Диссертация (1102167), страница 37

Просмтор этого файла доступен только зарегистрированным пользователям. Но у нас супер быстрая регистрация: достаточно только электронной почты!

Текст из файла (страница 37)

До пояса - женщина страстная, Пловцы погибают влюбленные

По пояс - дельфина холодная. На дне океана лилового.

Любуясь на шири раздольные Тебе - упоение страстное,

Вздымаю вспененные волны я. Мне - холод и влага подводная.

Желанья дразню недовольные, Ты - пленница жизни, подвластная

Даю наслажденья неполные. А я - нереида свободная.

В стихотворении определенно используется звукопись: сонорные создают ощу­щение текучести и прозрачности водной стихии, аффрикаты - шипение пены, впе­чатление усиливается плещущим ритмом трехстопного амфибрахия с дактиличе­скими окончаниями, создающими ощущение ослабевания напора волны, всплеска и отлива.

Звукопись при помощи аллитераций была любимым приемом символистов. У Лохвицкой прямое звукоподражание редко. В целом можно предположить, что она ориентируется на фонетику романских языков - с этим связано предпочтение, ока­зываемое сонорным. В звуковом оформлении ее стихов, по-видимому, сказывается та же школа «итальянского пения», которую поэтесса проходила в отрочестве. Пев­ческая традиция ощущается и в использовании ассонансов - приема, менее распро­страненного у символистов. Очень часто в соседних словах под ударением стоят одни и те же гласные - что создает впечатление длительной ноты. Иногда ассонанс поддерживают и безударные:

«Лилии, лилии чистые, / Звёзды саронских полей. / Чаши раскрыли душистые, / Горного снега белей...»

«Цвела вечерняя заря. / Струи коралл и янтаря / В волнах рябил зефир. «Но кто войдёт в украшенный мой храм?

вает ассоциации с известной бальмонтовской строчкой: «Чуждый чарам черный челн», - и кос­венно указывает на того, кто подразумевается под царевичем / чудовищем.

Иногда в тех случаях, когда ассонанс идет не в соседних словах, он поддержи­вается консонансом:

«Ты - мой свет вечерний, / Ты - мой свет прекрасный, / Тихое светило / Гаснущего дня... » Роль ассонансов особенно повышается в стихах без рифмы:

«Так он стоял, - служителем добра, / Пред алтарём всерадостного Солнца, - / И светел был, и ди­вен лик его!..»

«А в карету входит незнакомка. / Круглыми как бусины глазами / Смотрит вверх, коротенькой ру­кою / Поцелуй кому-то посылает...»

Нередко один ассонанс образуют все ударные гласные одной строки - этот при­ем станет одним из главных в поэзии Ахматовой: «Твои уста - два лепестка граната.» «Скоро ль дрогнет тёмный бор.»

«Все лилии душистые, / Все алые тюльпанчики / Да гиацинты синие.» Где слышны гимны / Блаженных дев.

«В старой спальне старое убранство / Все с гербами, в тёмных, строгих тонах.»

«Мы летим. Все шире, шире, / Разрастается луна.»

«Я зажгу восковую свечу... »

«Льётся с его лепестков. / Запах лимона и роз.»

Ассонанс может строиться по принципу хиазма:

«Госпожа, - лепечет мне служанка...»

«Неподвижная дева от века сидит.»

«Царит здесь надменная, белая лилия.»

«Неподвижная дева от века сидит.»

Сама Лохвицкая даже в стихах нередко употребляла слово «созвучия». В не­которых случаях ее приемы трудно назвать иначе - это могут быть сочетания ассо­нансов и аллитераций: гласный меняется, но согласный остается и получается, что сочетания звуков плавно перетекают из одного в другое:

Где лижут прохладные волны

Не знающий жажды гранит,

Где ночи сияния полны

И полдень огнём не томит. («Разбитая амфора», II, 73) «Звуковому оформлению стиха» в целом посвящено одно из ее неопубликованных стихотворений, написанное около 1902 г. (См. Приложение).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Подводя итоги проведенного исследования художественного мира Лохвицкой, можно сделать некоторые выводы.

