А.Н. Чанышев - Философия Древнего мира (1999) (1116266), страница 176
Текст из файла (страница 176)
Третья, которая те самые доказательства подтверждает и изъясняет, например, для чего есть то доказательство, и в чем состоит сила оного? Что из него следует и что ему противоположиться может? В чем оно истинно и в чем ложно? Из сего видно, что третья часть нужна для второй, вторая для первой; однако всех нужнее первая, которою одною довольствоваться должно бы, но мы противное делаем; ибо упражняемся в третьей части, и весь труд наш в ней полагаем, первою вовсе пренебрегаем» (132).
Иначе говоря, логика должна служить физике и этике. Логика состоит в обосновании и исследовании доказательств. Она позволяет понять, что такое доказательство, какое из рассуждений доказательно, а какое нет, что такое логическое следствие. Она помогает нам избегать противоречий и других логических ошибок. Помогает нам отличить истину от заблуждения. Но логика не может отличить правду от лжи. 636 А ведь многие люди, зная логику, лгут; изучив ее, они продолжают лгать.
Никакая логика не отучит людей от лживости. Сама по себе логика не может даже стремиться к тому, чтобы устранить из жизни ложь. А это означает, что без нравственного воспитания логика бесполезна для общества. Поэтому нужнее логики — этика. Этика учит, что лгать не следует, она внушает людям мысль о бесполезности и даже, по большому счету, опасности для самого лжеца его лжи. Эта опасности обосновывается представлением Эпиктета о природе, его физикой.
Вообще-то Эпиктет к физике равнодушен; «Не все ли равно для меня, из атомов или гомеомерий, из огня или земли материя Вселенной? Не довольно ли знать сущность добра и зла, меру любви, ненависти, влечения и отвращения и, пользуясь этим как мерилом, устроить свою жизнь» Н40). Итак, достаточно одной этики. Если и можно для философии извлечь полезное из физики, то это, во-первых, возможность согласования своих желаний с естественным ходом вешей (а это знание от физики) и, во-вторых, «знание» того, что в мире правят боги. И эти боги всезнаюши. Вот почему ложь для лжеца всегда опасна: богов нельзя обмануть, они все знают и они рано или поздно накажуг лжеца за его ложь. Эпиктета также волнует и третий вопрос, связанный с природой: разумна она сама по себе или нет? Здесь он склоняется к характерной для стоицизма мысли, что природа разумна, что природа пронизана мировым разумом, логосом, вносящим в нее порядок и закономерность.
Эпиктет — рационалист. Истинная сущность человека — в его разуме, который является частицей мирового, космического разума. Эта сущность от человека неотчуждаема. Отнять у человека разум — значит убить его. Человек, далее, не только разумное существо, но и существо, обладающее свободой мысли и свободой воли. Эти достояния человека также неотчуждаемы.
Эпиктет говорит, что никто не может отнять то и другое у человека, даже отняв у него имущество, честь, семью и само тело. Такова свобода в понимании Эпиктета. Все же это свобода смиренного и гордящегося своим смирением обездоленного человека. Смирение и покорность, подмена изменения порядка вещей, объективной действительности, общественного строя изменением своего сознания и своего отношения ко всему этому, — такова программа Эпиктета. Это импонировало христианству. И не случайно, что ранние христианские теологи с сочувствием относились к пассивному мировоззрению Эпиктета.
Например, Иероним в своем толковании на десятую главу библейского пророка Исайи именно в связи с Эпиктетом говорит о том, что стоическое учение во многих случаях близко к христианскому учению, сходно с его догматами. 637 Эпиктет внушал своим ученикам, обрашаясь к каждому из них: «Все твои дела и предприятия начинай следующею молитвою: Управляй мною Зевс, и ты, необходимая судьба.
Куда и к чему вы меня определили, я вам следовать буду усердно и нелепостно. А хотя бы я не желал, то однако поневоле следовать вам должен буду» (133). Таково фаталистическое и примиряющее нас с тем, что есть и что происходит в нашей жизни само по себе, независимо от нашей воли и от наших желаний и планов, мировоззрение Эпиктета. Это своего рода пассивный героизм. млак лваклий Третьим выдающимся стоиком во времена Ранней Римской империи был император Марк Аврелий (годы правления — 160 — 180 гг.). После непрочных успехов римского оружия при Траяне его преемник Адриан (годы правления — 117 — 138) был вынужден перейти на позицию всего лишь стратегической обороны империи от ее внешних врагов. Времена наступательных захватнических войн для империи закончились.
