ломаного не стоит, купаются в богатстве» (Анткин, 202). И далее: «Всему предпочитая самое ничтожное в жизни — презренную выгоду и богатство», «они не прислушиваются к разумным речам, которые сделали бы их души мудрее и научили распознавать добро и справедливость» (Анткин, 202). Аиоиим. К стихам Феникса из Колофона примыкают по содержанию анонимные стихи, направленные против стяжательства: «...людей покинула Совесть, и они, как Гарпии с крючковатыми пальцами. Готовы из каждого камня выдавить прибыль.
Каждый ищет, где бы пограбить, И бросается стремглав в воду и пльвет К своей добыче, готовый утопить На своем пути друга„брата, жену. Лишь бы спасти свою трижды жалкую шкуру. Для этих людей нет ничего святого— Они не задумаются превратить море в сушу, а сушу — в море» (Анткин, 205). Такие люди поучают: «Везде ищи только выгоду, никого и ничего 314 не стыдясь» (там же). Ведь «Богатого тебя и боги полюбят. Если же ты беден, то и мать-родительница возненавидит тебя.
Нищий, не будешь нужен и родственникам» (там же). Безвестный поэт далее говорит: «...я проклинаю Нынешнюю жизнь и всех людей. Живущих такой жизнью ненавижу и еще больше буду ненавидеть», «...они, эти люди, перевернули нашу жизнь. Ведь некогда священная и еще до сих пор почитаемая Справедливость ушла и никогда больше не вернется. Процветает неверие, а вера покинула землю. Бесстыдство стало сильнее Зевса. Святость клятв умерла, и боги терпят все это. Низость буйствует повсюду среди людей. Которые соленой слюной плюют на благородство» (Анткин, 205 — 206). На другом папирусе мы читаем: «...они тащат, откуда только могут, И нет для них ни близкого, ни дальнего...
Закон их не страшит...», «...как люди могут жить среди таких зверей...», «Никто никому не верит...» (Анткин, 206). В противовес этим людям, которые стараются урвать себе побольше, безымянный поэт говорит: «...я знаю только одну правду: Не быль рабом удовольствий и желудка, А довольствоваться самым необходимым» (там же). В заключение говорится: «Ведь есть, есть же такое божество, которое наблюдает над всем этим и не допустит, чтобы оскорблялись божьи законы без конца, и каждому назначит заслуженную участь» (Анткин, 207). И о себе: «...я предпочитал бы иметь только самое необходимое и считаться честным человеком, а не зарабатывать кучу денег...» (Анткин, 207).
Все это звучит весьма современно. Меииви. Современником Телета был финикиец Менипп из палестинской Гадары (середина П1 в. до н.э.). Менипп был рабом, а затем вольноотпущенником. Если Диоген Синопский имел менялу отцом, а Моним хозяином, то финикиец Менипп сам стал менялой и ростовщиком (менялы были ростовщиками). Киник-ростовщик —, конечно, странное явление. Это уже перерождение кинизма. Как ростовщик Менипп ссу3кал деньги на день за проценты.
Кроме того, он ссужал деньги корабельщикам, брал страховку и накопил большое богатство. В этом отношении Менипп оказался анти-киником. Но он и здесь сослужил хорошую службу кинизму, доказав своей судьбой, что бедным быть лучше, чем богатым. Мениппа ограбили — и он, забыв о кинизме, от огорчения повесился. Диоген Лаэртский сказал об этом так: «Раб финикийский, пес лакейской выучки.
/Прослывший поделом менялой суточным, / — Вот пред тобой Менипп; /Но в Фивах вором дочиста ограбленный, /И о собачьем позабыв терпении. /Дух испустил он в петле» (Ю, 100). Менипп создал свой литературный жанр — меиилпеи. Мениппея— сатирическая пародия. Мениппова сатира — «жанр античной литературы, характеризуется свободным соединением стихов и прозы, серьезности и комизма, философских рассуждений и сатирического 315 осмеяния, общей пародийной установкой, а также пристрастием к фантастическим ситуациям (полет на небо, нисхождение в преисподнюю, беседа мертвецов и т.