Наиболее яркой отличительной чертой характера поэтессы, была внутренняя противоречивость, сочетание несочетаемого, затруднявшая его понимание, несмот­ря на кажущуюся легкость. В ее личности уживались стремление к новизне и кон­серватизм, смелость и застенчивость, чувственность и религиозность, стремление к земному счастью и глубокая мистическая настроенность, здравый ум и болезненная душевная хрупкость. Эти исконные противоречия обусловили внутреннюю драму души, нашедшую художественное воплощение в творчестве поэтессы. В этом свое­образие ее поэзии, и воспринимать ее можно только в целостности, не пытаясь све­сти ее значение к десятку стихотворений на ту или иную тему, в зависимости от личных вкусов и убеждений того или иного исследователя или конъюнктуры мо­мента.

Особенностью поэзии Лохвицкой, в первую очередь привлекшей внимание со­временников, было четко прослеживаемое утверждение самостоятельной ценности женщины как личности - безотносительно к новым веяниями эмансипации и фе­минизма. На каком-то этапе эта особенность способствовала росту популярности поэтессы, впоследствии, когда выяснились существенные расхождения между ее позицией и настроем общества в целом, ее заслуги стали преуменьшаться.

На мировоззренческом уровне у Лохвицкой несомненной значимой доминантой является религиозность, подчиняющая и преодолевающая как особенности личного темперамента, так и соблазн «тайного знания», выразившийся в повышенном инте­ресе к различного рода мистическим и гностическим учениям. Любопытствующий интерес к мистике был характерен для эпохи, но доминирующая религиозность яв­но противоречила общему духу времени и казалась пережитком прошлого совре­менникам поэтессы охваченным общим, хотя и по-разному проявляющимся, поры­вом к полному переустройству жизни на новых, чисто секулярных основаниях. На жанровом уровне это свойство выразилось у Лохвицкой в обращении к нехарактер­ной для эпохи в целом форме гимна, на стилистическом - в использовании приемов классической риторики наряду с приемами песенного творчества.

Среди поэтов Серебряного века Лохвицкая одной из первых предприняла по­пытку обновления поэтического стиля за счет использования универсальных прие­мов фольклора разных стран и поэзии древности. В то время, как родоначальники символизма направляли основное внимание на изучение приемов французского символизма и европейского романтизма, поэтесса обратилась к традиции средневе­ковой европейской литературы, и еще более древним и экзотическим культурам, воспринимаемым, впрочем, сквозь призму европейского взгляда. Она намеренно ограничивала свой поэтический словарь, возвращая, таким образом, слово к смы­словой наполненности, свойственной древним языкам. Ее стилю была присуща особая метафоричность в сочетании с использованием разнообразных сравнений, народно-песенных и древних литературных приемов мелодизации - разнообразных повторов, анафор, рефренов и т.п.

Вопреки общей тенденции эпохи к намеренному усложнению поэтического тек­ста, Лохвицкая стремилось к простоте и ясности изложения. Ее синтаксис характе­ризуется повышенной значимостью глагола, предпочтением динамических призна­ков - статическим, четкостью смыслового деления периодов.

На стилистическом уровне традиции классической русской лирики XIX в. и по­эзии древности сочетались у Лохвицкой с применением ряда новых приемов сим­волизма. Интересуясь, как и символисты, «областью таинственного», она стреми­лась к познанию мира через символ, но ее символика была более традиционна, бо­лее тесно связана с христианским вероучением и славянским языческим символиз­мом (не отвергаемым русской национальной формой Православия).

На фоническом уровне Лохвицкая демонстрирует все возможности традицион­ной силлабо-тоники, достигая большого метрического разнообразия путем исполь­зования несложных по сути приемов. В области ритмики ей свойственна архаиза­ция, возвращение к ритмическим особенностям раннепушкинского периода. Но не­смотря на зримые признаки архаизации, ее стих не теряет легкости и мелодичности - что свидетельствует о высоком мастерстве поэтессы. Роль обычной рифмы в ее поэзии постепенно умаляется, зато со временем распространяются рифмы в не­привычных местах строки, - причем нередко приблизительные, вошедшие в оби­ход уж в постсимволистскую эпоху. Заметный интерес проявляет Лохвицкая к бе­лому стиху; искусно пользуется аллитерациями и ассонансами. В области строфики для нее характерны строфическая определенность, в сочетании со стремлением уй­ти от обязательности четверостишия, и при этом - нелюбовь к твердым формам, вольное строфическое творчество.

