Диссертация (1102180), страница 15
Текст из файла (страница 15)
Кнопа. Очевидно, она опирается навысказанные еще в 1955 г. идеи Б. Гавранека: «по моему мнению […] чешскийлитературныйязык,использовавшийсянапольскойтерритории[…]приобретал определенный локальный характер, и этот полонизированный(polsky zabarvený) культурный чешский язык, в свою очередь, оказывал78влияние на всю территорию ляшского диалекта. Этот литературный чешскийязык, звучавший на польской территории иначе, не имел, в частности, долгот.Люди, говорившие на этом необычном чешском языке на ляшской территориине были оторваны от чешской целостности, напротив, они со своей стороныотождествляли себя как носителей чешского языка, хотя при этом подвергалисьвлиянию того самого полонизированного чешского языка» [Havránek 1955:155].Идея, высказанная А. Кнопом, представляется и интересной, иплодотворной.
Вместе с тем, вопрос о существовании «полонизированногочешского языка» и о его статусе в Силезии не может быть разрешен вотсутствие дальнейших исследований, которые, основываясь на результатаханализа более или менее репрезентативного корпуса источников, выявили быналичие систематических отличий текстов силезского происхождения оттекстов, создававшихся на чешском языке в пределах его этническойтерритории, либо доказали бы общность письменных традиций в Силезии и вчешских землях.В данном разделе работы мы ставим своей задачей исследовать языковойоблик доступных нам грамот, создававшихся в пястовской канцелярии, а такжепредставителями крупной силезской аристократии, на чешском литературномязыке в хронологической перспективе XV – XVII вв.
(1483-1692 гг.).Источником нашего исследования являются грамоты из следующих изданий:грамоты с шифром Kn - Kniezsa 1952, Mac – Macůrek 1958; Mcr – Macůrek 1969.Номер после шифра соответствует номеру грамоты в указанном издании.Крометого,кверхнесилезскогоисследованиюпроисхождения,былипривлеченыразличныеграмотыв разное время публиковавшиесявальманахе «Паметник чешински», для которых место публикации в спискеграмот приводится отдельно.Исследованные грамоты хронологически распадаются на две группы (см.список грамот на стр.169). Первую составляют 12 грамот верхнесилезского79происхождения, относящихся к 1447-1541 гг. Эта группа весьма разнообразнапо месту создания грамот, как правило созданных в небольших населенныхпунктах Верхней Силезии.В связи с отсутствием доступных нам текстов грамот в период 1542-1569гг.
не представляется возможным проследить постепенное видоизменение узусасилезской деловой корреспонденции. С другой стороны, наличие ―зазора‖ вхронологической последовательности грамот делает еще более нагляднымипроизошедшие в их языковом облике изменения.Подавляющее большинство исследованных грамот составляет вторуюгруппу, включающую грамоты 1569-1692 гг., создававшиеся по большей частив Тешинском княжестве, зачастую в самом Тешине.Анализ языка грамот верхнесилезского происхождения в дальнейшемпроизводится в той же последовательности, что и в предшествующей главеотносительно малопольского материала. Нас интересует, по-первых, спецификаотражения в текстах вариантов, присутствовавших в чешском литературномузусесовременнойимэпохи,во-вторых,мераотраженияивремяпроникновения в них особенностей «более свободного литературного узуса»(центрально-чешских инноваций), и, в-третьих, присутствие отступлений отнормы чешского литературного языка XV-XVII вв., прямо либо косвеннообусловленных воздействием местных говоров.3.2.Специфическаявариантностьвграмотахверхнесилезскогопроисхождения3.2.1.
Отражение результатов диссимиляции ńč>ńťЛяшский диалект чешского языка, подобно восточно-моравскому ицентрально-моравскому диалектам, а также диалектам польского языка,сохранил без изменения сочетание ńč, которое в собственно чешских диалектах,80включая диалект Центральной Чехии, легший в основу древнечешскоголитературного языка, в XIV-XV вв.
