А.Н. Чанышев - Философия Древнего мира (1999) (1116266), страница 162
Текст из файла (страница 162)
Лукреций пишет об этом очень выразительно: Кто бы сумел управлять необьятной Вселенной, кто твердо Беэлны тугие бразды удержал бы рукою искусной, Кто бы размеренно вел небеса и огиямн эфире Был в состояньи везде сиревпь плодоносные земли Нль одновременно быть повсюду во всякое время, Чтобы и тучами тьму неволить, и чтоб ясное небо Грома ударами бить, и чтоб молньи метать, и свои же Храмы порой рлэносить, и, в пустынях сокрывшись, опуде Стрелы свирепо пусюпь, н, мэпчуд нередко ВинОВных, Часто людей поражать, не достойных того и невинных? (П. 1095 — 1104).
На этот риторический вопрос не требуется ответа. Правда, религиозное теологическое мировоззрение учит о том, что бог всемогущ, вездесущ, всеведущ... Он все может. Но, скажет Лукреций, у такого бога или у таких богов слишком много дел и забот. А богам это не пристало. Лукреций дает свой образ богов. Бепв. Парадоксально, но факт, что, отвергая религию, Лукреций признает существование богов. Здесь, как и во многом другом, он идет по стопам Эпикура. Эпикур освобождает богов от всяких забот о людях, о мире. Природа не нуждается в богах. Она сама все создает собственной волей по своим законам. Боги живут безмятежно и ясно в спокойном мире (см.: 1. 1093 — 1094).
Лукреций утверждает, что Все боги должны по природе своей непременно Жизнью бессмертной всегда наслаждаться в полнейшем покое. Чуждые наших забот и от них далеко отстранившись. Всем облвдшот они и ни в чем не нужллются нашем; Блвгсдеяния им ни к чему, дв и гнев неизвестен (1!.
646 — 651). Боги Эпикура-Лукреция, сосланные ими в емежлумирья», — идеализированные образы эпикурейско-лукрециевских мудрых людей, воплощение той самой безмятежности и неозабоченности, которые 535 считаются Эпикуром и Лукрецием идеальным состоянием человеческого духа, внутреннего душевного настроя человека, но не всякого, а мудрого, стремяшегося приблизиться к идеалу, опредмеченному в образах эпикурейских богов. Безмятежным богам Лукреций противопоставляет обыденных людей.
Они тоже ишуг жизненный пуп, но при этом тяжко заблуждаются. Они вечно в заботах. Они состязаются в дарованиях, спорят о своем происхождении, трудятся все дни и ночи напролет, чтобы достичь великой мощи и сделаться владыками мира. Их краткая жизнь протекает в опасностях и в потемках. Тот, кто знает, что на самом деле требует от человека природа, смотрит на этих людей так же, как тот, кто наблюдает с прочного берега бурю на море и кораблекрушение, или как тот, кто, сам находясь вне опасности, наблюдает за сражением.
Сладко, когда на просторах морских разыггиютсл астры, С твердой земли наблюдать за бедою, поспашей лрутого. Не потому, что длл нас будут чьи-либо муки приатны, Но потому, что себя вне опасности чувствовать сладко. Сладко смотреть на войска на поле сраженья в жестокой Битве, когда самому не ~розит никакая опасность. Но ничего нет отраднее, чем занимать безмятежно Светлые выси, умом мудрецов укрепленные прочно: Можешь отгула взирать на людей ты и видеть повсюшг, Как они бродит и путь, заблуждалсл, жизненный ишуг.
О вы, ничтожные мысли лкшей! О чувства слепые! В скольких опасностях хшзнь, в каких протекает потемках Этого века ничтожнейший срок! Неужели не видно, Что об одном лишь природа вопит В что треб)ит только, Чтобы не ведало тело страданий, а мысль наслаждалась Чугмтвом прилтным вдали от сознаньи заботы и страха? (Н. 1-4, 5-6, 7-10, 14-19). Таков идеал Лукреция. Этот идеал он и выражает в образах богов.
Эти боги не нуждаются в людях, в поклонении себе, в культе, а значит, и в религии, и в жрецах, и в оракулах, которые якобы угадывают их волю, тогда как у них нет никакой вали по отношению к людям, ибо они им безразличны, нет нужды и в пророках, которые предсказывают намерения богов, не имеющих никаких намерений по отношению к человеческой истории. Главная ценность.