В целом стиль Лохвицкой не имеет выраженных признаков радикального но­ваторства, но, вместе с тем, он индивидуален и неповторим. Ее дарование было вполне самостоятельно и на протяжении всего творческого пути обнаруживало способность к саморазвитию и совершенствованию. Обвинения в подражании кому бы то ни было нельзя признать справедливыми, - лишь в редких случаях Лохвицкая заимствовала отдельные приемы тех или иных авторов, но лишь та­кие, которые не противоречили ее собственной творческой манере. Она шла путями, во многом общими для всей новой поэзии. Причины ее расхождения с модернистским лагерем лежат, во всяком случае, не в области поэтики - нового в ее творчестве ничуть не меньше, чем у каждого из ее современников-символистов - Бальмонта, Брюсова, Гиппиус, Сологуба, Вяч. Иванова и др. (конечно, если ее индивидуальные достижения сравнивать с новациями всего модернистского лагеря в целом - «от символистов до обэриутов» - они могут показаться незначительными, но такое сравнение по определению невозможно). Некоторые черты ее стиля предвосхищают будущие особенности постсимволи­стских течений модернизма.

Причина забвения, постигшего творчество поэтессы, лежит не в его недос­татках, а скорее напротив - в достоинствах. Предреволюционная эпоха выбира­ла в творчестве каждого писателя нечто созвучное себе - у Лохвицкой такой созвучности оказалось достаточно для возникновения скорой и шумной славы, но недостаточно для упрочения этой славы. Общее же направление ее мировоз­зренческой эволюции было прямо противоположно устремлениям XX столетия - поэтому то, что в ее творчестве наиболее ценно: соединение утонченности и формальной новизны Серебряного века с незыблемостью духовных ценно­стей Золотого века русской литературы - осталось незамеченным и невостребо­ванным.

Общий и главный вывод, к которому приводят результаты проведенного ис­следования: Мирра Лохвицкая - серьезный поэт, заслуживающий внимания и дальнейшего изучения. Ей по праву принадлежит достойное место в истории русской литературы - как родоначальнице русской женской поэзии XX века и как автору, чье творчество за столетие нисколько не утратило тематического интереса и эстетической ценности.

Библиография I. Прижизненные отзывы, рецензии.

1 Аврелий (Брюсов В.Я.) М.А. Лохвицкая: Стихотворения Т. IV. СПб. 1903 // Новый путь.

- 1903 - № 1. С. 194 - 195.

1. Андреевский С. А. Литературные очерки. СПб. 1913. С. 398.

2. Бальмонт К.Д. Горные вершины. Сб. ст. М. 1904. С. 73, 94.

3. Брюсов В.Я. Письма В .Я. Брюсова к П.П. Перцову. М. 1927. С. 27; 178.

4. Брюсов. В.Я. Дневники. М., 1927. С. 30-31, 47, 65, 126.

5. Буренин В.П., Критические очерки. // Новое время. - 1898, 29 января.

6. Буренин В.П., Критические очерки. // Новое время. - т. 1904, 9 января.

7. В.Л. (псевд.) М.А. Лохвицкая-Жибер. Стихотворения. 1896 - 1898. // Кавказ. - 1898 - №

87.

1. Волынский А.Л. Книга великого гнева. СПб. 1904. С. 214 - 215.

2. Волынский А.Л. М.А. Лохвицкая (Жибер) Стихотворения 1896 - 1898 гг. М., 1898 // Се­верный вестник. - 898. № 8 - 9. С. 237 - 242. (то же в кн.: Волынский, А. Л. Борьба за идеализм СПб., 1900. С. 402 - 405).

3. Годовые литературные обзоры К. Д. Бальмонта. Пер. с англ. и публикация С. П. Ильева: Серебряный век русской литературы. М. 1996. С. 127).

4. Голенищев-Кутузов, А.А. М.А. Лохвицкая. // сб. ОРЯС АН. Двенадцатое присуждение Пушкинских премий. 1900, т. 66. № 3. С. 63 - 74.

5. Голенищев-Кутузов, А.А. М.А. Лохвицкая. // сб. ОРЯС АН. Пятнадцатое присуждение Пушкинских премий. 1905, т. 78, № 1. С. 121 - 126.