подверглось диссимиляции ńč>ńť [Bělič1972: 287; Lamprecht, Ńlosar, Bauer 1986: 124].Исследованныетекстысилезскогопроисхождениявотношенииреализации рефлекса ńč/ńť дают следующую картину. В грамотах XV – 1 пол.XVI вв. обнаруживается всего несколько случаев реализации этого рефлекса,однако в этих позициях чаще отражается старший вариант (ńč – 3 примера, ńť –1 пример): PT-1447 gesscze, Kn25-1483 rybnissczamy, Kn58-1515 propussczemy;PT-1457 zwlasstie. Примечательно, что в совпадающих по времени созданиятекстах малопольского происхождения очевидно преобладает инновация ńť, вто время как тексты силезского происхождения 1480-1541 гг. отражаютчешскую инновацию лишь единожды.В текстах 1541-1692 гг. мы наблюдаем вариантность в отраженииуказанного рефлекса, причем не только в текстах грамот одного времени, но и втекстеоднойграмоты:Mc107-1582zvláńtě/nebońčíku,Mc132-1592ńťastného/puńčeno, Mc194-1615 zvláńtě/zvláńč, Mcr8-1622 zvláńtě/jeńče, měńčenín,Mcr54-1630 zvláńtě/zvláńč, Mcr60-1632 dopuńtěn/zvláńč, Mc163-1654 ņilinńčí,nespuńčejíce/zvláńtě.
Вместе с тем, количественно преобладает чешскаяинновация (ńč – 21, ńť – 37 примеров).Учитывая тот факт, что, согласно наблюдениям исследователей историичешского литературного языка, в чешском письменном узусе уже в XVI в. явнопреобладает инновация ńť [Komárek 1962: 140], мы можем говорить о наличии втекстах верхнесилезского происхождения 2-й половины XVI – XVII вв.оригинальнойвариантностиńč/ńť.Вместестем,старшийвариант,поддерживаемый местным говором, в текстах отражается реже, нежеличешская инновация, что свидетельствует о стремлении создателей грамотследовать современному им чешскому литературному узусу.813.2.2.
Отражение результата «регрессивной перегласовки» aj/ejВ отношении отражения этого рефлекса в текстах обнаруживается схожаякартина. В грамотах, созданных до середины 20-х гг. XVI в., представленисключительно старший вариант реализации рефлекса aj, совпадающий среализацией в силезских говорах и в польском языке [Bělič 1972: 287] (aj – 7, ej– 0 примеров): Kn25-1483 naylepe, naypodobniegi, Kn34-1496 naylepe, Kn58-1515naywyssy, Kn61-1517 nayiasniegssieho, Kn66-1519 naywysseho, Kn71-1523naywissy.
Отсутствуют даже единичные примеры отражения инновации (как,например, в грамотах малопольского происхождения, где в отдельных случаяхуже в первом десятилетии XVI в. зафиксировано ej, см. главу 2). Здесь, как и вслучае с отражением консонантного сочетания ńč, мы склонны усмотретьконсервацию старшего варианта реализации рефлекса под воздействиемместного диалекта.В более поздних грамотах (вторая половина XVI-XVII вв.) рефлекс,напротив, за редкими исключениями фиксируется в виде чешской инновации(aj – 2, ej – 22): Mc66-1569 na prodej, Mc127-1591 nejmilostivějńí, Mc194-1615nejvyņńému, Mcr19-1623 tejna, Mcr54-1630 nejmilejńím, Mcr98-1639 nejdéle,Mcr169-1661 nejmilostivějńího, nejvěrnějńí, Mcr205-1680 nejvyńńího. Грамоты свариантнойреализациейпрактическиотсутствуют,чтосоответствует ситуации в собственно чешских памятниках –полностьюкак известно,фонетический процесс перегласовки aj>ej, протекавший в чешском языке XVXVI вв., начинает последовательно отражаться в текстах в XVII в.
[Komárek1960:175].Такимобразом,вданномпунктеграмотысилезскогопроисхождения второй половины XVI-XVII вв. полностью соответствуютчешскому письменному узусу XVI-XVII вв.3.2.3. Рефлексы долгого ó>uo>ú (ů) в основах82Грамоты силезского происхождения XV – 1 пол. XVI вв. в отраженииданного рефлекса характеризуются вариантностью ь – приблизительно вравной степени представлен и монофтонг ó (o), и дифтонг uo (ó – 7, uo – 8примеров). Новый монофтонг /ú/ отразился в текстах первого периода лишьединожды. Вероятно, старшая реализация рефлекса, которая, согласноЯ. Пораку, в XV-XVI вв., хотя и несистематически, встречается в чешскихтекстах, в данном случае поддерживалась ситуацией в местных силезскихговорах [Porák 1983: 60].Тексты второго периода (1541-1592), в свою очередь, по преимуществуотражают чешскую инновацию – новый монофтонг /ú/ (ů), который, согласнонаблюдениям Я.