Главная ценность, которой обладают люди,— их разум. В разуме истинная сила человека. Без разума жизнь человека проходит в потемках и в страхе. Только разум может разогнать суеверия, страх перед смертью, боязнь и заботы, которые не устрашаются ни звоном доспехов, ни грозным оружием, которые не робеют ни перед золотом, ни перед властью, но, напротив, «пребывают всегда средь царей и властителей смело» (П. 50). Человеку необходим прежде всего 586 здравый смысл, иначе не на что будет опереться в познании природы; все обосновать и доказать нельзя, да и не надо.
Надо ли доказывать, что существуют тела? О существовании тел говорит здравый смысл. Достаточно здравого смысла, чтобы признать очевидное: существова- ние тел. Но одного здравого смысла мало, ибо в мире существует много неочевидного, к познанию которого надо идти путем рассуждения. Поэтому необходимо и острое суждение.
Обращаясь к своему адресату, Лукреций говорит: ...перестань, лишь одной новюны устрашаясь, Наше ученье умом отвергать, а сначала сужденьем Острым исследуй его и взвесь; и, коль прав ошскусь я, Сдайся, а если неправ, то восстань и его опровергни (П.
! 040 — 1044). Лукреций не требует, чтобы его учение принималось на веру. Он призывает к научной дискуссии, он готов встретить опровержение своего учения, но не волевое, не авторитарное, а научное, опирающееся на острое суждение. Придавая громадное значение показаниям чувств, Лукреций в)едят их ограниченность. Эту неполноту чувственного восприятия должна восполнить мысль. Мысль беспредельна. Вселенная подана в чувственном восприятии, ибо она беспредельна, и она может быть охвачена только беспредельной мыслью: Ведь, коль лежащему вне, за пределами нашего мира. Нет пространству границ, то стараемся мы доискаться. Что .ке находится там, куда мысль устремляется наша И улетает наш ум, подымаясь в пареньи свободном (П. 1044 — 1047).
Вот это свободное парение ума, не порывающее, однако, со здравым смыслом и с чувственной картиной мира, не приходящее в противоречие с чувствами в тех пределах, где они действуют, и является главной ценностью человека. Но чтобы такое свободное парение было возможным, необходима свобода от сознания заботы и страха. Для такого освобождения надо освобождение от излишних потребностей. Телесной природе нашей достаточно только не страдать. Но от телесных страданий не спасают ни богатства, ни власть, человек одинаково мечется в лихорадочной жаре и на узорчатых коврах, и на грубой подстилке. Найти покой и отдых телу можно и на берегу ручейка, под ветвями высоких деревьев, для зтого не требуются хоромы с золотыми изваяниями, ночные пиры, резной потолок золоченый, сребро и злато.
Отиовгеиие к философской традитищ. Лукреций осознает, что он в своем учении опирается на греческую философскую традицию, что он 587 переводит греческое философское мировоззрение на язык латинской культуры, и зто нелегко. Он озабочен терминологическими трудностями, он предупреждает, что «к новым словам прибегать мне нередко придется/При нищете языка и наличии новых понятий» (1,138 — 139). Приводя греческий термин, связанный с философией Анаксагора,— «гомеомерия», Лукреций сетует на то, что «нам передать это слово/Не позволяет язык и наречия нашего скудость» (!. 831 — 832), но он понимает смысл этого термина, его сугь и говорит: «...тем не менее суть его выразить вовсе не трудно» (1, 833). Лукреций обходит молчанием взгляды софистов, Сократа, Платона, Аристотеля, стоиков, скептиков.
Он принимает во внимание только материалистическую натурфилософскую традицию в греческой философии. Ему известны учение о том, что начало всего вода, учение, что начало всего воздух, а также учение, что начало всего земля, учения дуалистические, которые берут за начала воздух и огонь или воду и землю. Ему известны учение Гераклита о том, что началом всего сущего является огонь, а также учение Эмпедокла о четырех началах: огне, воздухе, воде и земле. Он знает учение Анаксагора о гомеомериях как началах всего. Наконец, он знает учение Эпикура.
Лукреций резко отрицательно относится ко всем вышеназванным учениям, кроме учения Эпикура. Только оно одно истинно. Лукреций в корне не признает учение Гераклита: ...тс, кто считал, что всс ваши возникли Лишал огня, и огонь полагали основою мира, Кажстсв мнс, далеко уклонились от здравого смысла, Их предводителем был Гераклит, заюааший сражсньс, По темноте языка знаменитый у греков, но больше Слава сто у пустых, чсм у строгих искателей правды ( 6655 — 640). Возражения Лукреция основательны. Непонятно„как могли бы столь разнообразные вещи образоваться из огня.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