6. Гриневич (Якубович) П.Ф. М.А. Лохвицкая. в его кн. Очерки русской поэзии. 2-е изд., СПб., 1911. с. 352 - 358 .

7. Д.Л. (псевд.) Собрание стихотворений М.А. Лохвицкой-Жибер. // Московские ведомости.

- 1903. - № 237.

1. Д. Л. (псевд.) Чертовщина. V том стихотворений М.А. Лохвицкой-Жибер. // Московские ведомости. - 1904. - № 27.

2. Дон (Бальмонт К.Д.). - рецензия. - Весы, 1904, № 2. С. 59.

3. Константин Константинович, вел. кн. // ОРЯС АН. Шестнадцатое присуждение Пушкин­ских премий, 1906, 81. Приложения. С. 20 - 54.

4. Коринфский. А. Юные побеги русской поэзии. // Север, 1897, № 44, С. 1388 - 1406.

5. Краснов Пл. Женская поэзия. М.А. Лохвицкая. // Книжки «Недели». 1900, № 10.

6. Краснов Пл. Новые всходы. // Книжки «Недели» 1899. № 1. С. 184 - 186.

1. Краснов Пл. Русская Сафо. // Новый мир. 1903. № 20. С. 151 - 154.

1. Краснов Пл. Тоска по людям. // Книжки «Недели». 1897. № 12.

2. Литературное наследство, т. 98. В.Я. Брюсов и его корреспонденты. М. 1991. ч. I. С. 8, 58, 99, 100, 128, 168, 229, 400, 511, 517, 789 - 791. ч. 2. С. 26, 33.

3. Лохвицкая М. Письма в редакцию. // Новое время. 1903. № 9896. 22 сентября.

4. Лохвицкая-Жибер М. Письма в редакцию. // Новое время. 1901. № 9222. 6 ноября.

5. М. К-н <К. Медведский>. Поэзия М. А Лохвицкой. // Русское обозрение. 1896. № 12.

6. Маковский Ф. Поэты-декаденты. // Знамя. 1899, № 6, с. 16 - 28.

7. Маковский Ф. Что такое русское декадентство? Образование, 1905, № 9. С. 125 - 142.

8. Мартов Н. Галерея русских писателей и художников (с пушкинской эпохи до наших

дней). - СПб. 1901. С. 94 - 95.

1. Михайлов Д.А. М.А. Лохвицкая. В его кн.: Очерки русской поэзии XIX в. Тифлис, 1904. С.498 - 514.

2. Письма в редакцию. // Новое время. 1903, 5 ноября. № 9903.

3. Плагиат. (заметка). // Новости дня, 1905, 29 июля.

4. Рецензия. // Литературное приложение «Нивы». № 10. С. 459.

5. Рецензия на 2-е изд. Стихотворений М. А. Лохвицкой. // Россия. 1900. № 454.

6. Рецензия. // Русское богатство. 1986. № 7. С. 59 - 60.

7. Скриба <Е.А. Соловьев>. Литературная хроника. // Новости и биржевая газета. 1898, 29 января.

II. Некрологи М. Лохвицкой:

1. Аргус, 1905, № 8. С. 10.

2. Биржевые ведомости, 1905, 30 августа. Утренний выпуск. (А. Измайлов)

3. Биржевые ведомости. 1905. № 9004. Похороны М.А. Лохвицкой.

4. Вопросы жизни, 1905. № 9. С. 292 - 293. (Вяч. Иванов).

5. Голос жизни, 1905, № 6. С. 38 - 49. (Гранитов).

6. Елисаветградские новости. 1905. № 585. 1 сентября.

7. Исторический вестник. 1905. № 10. С. 358 - 359.

8. Московские ведомости. 1905. № 237. 30 августа.

9. Наука и жизнь, 1905, № 9. С. 292 - 298. (Арский <Н.Я. Абрамович».

10. Наша жизнь, 30 августа 1905 г. № 238.

11. Нива, 1905, № 39. С. 771.

12. Новое время. 1905. 31 августа. (Н. М-ский <Н.М. Минский>).

13. Новости дня. 1905. № 7987. (А. Кур-ский <А. Курсинский>).

1. Север. 1905. № 36. С. 286.

1. Слово. 1905. № 239. (Кент <В.А. Никольский>).

