А.Н. Чанышев - Философия Древнего мира (1999) (1116266), страница 108
Текст из файла (страница 108)
Надо сказать, что эта мысль Аристотеля не получила у него развития. Он сам математиком не был, математических работ не писал. Но она позволила в будущем некоторым перипатетикам поставить категорию количества наравне с категорией сущности, а затем и отдать категории количества приоритет перед категорией сущности. Если предметом первой философии, или метафизики, являются обособленные от материи (вопреки всем возражениям Аристотеля против Платона) сущности, сути бытия, формы, виды, то объекты математики также неподвижны, но они не существуют обособленно от материи.
Аристотель, разумеется, не знал высшей математики, объекты которой как раз подвижны, поскольку там вводятся переменные величины и их зависимости друг от друга. Математика Аристотеля— статическая математика его эпохи. Ее предмет — натуральные числа, геометрические фигуры. Она не предназначена для изучения процессов и для открытия законов процессов, что стало делом науки Нового времени. Если для античности сущность — зто неподвижная форма, то для науки Нового времени сущность — это закон изменения явлений, устойчивое в явлениях, в процессах. В этом — одно из принципиальных отличий античного мировоззрения от мировоззрения Нового времени, в этом основной порок античной науки, ее донаучность (в известном смысле слова). Фактически античность не открыла ни одного закона природы, кроме основного закона гидростатики Архимеда. Это не случайно, ибо ее внимание было направлено на обособленные сущности, все изменчивое третировалось.
Оно было отнесено такими авторитетами как Платон и Аристотель к допонятийному уровню бытия. Итак, математика в представлении Аристотеля имеет дело с объектами неподвижными. Оговорка, что речь идет о «некоторых отраслях» математики, не разъясняется: по-видимому, под другими отраслями имеется в виду исключительно астрономия, изучающая движения небесных тел. В целом, объявляя предметами математики неподвижные объекты, Аристотель отдает дань ограниченности античности в науке. Более прав он, считая, что объекты математики не существуют отдельно от материи. Проблема того, как и где существуют математические предметы, в центре внимания Аристотеля.
Эту проблему он формулирует так: «Если существуют математические предметы, то они должны либо находиться в чувственных вещах, как утверждают некоторые, либо быть отдельно от чувственных вещей (и это тоже некоторые говорят); 394 а если они не существуют ни тем, ни другим пугем, тогда они либо [вообще] не сушествуют, либо существуют в ином смысле: таким образом (в этом последнем случае) спорным у нас будет [уже] не то, сушествуют ли они, но каким образом [они существуют)» (ХП1, 1). На этот вопрос Аристотель отвечает в том духе, что математические предметы не существуют ни отдельно от чувственных вещей как некие особые сущности, ни как таковые в самих чувственных вещах.
Что касается первой возможности, то Аристотель говорит, что «предметы математики нельзя отделять от чувственных вещей, как это утверждают некоторые, и начало вещей не в них» (Х1У, 6). Этими словами, кстати сказать, заканчивается «Метафизика». Но предметы математики как таковые не сушествуют и в вещах. Обьективно предметы математики— всего лишь определенные акциденции физических вещей, абстрагируемые умом: «[Свойства же], неотделимые от тела, но с другой стороны, поскольку они не являются состояниями определенного тела и [берутся] в абстракции, [изучает] математик» (О душе 1, 1).
Решая проблему существования чисел и иных математических предметов, Аристотель совершает своего рода отрицание отрицания. Пифагорейцы не отделяли числа от вещей, а вещи — от чисел. Напротив, они наивно отождествляли веши и числа. Для этого они геометризировали тела и сами числа. Например, напомним, треугольник, каждая сторона которого равна шести единицам измерения, пифагорейцы выражали числом в двадцать одну арифметическую единицу, ибо из стольких телесных монад (единиц) можно сложить эту фигуру '(если иметь в виду ее площадь, а не только периметр).