Порака, в чешских памятниках начинает конкурировать сдифтонгом как раз со второй половины XVI в. [Porák 1983: 59, 63-64]. В этуэпоху вариант /ó/ представлен в текстах уже в очень незначительной мере (4примера) – Mc84-1577 moy, Mc144-1597 zrosti, Mc110-1641 nemoņeme, Mc1301645 nemoņe. Вероятно, данные примеры из текстов 2-й половины XVI –XVII вв. уже не могут интерпретироваться как отражение наиболее старшеговарианта реализации рефлекса долгого ó>uo>ů. Я.
Порак предлагает искатьпричину для подобных написаний в аналогии (mohu –> moņe) либо в различияхв долготе гласного в диалектах и литературном чешском языке (zóstáviti vs.zostáviti) [Porák 1983: 60]. В любом случае, малое количество подобныхреализаций не позволяет говорить о данных написаниях как о характернойчерте силезских текстов – несмотря на то, в доступных нам грамотах чешскогопроисхождения XVII в.
подобные формы уже не фиксируются.Принципиальный интерес в отношении текстов 2-й половины XVI –XVII вв. представляет рассмотрение соотношения вариантов uo/ů – (22/38).Следовательно, дифтонг все еще достаточно последовательно фиксируется втекстах. Примечательно, что вариантность uo/ů сохраняется и в текстах XVII в.(uo – 15, ů – 24): Mcr9-1541 pozuostal, Mc115-1586 pruotah, Mc144-1597pozuostaval, Mc205-1617 muoj, Mc61-1632 svuoj, Mc136-1646 zuostávám // Mc65-831569 můņem, Mc96-1580 spůsobem, Mc132-1592 spůsobem, Mc157-1606 důvěrný,zůstáváme, Mc194-1615 zrůsti, důvěrně, Mcr14-1622 vůbec, Mcr52-1629 můj,Mcr62-1632 vůle, Mc76-1635 pozůstavovati, Mc136-1646 spůsobem, Mcr159-1653můņe, Mcr205-1680 důvěrně.Возникает вопрос, присутствует ли подобное соотношение старшего имладшего вариантов реализации рефлекса ó в текстах, создававшихся всоответствующийпериоднатерриторииЧехии,либовтекстахверхнесилезского происхождения мы имеем дело с сохранением следовпредшествующего состояния системы, которое поддерживалось ситуацией всилезских говорах, где в ряде позиций присутствует дифтонг uo<ó [Ананьева2009: 85].
Работы по истории чешского языка не дают ответа на этот вопрос.Выборочный анализ доступных нам текстов чешского происхожденияубеждает, что в чешских текстах второй половины XVI в. старший вариант uoеще присутствует, однако тексты XVII в. характеризует исключительноприсутствие инновации:вторая половина XVI в.XVII в.Mc10-1541 (Pardubice) nemůņe, vůle, Mc161-1606 (Litomyńl) Bůh, Mc179Mc16-1545 (Praha) pozuostaná, puol 1610 (Brno) důvěrně, důleņité, Mc208druhého, puol druhého, Mc36-1557 1619 (Praha) nemůņe, Mc222-1620(Jindřichův Hradec) pruochod, svuoj, (VysokéMejto)zůstalé,důvěření,zuostati, Mc90-1578 (Lanńkroun) svůj, Mc41-1628 (Praha) zůstává, Mc44-1628chůzi, bůh Mc99-1581 (Hradec nad (Praha) můj, bůh, pozůstalého, Mc55Labem) Buoh, Mc123-1589 (Broumov) 1629 (Prostějov) nemůņem, půjčené,muoj, vuole/zůstati, Mc143-1597 (Brno) Mc83-1636puojčeného, věřiteliuom(Suńice)spůsob,nepozůstavujíc, Mc84-1636 (Jihlava)spůsobem,nemůņeme,Mc123-1644zůstalej, způsobem, bůh, Mc188-1675(Brumov) zůstávám84Следовательно, в текстах силезского происхождения XVII в.
![](https://s.studizba.com/z.php?f=/templates/si/i/noavatar.png&w=100&h=100&t=1"){kind=avatar}