2. Слово. 1905. № 240. Похороны М.А. Лохвицкой.

3. Сын Отечества. 1905. № 167, 169.

4. Театр и искусство, 1905, № 37 (Леонид Галич <Л.Е. Габрилович>)

5. Финляндская газета. 1905, № 131

6. Южное обозрение. - 1905. - № 2913. - 2 сентября. С. 3. (О.М. Блиц)

III. Суждения современников об итогах творческого пути М. Лохвицкой, ме­муары.

1. Абрамович Н. Я. В осенних садах. Литература сегодняшнего дня. М. 1909. С. 150 - 160.

2. Абрамович Н.Я. История русской поэзии: в 2-х тт. т. 2. М. 1915. С. 298 - 302.

3. Абрамович Н.Я. Эстетизм и эротика. В кн. Литературно-критические очерки. СПб. 1909. Кн. 1. С. 52 - 58.

4. Амфитеатров А. Человек, которого жаль // Русское слово. - 1914. № 111 - 15 мая. С. 3-4.

5. Андреева-Бальмонт Е.А. Воспоминания. М., 1996. С. 527.

6. Апостолов Н. Литературные очерки. - Киев. 1907. - С. 54-56.

7. Бальмонт К. Д. Автобиографическая проза. М., 2001. С. 544, 573.

8. Бенуа, А. Н. Мои воспоминания. М.1993. т. 1. С. 554.

9. Брюсов В.Я. Далекие и близкие. М.. 1911. С. 148.

10. Бунин И.А. Из записей. Собр. Соч. в 9-ти тт. т. 9. С. 289 - 290.

11. Васильева Е. Автобиография. // Новый мир. - 1988 - № 12. С. 139-140.

12. Волынский А.Л. Русские женщины. // Минувшее, т. 17, М. - СПб, 1994. С. 237 - 238, 275.

13. <Гершензон М. Е.> - рецензия на сб. «Перед закатом» - Вестник Европы, 1908, № 7

14. Голиков. В. Наши поэтессы. Неделя, 1912, № 5. С. 771 - 773.

15. Гриневская И. Памяти М.А. Лохвицкой. // Слово. 1905. № 252.

16. Ж. Владимир. (псевд.) Наброски без заглавия. // Русь. - 1905 - № 221.

17. Загуляева Ю. Петербургские письма. // Московские ведомости, 1905, 7 сентября. № 245.

18. Измайлов А. Литературный Олимп. - М. 1911. С. 464 - 465.

19. Константин Константинович, вел. кн. Предисловие к изданию: Лохвицкая М. А. Перед

закатом. СПб. 1908.

1. Липкин С. Беседы с Ахматовой // Взгляд: Сборник. Критика. Политика. Публикации. вып. 3. М. 1991. С. 383 - 384. (То же в кн.: Лиснянская И. Шкатулка с тройным дном. Ка­лининград. 1995. С. 60).

2. Муромцева-Бунина, В.Н. Жизнь Бунина. М. 1989. С. 153.

3. Немирович-Данченко, В. И. Погасшая звезда. В кн. На кладбищах. . М., 2001. С. 117 - 128.

1. Никольский В.А. Памяти М.А. Лохвицкой. // Север. 1905. № 37.

1. Отчет о шестнадцатом присуждении Пушкинских премий 1905 г. СПб., Сб. ОРЯС, т. 81. № 5. 1906. С. 2 -4.

2. Перцов П.П. Литературные воспоминания. М.- Л. 1933. С. 163, 259.

3. Поселянин Е. Отзвеневшие струны. // Московские ведомости. 1905, 15 сентября. № 253.

4. Поярков Н. Поэты наших дней. М. 1907. С. 84 - 86.

5. Северянин И. Моя поэзия // Синий журнал. 1913. № 41, С.5.

6. Тэффи Н.А. Игорь Северянин. // Творчество Н.А. Тэффи и русский литературный процесс первой половины ХХ в. М., 1991, с. 343.

7. Тэффи Н. А. Проза. Стихи. Пьесы. Воспоминания. Статьи. Спб. 1999. с. 409.

8. Ясинский, И. Роман моей жизни. Книга воспоминаний. М., 1926. С. С. 258 - 260.

IV. Справочные и библиографические издания.

Характеристики

Список файлов диссертации