Впервые числа от вещей отделили академики. Именно они, а не пифйфейцы, превратили числа в самостоятельные сущности, первичные по отношению к вешам. В последний период деятельности Платон арифме]гизировал и сами идеи. Он ввел единое и двоицу (большое и малое) 'как некую материю, из которой рождаются сами идеи через приобщение их к единому. Ясно, что такие идеи становятся уже числами. Это «большое и малое» Аристотель сравнивает с пифагорейским апейроном.
При этом единое и идеи, поскольку они приобщены к вещам, участвуют в них, есть причина добра, а «материя» («двоица», «большое» и «малое») — причина зла. Как уже отмечалось. Аристотель высмеивает эти взгляды: «Все это неразумно и находится в конфликте и само с собой, и с естественным вероятием, и как будто мы здесь имеем ту «словесную канитель», о которой говорит Симонид; получается словесная канитель, как она бывает у рабов, когда в их словах нет ничего дельного. И кажется, что самые элементы — большое и малое— кричат [громким голосом), словно их тащат насильно: они не могут ведь никоим образом породить числа» (Метаф.
Х%, 3). Аристотель вернул числа в вещи, но не по-пифагорейски, не путем наивного отождествления того и другого: а вешах находятся не сами 395 числа, а такие их количественные и пространственные свойства, которые путем абстрагирующей работы мышления становятся в чело- веческом сознании числами, а также другими математическими пред- метами. Предмет.
Аристотель стремится отделить физику от метафизики и от математики. Метафизика и математика имели у него то общее, что изучали неподвижные сущности, но математические неподвижные сущности были неотделимы от материи и существовали в них не как таковые, а как свойства вещей, а метафизические сущности были не только в вещах, как их сущности и сути бытия, но и вне материи (в боге). Физика же, по Аристотелю, в отличие от метафизики и математики, изучает подвижные предметы, которые к тому же, в отличие от метафизических сущностей, вовсе неспособны существовать отдельно от материи.
Таким образом, физика противостоит метафизике в двух отношениях, а математике — в одном. В «Метафизике» Аристотель говорит, что физика «имеет дело с таким бытием, которое способно к движению, и с такой сущностью, которая в преимущественной мере соответствует понятию, однако же не может существовать отдельно [от материи)» (У1, 1), Итак, «физические сущности» не могут существовать беэ материи так же«как, поясняет Аристотель, курносости не может быть без носа. Выше мы уже отмечали, что сам Аристотель поставил физику после первой философии, названной позже метафизикой. «Что же касается физики,— указал он в своем главном произведении,— то она также есть некоторая мудрость, но не первая» (Ю, 3). В качестве «второй философии» (УП, 11) физика в отличие от метафизики и математики, имеющих — каждая по-своему — дело со всем сущим, изучает лишь часть сущего, ее предмет — природа как совокупность физических сущностей, а «природа есть [только) отдельный род существующего» (1У, 3).
Природа. Как и наше слово «природа» (т. е. рожденное, прирожденное), древнегреческое слово «фюзис» динамично. В своем словаре философских терминов ('Ч книга «Метафизики») Аристотель насчитывает в слове «фюзис» шесть значений, из которых три обыденных, а три аристотелевских. Природа — зто: 1) возникновение рождающихся вещей', 2) то основное в составе рождающейся вещи, из чего вещь рождается; 3) источник, откуда получается первое движение в каждой из природных вещей. Таковы, с нашей точки зрения, обыденные значения слова «природа».
Далее, уже в соответствии со своей философской доктриной, Аристотель понимает под природой: 4) материю, 5) форму и 6) сущность. 396 Из шести названных значений Аристотель отдает предпочтение последнему. Материя для него является природой лишь в той мере, в какой она способна определяться через сущность, а так как мы видели, что у Аристотеля сущность и форма тождественны„то и через форму (таким образом 6-е и 5-е значения совпадают). Однако не всякая сущность есть природная, естественная сущность. Есть ведь искусственные вещи, созданные человеком.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