п.), создающим для персонажей возможность свободного от всяких условностей поведения». В сочинении «Нисхождение в Аид» содержится пародия на посещение Аида Одиссеем. У Мениппа получается, что в Аиде бедняков уважают, а богачей презирают. Все мениппеи Мениппа погибли. Нам известно о них косвенно. В этом жанре затем работали Варрон, Сенека Младший, Петроний, Лукиан и др. Традиции кинизма во П вЂ” 1 вв. нашли свое выражение в сатирах и эпиграммах Мелеагра из палестинского Гадара. Квревавви Аскетизму киников противостоял гедонизм киренаиков.
«Гэдонэ»вЂ” наслаждение. Гедонизм — этическое учение о наслаждении как высшей ценности в жизни. Гедонизм — разновидность эвдемонизма. «Эвдемони໠— счастье. Гедонизм, следовательно, видит смысл жизни в счастье, а счастье понимает как наслаждение. Киренаики видели смысл жизни в наслаждении. Цицерон пишет о киренаиках так: «(Ас.
П, 42, 131) Некоторые (философы) решили, что удовольствие ( чо!ир1а1ет) является пределом (Впегл) (блага). Первый из них — Аристипп, который слушал Сократа. От него (пошли) киренаики. (45, 139) Аристипп замечает только тело, словно у нас вовсе нет души. (7, 20) Что (сказать) о чувстве (гасщ), и о том именно (чувстве) боли или удовольствия, которое философы зовут внутренним (1пгепогет) (чувством]? Киренаики думают, будто лишь в нем заключается мерило (шгйсппп) истины, с которым все соглашаются. Разве может кто-нибудь сказать, что нет никакой разницы между тем, кто болеет, и тем, кто наслаждается?..
(24, 76) Они отрицают, будто существует то, что можно воспринять извне...», Таким образом, можно сказать, что киренаики были античными субъективными идеалистами, отрицающими воэможность познания объекта в его объективности. «И не знают они того, — продолжает Цицерон, — что находится в каком-нибудь цвете и в каком-нибудь звуке...» (30). Основателем Киренской школы был Аристипп из города Кирены (Кирена — греческий полис на североафриканском побережье в Ливии, в Киренаике). Аристипп был немного моложе Антисфена, он родился ок.
435 г. и умер около 360 г. Учился у Протагора и Сократа. При казни Сократа Аристипп не присутствовал. Вернувшись в Кирену, он основал там свою философскую школу. Сочинения Аристиппа не сохранились. 316 Этический гедонизм киренаиков покоился на их сенсуализме. Аристипп учил, что ощущения †единственн источник знания. В своем сенсуализме киренаики вплотную подошли к субьективному идеализму, который, вообще говоря, не был характерен для античной философии. Аристипп учил, что человек ничего не может познать, кроме своих ощущений, причины которых неизвестны.
Поэтому следует отказаться от познания природы и ее законов. Однако киренаики не отрицали объективности природы. Если Антисфен-киник говорил, что он скорее повесится, чем испытает удовольствие, то Аристипп видел в чувственном наслаждении высшее благо. Хотя при этом делалась оговорка, что удовольствия должны быть разумными и что не следует быль рабом наслаждения, киренаики все же были и рабами удовольствий, и рабами тех, от кого эти удовольствия зависели. В анекдоте о встрече Аристиппа и Диогена-киника (Аристипп был на тридцать лет старше Диогена) это подмечено.
Когда Диоген мыл в ручье какие-то скромные овощи, Аристипп насмешливо сказал ему: «Если бы ты умел обходиться, как нужно, с Дионисием, тебе не пришлось бы довольствоваться таким обедом». На что Диоген хладнокровно ответил: «А если бы ты умел довольствоваться таким обедом, то тебе не пришлось бы заискивать у Дионисия». Проповедь гедонизма вела к аморализму, когда критерием добра и зла оказывалось наслаждение. Хорошо все то, что дает нам наслаждение, плохо все то, что нас его лишает, а тем более приносит страдание. Гедонизм уязвим в том отношении, что он легко превращается из проповеди радости жизни в проповедь смерти.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