Именно при Адриане начали строить на границах оборонительные валы. Империя стремится сохранить то„что есть. Ее сотрясали внутренние волнения насильно втянутых в нее народов. Наиболее крупным восстанием было новое в Иудее (132 — 135 гг. н. э.), возглавленное неким Симоном, получившим прозвише «Бар-Колба» (Сын звезды). Восстание было подавлено, масса жителей Иудеи перебита или продана в рабство, Иерусалим разрушен. На его месте возникла римская военная колония Элия Капитолина. В целях консолидации империи Адриан продолжил укрепление государственного аппарата. При своей особе он создал императорский совет, состоящий из избранных сенаторов и юристов.
В армию начали принимать не только римских граждан. Адриан был императором-реставратором. По его указанию были восстановлены многие древние здания в Афинах (в Акрополе), в египетских Фивах. Преемник Адриана Антонин Пий (138 — 161 гг. правления) продолжал ту же политику, тратя все силы империи и военно-бюрократического управленческого аппарата на подавление внутренних восстаний (в Египте, в Ахайе и среди иудейского населения Палестины), на отражение нападений пограничных германских племен и других постоянно давящих на ~раницы империи окружающих ее враждебных народов.
Восточное Средиземноморье жестоко пострадало от землетрясений на островах Эгейского моря и в Малой Азии. Изменилось отношение к рабам. Конец завоевательных походов прервал их поступления. Уже Адриан запретил господам убивать своих рабов. Антонин Пий приравнял убийство раба к убийству свободного человека. 638 В 161 г.
умершего Антонина Пия у кормила правления империи сменил приемный сын Антонина Пия Марк Аврелий. Сперва его соправителем был другой приемный сын Антонина Пия — Луций Вер. Затем, после смерти Вера, Марк Аврелий управлял единолично. Это был деятельный энергичный император, которому пришлось вести новую войну с Парфией и отражать нападение на империю маркоманов и сарматов на дунайской границе. При возвращении войска в империю разразилась эпидемия чумы, от которой умер и сам император. После его смерти были найдены записки, которые составили целое философское сочинение, условно названное «К самому себе», или «Наедине с собой», Дело в том, что Марк Аврелий ни с кем не делился этими своими философскими мыслями.
В своих размышлениях Марк Аврелий обрашался только к самому себе как воображаемому собеседнику. Фактически Марк Аврелий занимался самовнушением. Мировоззрение Марка Аврелия противоречиво. Оно сочетает в себе очень острое осознание бренности, скоротечности и неновости жизни и проповедь необходимости быть деятельным, энергичным и справедливым государственным деятелем. Пожалуй, ни у кого не проявилось с такой силой противоречие между философской надвременностью и практическим погружением в эту самую временность, как в силу его общественного положения это произошло у Марка Аврелия. Марк Аврелий как никто другой остро чувствовал течение времени. Краткость человеческой жизни. Смертность человека. Его мгновенность в бесконечном временном потоке.
«Время есть река... стремительный поток. Лишь появится что-нибудь, как уже проносится мимо, но проносится и другое, и вновь на виду первое» (1Ч, 43)» . «Оглянись назад — там безмерная бездна времени, взгляни вперед — там другая беспредельность» (1Ч, 51). Перед этой беспредельностью времени одинаково ничтожны и самая долгая, и самая короткая человеческая жизнь.
«Какое же значение имеет, по сравнению с этим, разница между тем, кто прожил три дня, и прожившим три человеческих жизни?» ()Ч, 51). Время беспредельно в оба конца. Ведь по сравнению с беспредельным в оба конца временем: «...хаос времени, беспредельного в ту и в другую сторону» (1Ч, 3) — «время человеческой жизни — миге (1Ч, 51).
И в самом времени реально только настоящее: «...каждый человек живет лишь настоящим» (! И, 10), а «настояшее для всех равно» (И, 14) и тем более ничтожно, чем вся жизнь человека, по своей величине. «Помни также, — обращается к своему воображаемому слушателю император, — что каждый живет лишь... ничтожно малым моментом» (И, 10).
А что касается прошлого и будущего, то первое уже прожито и его нет, а второе неведомо и его еше нет. йтчал А«р«лий лама«ил. Рааммшланив. Л., 1985; лалла в оковках глава и номар фрагманта. 639 Как никто другой остро осознавал Марк Аврелий ничтожество всего: «Ничтожна жизнь каждого, ничтожен тот уголок земли, где он живет» (Ш, 10). «Вся земля есть только точка», — говорит он самому себе (1т', 40). Тщетна надежда остаться надолго в памяти потомства: «Ничтожна и самая долгая слава посмертная; она держится лишь в нескольких кратковечных поколениях людей, не знающих самих себя, не то что тех, кто давно опочил» (П1, 10). «Все кратковременно и вскоре начинает походить на миф, а затем предается и полному забвению. И я еще говорю о людях, в свое время окруженных необычным ореолом.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
